Сны в Улье (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 68

Я испугалась и выронила зажигалку. Пока я искала ее, я слышала, как они подбираются ко мне. Я в панике стала рыскать рукой по земле, которая была непонятной консистенции, жирной на ощупь, пока, наконец, не нашла ее. Не разгибаясь, я зажгла огонь. Они стояли уже гораздо ближе ко мне, перебирая своими частями тел, будто выжидая. Один из них, похожий больше всего на здоровенного усатого муравья, продолжал двигаться ко мне навстречу. Я попятилась, но лишь приблизилась к тем, что стояли позади меня.  Нужно было куда-то бежать, обстановка становилась чересчур напряженная. Оказалось мы не в полной пустой темноте, мы в некотором помещении, шестиугольной формы, которое было практически полностью заполнено, вероятно, ужасными богами. Я посмотрела наверх, и поняла, что слово Улей это не метафора. Вверх и в стороны отходили множество шестиугольных ровных структур - соты. Я не видела им конца и, возможно, его и не было. Мы стояли в одной из них. Многие соты были дырявыми, будто проеденные кем-то, но эта нет. Я видела, как что-то безрукое и безногое переползает через восковую  стену, хотя это было не так-то просто. Кажется, выхода у меня отсюда нет.

Зажигалка обожгла мне пальцы, и мне пришлось погасить огонь. Нужно был срочно поджечь что-то, хватило бы даже слабого огонька, и у меня появилась идея. Я полезла за пачкой сигарет, и мне пришла первая за сегодняшний день позитивная мысль.  С сигаретой в зубах в местном аду я буду как крутой и суровый истребитель нечисти, который просиживает все свое время в дешевом баре. Но я не успела насладиться этой мыслью и даже зажечь сигарету, что-то длинное и склизкое дотронулось до моего лица. Оно тыкалось мне в голову, и страх совсем меня сковал. Мне показалось, что это существо не то чтобы нюхает меня, но каким-то образом распознает меня так. Я почувствовала, как с другой стороны что-то такой же формы упирается в меня. Дрожащей рукой я, наконец, подкурила сигарету.

Муравьиноподобный бог трогал меня своими усами. У него было множество мелких острых зубов под ними. Его пасть, то открывалась, то закрывалась, и я видела, что зубы продолжаются и во внутрь. Не от света огня, а просто, потому что оно поняло про меня то, что хотело, оно отступило назад. Я не была спасена. Сейчас что-то начнется. Я сделала длинную затяжку и почувствовала, как моя пчела в груди снова ожила и зажужжала.

Вдруг тот самый бог снова открыл свои челюсти, засверкав зубами, и издал протяжный визгливый крик, будто ребенок в истерике. Другие ответили  ему тем же, изрыгая из себя ужасные визгливые диссонансные вопли, все тонкие, но совершенно на разный лад, и очень-очень громкие. Я закрыла уши, но это не помогло. Мне казалось, сейчас у меня потечет кровь из них, а возможно и все сосуды полопаются от такого напряжения. Пчела во мне забилась с новой силой,  зажужжала, и, несмотря на то, что делала она это гораздо тише, чем вопили боги, я слышала ее отчетливо. Я поняла, это мой маленький помощник от Олсона внутри меня, и я смогла сосредоточиться больше на ее жужжании, чем на звуках вокруг. Я по-прежнему слышала эти дисгармоничные вопли, но они уже не так били по моему телу. Боги визжали и вдруг завертелись на месте. Один за другим, будто передавая какую-то эстафету друг другу. Они будто вступали в какой-то непонятный массовый танец. Я как-то смотрела передачу про пчел, где рассказывалось, что с помощью танца они передают друг другу информацию о местоположении еды или опасности.  Вот они, какие древние разрушительные боги.

Я побежала в самую гущу богов, еще не принявших эстафету. Я бесстрашно проталкивалась сквозь них, будто  бы садилась в вагон в час пик в метро.  Было так неприятно прикасаться к их хитиновым или, наоборот, через чур мясистым телам, но я смогла пробраться к восковой стене.  Я знала, что гармонии у меня нет, но я понадеялась на чудо, чтобы створить окно сквозь соты.  Чудо произошло, я разрушила часть восковой стены.

Как только я нырнула в дыру, я тут же наткнулась на нечто огромное и упругое, молочно-белого цвета. Это оказалась гигантская личинка, заполнившая все пространство соты.  Она пульсировала, но хорошо, что не так сильно, чтобы размазать меня по стене. Я едва там помещалась, мне нужно было протиснуться к следующей стене, чтобы  попасть в другую ячейку. Я все еще слышала безумный вопль богов, и вдруг один из них перелетел через стену и сел прямо сверху личинки. Он был похож скорее на птицу без перьев, но у него был длинный хоботок, который вдруг стал заостряться. Я подумала, вот сейчас он вонзит его в меня, и все закончится, но он проткнул им личинку. Я видела, как желтоватая жижа потекла ему по хоботку в рот. За ним следом прилетело еще несколько летающих богов, которые камнем спикировали вниз и стали рвать зубами личинку. Слизь стекала вниз, и я так надеялась не испачкаться в ней. Было тесно, было мерзко и по-прежнему страшно, но я пробралась к следующей стене.

Так продолжилось и дальше. Я бегала от одной ячейки к другой,  а монстры так и кружились вокруг, преследовали меня, но не догоняли. То есть, они могли бы, их острые челюсти оказывались порою прямо за моей спиной, но на мне они так и не сомкнулись. Это вроде и не игра была, и не охота. Может, их вели инстинкты, может они питались моим страхом, а может, в этом не было никакого смысла и логического объяснения. Я думала, вот бы они меня догнали, и я проснулась. Так во снах всегда, когда умираешь или падаешь, просыпаешься. Мысль о том, чтобы остановиться, почти овладела мной. Но безумные вопли монстров нагоняли на меня еще больший страх, чем их вид, поэтому остановиться было страшнее. Тогда я начала думать. По всей видимости, я была либо во сне, либо в Улье.  Если первый вариант, ничего не поделаешь. Если второй, наверное, тоже. Но кто знает, что происходит в обители богов. Я совсем-совсем не знала, я не была знакома ни с одной религией достаточно хорошо. Если уж и верить в сверхсуществ, то уж лучше в инопланетный разум. Узнав про магию я, конечно, поверила в них, я желала их увидеть, но знаний мне это не прибавило. Вот, возможно я теперь вижу их, они ожидаемо страшные, но я не чувствовала никакого религиозного трепета. Только ужас. Может быть, это и есть он.

Наверное, богам нужно принести какой-то дар. Только ничего у меня не было, одна моя жизнь, в которой я и сама не была до конца уверенна. Еще у меня были кровь и плоть, только зачем они им нужны. Хотя в таком случае, зачем им моя смерть. Они же Страшные Боги, наверняка, им приносят в жертву что-то подобное. Может, они этим питаются, может им нужны страдания, а может, их слетится сюда еще больше, как акулы придут на кровь. Слишком рискованно. Но какого черта, у меня не может быть безопасного варианта. К тому же, с моей магией, превратившейся благодаря Олсону в разрушительную, это было сделать легко.

- Боги, - сказала я, не слышимая за их воплями, - пожалуйста, укажите мне выход отсюда.

Я саданула себе магией по руке и отрезала мизинец. Я заорала так, что даже перестала слышать Богов. Мне показалось, что Улей задрожал вместе со мной. Думала, что страшнее, чем раньше, уже быть не может.

Орала я с закрытыми глазами, и когда я их открыла, увидела, что боги мне помогли. Откликнулись на мои молитвы.  Я была в настоящей комнате своих родителей, дома в Липецке. Я не очень-то любила дом, но сейчас он показался это лучшим местом в мире, даже во всех мирах. Страх ушел, и я, смотря на свою окровавленную руку, подумала, что это того стоило. Даже благодарность какая-то к богам появилась.

С рукой правда все равно нужно было что-то делать. Я хотела  пойти на кухню за бинтами, льдом и анальгином, но не смогла сдвинуться с места. Может это из-за шока или испуга. Оказалось, нет. Я могла пошевелиться, но перед моим лицом будто была какая-то стена, за которую я не смогла пройти. Прежде, чем я успела придумать, что происходит, в комнату вошла моя мама. Я крикнула ей «Эй!», но она не обратила на меня внимание.  То есть, она даже не увидела меня. Моя мама была немного чокнутая, но не настолько, чтобы не заметить меня.  Она действительно была такой, в том плане, что у нее стоял диагноз, и она периодически лежала в психиатрической больнице. У нее было биполярное расстройство, и сейчас она была явно в маниакальной фазе. Она зашла в комнату, пританцовывая и напевая в голос что-то из Цоя. Она вывалила из комода одежду и стала выбирать, что одеть. Я стояла и смотрела, как моя мама, словно девочка-подросток, примиряет одну кофту за другой, пока не выбрала ту с бисером, в которой она обычно ходит в театр или на дни рождения. Все еще продолжая петь, она включила музыкальный центр, который запел уже настоящим Цоем, взяла косметичку и подошла совсем близко ко мне. Она приблизила свое лицо, будто хотела меня поцеловать, я бы даже могла почувствовать запах ее духов, но не чувствовала. Могла лишь рассмотреть морщинки и едва заметные трещинки на ее лице. Такое ощущение, что она собиралась рассмотреть и мои расширенные поры на лице. Тогда-то я и поняла, что я в зеркале. Огромное зеркало, с некрасиво облезшей золотой краской по краям, висело напротив деревянного комода моих родителей, и я была в нем. Это лучше, чем быть в Улье, конечно.