Сны в Улье (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 73

Дура, только что считала себя самой сильной и смелой, а теперь ревела. Я должна найти сама какое-то решение. Но для начала мне стоило осмотреться, не может же Небо состоять из одних деревьев? Я пошла на этот раз не вперед, а в сторону, и к тому времени, когда я перестала рыдать, закончися и сад.

Еще издалека я видела сквозь просветы деревьев, что за садом желтое поле. Оно оказалось ржаным, множество ровных толстых колосков одинаково вздымались к небу, одинаково качались на ветру. Мечта колхозника. С двух сторон меня окружали сады, с одной поля сменяли друг друга, уходя за горизонт (земля и здесь оказалась круглая), а с еще одной возвышалась гигантская гора. То есть, перед ней было еще поле и какой-то небольшой водоем, но все равно она была довольно близко. Гора была очень высокая, приходилось задирать голову, чтобы посмотреть на ее верхушку. И то ее не разглядеть, она была скрыта туманом, как показывают в фильмах. Я думала, что наверху там даже лежит снег. Я никогда не видела настоящей горы, но эта мне казалась даже слишком красивой и таинственной. Точно, она была совсем как в фильмах, хоть и была похожей на настоящую, но что-то в ней было невыносимо неестественное. То есть, как и во всем здесь. Но если в деревьях меня коробила их одинаковость и ровность, гора же была даже не симметричная. Она была как приукрашенный рисунок горы, выполненный кистью первоклассного художника.

Если выход и был, то, несомненно там. Я плохо знала Эйвара, на первый взгляд он казался властным красивым руководителем злой организации в дорогом костюме, но я все же успела выяснить про него несколько вещей, кроме того, что он хорош в постели. Во-первых, он умный. Это было почти очевидным, раз он был самым главным, но все же не факт. А во-вторых, он был очень осторожным и предусмотрительным, если даже не сказать, параноиком. Он окружил свое здание сотней автоматов, хотя там находились его лучшие люди. Он точно сделал резервный выход с Неба и, скорее всего, даже не один.

Было без разницы, идти через поле и быть раненой еще больше колосьями, достающими мне до плеч или тратить время на поиск обходного пути. И там и там могу сдохнуть. Наверное, Илья бы мог рассчитать вероятность, где быстрее, но я уже не хотела заморачиваться над этим. Я естественно решила идти напролом.

- Подростки ведь всегда так делают? Юношеский максимализм.

Я говорю это вслух, непроизвольно передразнивая голос Нади. Нашла о ком вспомнить. Может быть, в минуты отчаяния я неспроста вспомнила не о своей матери по крови, а о женщине, которая все-таки меня вырастила и любила. Или просто она у меня ассоциируется с чем-то неприятным. Конечно, это все инфантилизм и понты, считать, что Надя для меня неважна. Сейчас я это понимала. Даже в груди щемило при мысли о ней. Но эти грустные мысли помогли мне понять, что разговаривать гораздо лучше, чем молчать. Я начала петь во весь голос и совсем не попадая в ритм. Я пела знаменитую песенку о том, что это конец, только не так грустно, как это делал Джим Моррисон. Конец  этому гребаному Небу, а не мне. Стало даже почти весело, мой голос разносился над полями, и никто не мог меня освистать. Сейчас я была самой популярной звездой в этом мире! И стану самой последней. Я не могла утверждать, что до меня никто не пел здесь, но если я скажу, что все равно я пою лучше всех, никто это не оспорит. Закончив песню, я начала петь ее заново, так она круто звучала. Я пела до хрипоты, прыгая на ходу и разрушая к чертям поля. Я - опустошительница полей и садов.  Я подобна злой древней богине. Я - злая королева. Бунтарка, которая стала королевой мира. Моя песня прервалась только, когда я долго и надсадно закашлялась кровью.

Дальше я шла молча. Ничего не оставалось, кроме как глазеть на природу вокруг. Золотые поля, туманные горы, волшебные сады. Никогда не понимала восхищения природой. Надя говорила, что я пытаюсь выделиться или разозлить ее, когда говорю, что мне не нравится природа, но это действительно было так. Моей стихией был город с серыми коробками-домов, трубами заводов, похожими на новогодние конфеты, и смогом, который отлично заменял вечерний туман. Отдых для меня  - вовсе не просиживание времени у берега реки и кормление комаров, а обед в Бургер Кинг или прятки в подъездах от родителей и холода. Природа меня не прельщала, и сейчас она мне казалась даже отвратительной. Я была рада, что она будет уничтожена здесь.

Я прошла через поле, мои ноги были полностью испачканы кровью, будто я родила в фильме про гнилое Средневековье. Оставалось обойти озеро, и я окажусь у подножья горы. Я даже не стала останавливаться у него или как-то особо вглядываться. Голубое, даже лазурное, с ровными краями, образующими овал. Хорошо, что не круг, это было бы еще более дико. От него веяло прохладой, и я на секунду представила, какое облегчение я бы почувствовала, стоило глотнуть из него холодной воды. А потом бы она сожгла мои внутренности.

Я подошла  к самому подножью горы. Сразу понятно, что это оно, гора вздымалась стеной передо мной, без какого-либо постепенного возвышения. Не знала, бывает ли так, но снова это ощущение не настоящего. Я огляделась, и нашла дорожку, которая, оказывается, вела через поле, но из-за моего маленького роста я не смогла ее рассмотреть. Сначала казалось, что она слепо упирается в совершенно непримечательный пологий кусок горы. Но немного в стороне я увидела выступающие камни, которые вели к относительно плоской платформе наверху.

Я поставила ногу на первый камень, он казался неустойчивым. Но я не боялась, мне было даже интересно, и я полезла вверх. Некоторые камни острые, на них едва ли получалось вставать, и я дважды чуть не сорвалась вниз. На некоторые из них попадала моя кровь, я и, надеялась, что успею спуститься вниз, если понадобится, до того, как они растворятся. И еще я надеялась, что у  меня нескончаемый запас крови, потому что, если я имела правильные представления о своем организме, она должна была уже закончиться.

Я все-таки залезла наверх , там была овальная черная выемка в горе. Вход в пещеру. Он был совсем темный, свет не пробивался в него. Внутри могло быть все что угодно, и в голову сразу приходили змеи, мертвецы и ядовитые ловушки. Небо не выглядело опасным, но там все равно могло быть все что угодно. Я полезла внутрь с надеждой, что это выход через кроличью нору из Страны Чудес. Ползти пришлось совсем недолго, я вскоре увидела свет. Это не был выход в наш мир, я оказалась в огромной пещере, которая, с первого взгляда, мне показалось, покрыта льдом. Полупрозрачные белесые кристаллы, как сталактиты, свисали с потолка, шершаво покрывали стены и пол. Они не были, холодными, как лед, скорее всего, это были драгоценные камни. В стене, под которой я пролезла, было еще несколько небольших щелей, через которые пробивались солнечные лучи, озаряя эту пещеру нежным светом, делая ее волшебной. В ней могли бы жить феи. Для своих людей Эйвар создал тоталитарный ад, свои же фантазии об идеальном мире он воплотил здесь в сказочную страну.

Я обошла пещеру, пытаясь разгадать загадку, где же здесь выход. Я дергала за выступающие камни, надеясь, что рано или поздно откроется потаенная дверь, как в старом замке из фильма, но ничего такого не происходило. В конце концов, все кристаллы начали мне казаться совершенно одинаковыми, что, по сути, правда, и среди них я различала те, которые были проверены мной, лишь по отпечаткам зияющего ничто на них. Я даже не успевала насладиться эстетичной картиной стекающих капель крови с прозрачных ровных кристаллов, как все превращалось в темноту. Я пинала их, дергала, наворачивала круги по пещере и даже старалась пройти ее по траектории пентаграммы, руны Одина и анархии. Ничего.

А может быть, никакого выхода и нет? Я легла на середину пещеры и чувствовала, какая она холодная. Боли по-прежнему не было. Мне уже было все равно, усилится ли кровотечение от соприкосновения или нет. Если умру здесь, то в этом будет своя красота. Я буду как Белоснежка в хрустальном гробу в пещере. Как раз началось все с того, что я отравилась красным яблоком. Только вот Илья не был похож на злую ведьму.