Вторая Попытка. Дилогия (СИ) - Кыштымов Александр - Страница 12

   - Блокада эмоций? - спросила Ева. - Уж, не по тому ли Лабер всегда спокоен, словно корова?

   - По всей видимости, вы не внимательно меня слушали. Не блокада эмоций, а эмоциональная блокада определённой зоны памяти, - уточнила Фани Сессон. - Эмоциями у нас ведает миндалина, а мы, позволю ещё раз повториться, рассматриваем гиппокамп! Так вот, существует много способов кодирования и блокировки. Они существуют для передачи или сохранения в неприкосновенности определённого рода информации, доступ к которой может быть открыт исключительно посредством тайного шифра, пароля, гипнотического внушения. Здесь мы видим нечто принципиально новое. В мозгу выстроен многоступенчатый барьер. Он служит надёжной защитой для спрятанных за ним данных. Чтобы их высвободить, объекту потребуется испытать сильный эмоциональный стресс, вызванный неизвестными нам обстоятельствами. Они и только они в состоянии снять барьер.

   - А почему вы считаете, будто ступеней много? - спросил белый рыцарь.

   - Площадь блокады достаточно обширна, поэтому разовое высвобождение огромного количества информации неминуемо приведёт к сумасшествию, половинный объём - к шизофрении. Гиппокамп поставляет воспоминания для осмысления в лобную часть, отвечающую за логическое мышление. Лавина сведений нарушит их связь, и мозг начнёт воспринимать действительность неправильно, искажённо, уродливо.

   - А если Вилли не испытает необходимого воздействия? - поинтересовалась Ева.

   - Значит, информация умрёт вместе с ним.

   - Русские могут владеть технологиями подобного рода? - вклинился в разговор старший тип, он ни на секунду не терял бдительности.

   - Я слышала о теоретических разработках. Они производились в Израиле, но даже не надеялась увидеть что-либо подобное.

   - Сколько потребуется времени, чтобы овладеть вот такими методами обработки мозга? - спросила Ева.

   - Думаю лет двадцать, не менее. Только к чему?

   - Простите, может вы что-то путаете? - недобро сощурился старший тип.- Согласно моим сведениям во многих странах готовили специально кодируемых убийц, которые жили, ничего не подозревали, но, попадая в определённые обстоятельства, просыпались и выполняли приказ - ликвидировали намеченную жертву. И именно такого индивидуума мы имеем честь видеть перед собой. Раньше я сомневался, а теперь нет!

   - Вы ошибаетесь и вот почему - площадь под блокадой слишком велика. Там скрывается нечто более серьёзное, чем команда на убийство. Для меня вывод однозначен - Лабера специально изолировали от той части воспоминаний, которые способны нанести непоправимый вред владельцу, или данные могут пригодиться, а могут и нет. Я готова поклясться - всё, что лежит в голове у Вилли, адресовано только ему, поэтому более не собираюсь комментировать происходящее.

   - Всё равно, потенциально, Лабер представляет угрозу окружающим? - старший тип стоял в стойке собаки учуявшей дичь.

   - По всей видимости - нет! Тот, кто ставил блокировку этого и добивался, чтобы сведения, сокрытые в мозгу, не были доступны ему в повседневной жизни...

   - Но всё же, теоретически, он может представлять угрозу стране? - старший тип почуял родное.

   - Мы все в определённые моменты своей жизни становимся опасными для окружающих, - возразила доктор Сессон. - Хотя, после здравого размышления...

   - Вот именно! - воспламенился старший тип. - Всех нас обязано насто-рожить происшедшее. Нельзя закрывать глаза на очевидное - уже завтра произойдёт то, что позволит Лаберу овладеть неведомыми способностями. К чему он будет готов в новом качестве? Какой силой овладеет? Это должно тревожить нас всех - истинных патриотов своей великой Родины.

   - Не стоит сгущать краски и переоценивать возможности тех, кто поработал над нашим пациентом, - вмешался доктор Перкинс.

   - Но кто мог сотворить подобное? - задумчиво сказала Ева. - Кто?..

   - В мои обязанности, - раздулся от сознания собственной значимости старший тип, - входит определение степени опасности, которую может представлять объект. Мы не имеем права рисковать. Даже если возмож-ность нанесения вреда минимальна. Нам просто необходимо, я бы даже сказал - жизненно необходимо, знать всё! Доктор, мы не можем прямо сейчас извлечь хотя бы часть информации и на её основе попробовать спрогнозировать возможное развитие событий. Я не хочу впадать в панику, но ситуация уникальная и взрывоопасная.

   - Что вы предлагаете предпринять?

   - Можно путём создания виртуальной реальности вызвать стресс и Вилли вспомнит сокрытое за цветной кляксой, - сказала Ева.

   - Снова позволю себе повториться - только события определённого рода в состоянии нам помочь. Пока найдём нужное, пройдут годы или Гриз угодит с нашей лёгкой руки в дом скорби.

   - Тогда введите ему в мозг препарат и активируйте зону страха, - настаивал старший тип.

   - Это вам необходимо ввести, но не в голову, а в другое место и не препарат, а ведро слабительного, - в голосе крошечного доктора появились металлические нотки. - Мы опыты на людях не проводим. Здесь, если мне не изменяет память, исследовательский центр, а не подпольная лаборатория по вивисекции. И зарубите на носу! С этого момента мы берём Вилли под своё наблюдение. Случай уникальный. Об этом будут сегодня же уведомлены соответствующие органы, во избежание недоразумений.

   - В силу своих полномочий вынужден настаивать на полной изоляции Вилли, как человека способного на неординарные действия. Он опасен со всеми вытекающими отсюда последствиями.

   - Первое, каким образом вы собираетесь это сделать. Заковать его к кандалы, бросить в одиночную камеру, приковать цепями к стене, бесконечно держать на успокоительном? Не сходите с ума. Мы имеем дело с человеком, а не с бешеным псом. Второе, для изоляции Вилли оснований нет. Наши скромные догадки гипотезы в расчет брать не стоит, - мстительно усмехнулась Фани Сессон. - Любой захудалый адвокат не оставит от вас камня на камне. Так что даже не пробуйте воплотить в жизнь свой коварный план. Он неизбежно заведёт в тупик. На моей памяти ваше ведомство трижды предпринимало попытки к изоляции людей с нестандартными результатами исследования мозга. Тогда у вас ничего не получилось и сейчас не получится. Не тратьте зря силы и время, но если вы все же не прислушаетесь к голосу разума и пойдёте напролом, игнорируя наше мнение и рекомендации, знайте, всего один звонок профессора в канцелярию президента расставит всё по своим местам.

   - У вас сложилось неправильное мнение о нас, - обиделась Ева.

   - Какое есть! - отрубила доктор и выключила монитор. Все поняли - разговор окончен.

   В коридоре их ждал Лабер, и вся компания отправилась в кабинет психотерапевта, но сеанс гипноза, на который возлагались особые надежды, не внёс ясности в ситуацию. Обойти блокировку не удалось. Её ставили всерьёз и надолго. Тогда старший тип, всё ещё изнывая от нетерпения, предложил провести комплексное обследование. Гипноз совместить с химиотерапией, сканированием и электронным воздействием непосредственно на закрытый участок. Видимо он видел перед собой не человека, а некий биологический сейф, от которого потеряли ключи, а по сему старались всеми доступными средствами попасть внутрь. Но сейф тут же пообещал свернуть шею старшему типу, что значительно охладило пыл медвежатника.

   Похождения компании закончились в кабинете, где, восторженно сияя лысиной, ждал профессор.

   Только через час посетителям удалось вырваться из ЦИМа. Доктор Перкинс искренне жалел, что привёз сюда Лабера, а тот смотрел на всех волком. Старший тип непрерывно крутил головой, словно его стукнули подушкой, бессознательно бормотал что-то о непомерной ответственности, какая ложилась, стараниями окружающих, на его хрупкие плечи, неугасимом чувстве долга и прочих страшных вещах. Ева поминутно оглядывалась на здание Центра, непроизвольно одёргивала кофточку и облизывала губы.

   Поэтому, не смотря на разногласия, компания безумно радовалась возможности в целости и сохранности покинуть сияющие чертоги профессора Луи Крулье и несгибаемой Фани Сессон.