Сны в Улье (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 14

- Сейчас я тебе продемонстрирую кое-что простое, раз уж у нас есть компания.

Я испугалась, что Адель что-то может сделать им, хотя она и не была похожа на ту, которая может причинить кому-то вред. Но учитывая, что у нее была сила «разрушения», это в любом случае пугало. Но прежде, чем я успела ей что-либо сказать, она опередила меня:

- Не волнуйся, куколка, части этих мальчиков и девочек останутся на своих местах. Разрушение чужой плоти я тебе показывать не буду.

На мгновение все замолчали, а потом вдруг разом заговорили, в основном, спрашивая, кто она или под чем она. Я их не замечала, и Адель тоже. Она прохаживалась между моими друзьями, пока не остановилась перед Настей.

- Хотя кое-что все-таки покажу. Но для этого мне нужно хоть чуть-чуть пищи.

Адель резко развернулась к Лене и ее безымянному парню дотронулась до них кончиками пальцев. Лена вскочила с дивана и сев к нему на колени, поцеловала его так развратно, как не ожидаешь увидеть на людях.

- Ты же не против? Я всего лишь убрала их дурацкие предрассудки по поводу влечения друг к другу.  Я, конечно, могла убрать их по другому поводу, и активировать, например, их пищевой инстинкт, но это же не зрелищно, не правда ли?

- Мне все нравится.

Я почти не соврала. Я была за свободу отношений, но мне все равно было странно смотреть на свою подругу в роли порнозвезды. Адель смотрела на них снисходительно, все были настолько пьяны или тупы, чтобы не понять, что это инициатива Адель, а не Лены, и только Артем среагировал так, как требовала ситуация.

- Как ты это сделала? И главное, зачем?

Адель сладко улыбнулась ему и пожала плечами. Она снова подошла к Насте и дотронулась до черного уродливого пятна на ее шее. Там у нее была огромная родинка, которую она все никак не решалась удалить. Конечно, она не обязана подчиняться канонам красоты, поэтому я успокаивала ее тем, что это ведьмина отметина.

 Пятно под пальцами Адель начало исчезать.

- Теперь ты очень красивая.

Кто-то завизжал, а Настя с выпученными глазами стала искать телефон, чтобы посмотреться во фронтальную камеру. Я же была восхищена.

- Пока что мой небольшой перформанс закончился.  Я сотру им память о сегодняшнем удивительном вечере. Это очень полезная способность. Творцы так не могут, им приходится напрягать свои умишки, чтобы люди не узнали о них.

Нам что-то говорили, но Адель пошла к выходу, а я, еще раз посмотрев на Лену, которая была уже без футболки, побежала за ней. Пока я зашнуровывала свою обувь, с остальными что-то происходило: сначала замерли, как на незапланированной фотографии, со смешно открытыми ртами и в незаконченных позах, а когда вышли из оцепенения, растерянно заморгали и стали оглядываться по сторонам. Адель дернула меня за дверь.

Мою магию мы будем открывать дома у Адель, пообещала она. Адель снимала квартиру в центре, поэтому мы поехали на такси. Было совсем немного страшно и еще меньше стыдно. Адель обещала проделать то же самое с памятью Нади, только я все не могла решить, стереть ли ей воспоминания полностью обо мне. Наверное, так нельзя было, слишком многим людям бы тогда пришлось это сделать. Вроде я не так много с кем общаюсь, но и мои друзья,  учителя, ее родственники и даже консьержка бы спрашивали, куда я делась. Даже если вспомнить всех людей, которых я помню хотя бы по именам, все равно каждый человек обрастает, как плесень, связями. Когда я поделилась этой мыслью с Адель, она засмеялась, и сказала, что в Строю поспорят со мной. Мне хотелось больше всего узнать, и я просила ее рассказать мне про Анойю и магию. Мой район в дыре  за МКАДом, поэтому ехать нам было долго. Странное было ощущение, вроде такие улыбчивые приторно-сладкие блондинки мне всегда не нравились, но к ней у меня не возникало никакой неприязни. Мне хотелось сделать это всю дорогу, но я сдерживала себя до тех пор, пока не подумала о том, что плохо скорее противостоять своим желаниям. Я положила ей голову на плечо, и она вдруг прекратила свой рассказ. Желтые фонари и безвкусные рекламы проносились мимо нас, и дорога стала громкой на фоне нашего молчания. Когда я стала различать даже голоса людей на улице, мне стало все-таки неловко, и я решила задать какую-нибудь тему.

- А ты глава Анойи?

Адель снова засмеялась, кажется, я задавала ей лишь дурацкие вопросы.

- Нет, надеюсь, мы еще долго не повстречаемся с нашим главой, как ты говоришь.

 - Он такой злой?

- Он неадекватный. И возможно чуть-чуть зол на меня. Но и вообще он довольно злой, правда, далеко не всегда. Но он сейчас в Румынии, так что вряд ли его что-то заставит покинуть свою родину.

Я не могла понять, говорит она о нем положительно или отрицательно, но интонация у нее поменялась, перестала быть такой легкой, стала более напряженной.

Про него она больше ничего не говорила. Мы доехали, и я увидела, что она живет в обычном жилом доме, только покрашенном свежей краской. Когда узнаешь, что кто-то живёт в центре, представляется что-то более пафосное. Но квартира у нее оказалась довольно впечатляющей. Она была двухэтажной и очень большой. В таких огромных квартирах не живут в одиночку. Было видно, что она только недавно переехала, мебели еще было мало и вдоль стен стояли еще не распакованные коробки. Адель сказала, что в Москве она всего неделю, хотя и бывала здесь не раз.

- Выбирай себе любую комнату. Завтра мы с тобой поедем по магазинам, закажем мебель и купим каких-нибудь вещей тебе.

Я поднялась на второй этаж. Там было несколько полупустых комнат, в одной из которых, судя по всему, была спальня Адель.  Она еще не успела полностью пропитаться ее духом, чтобы рассказать о ней многое, но все же что-то могла. В центре стояла огромная кровать с красными шелковыми простынями, на которых только снимать рекламные ролики про гладкую кожу или французское мыло.  Смотря на эту кровать, я подумала, а вдруг она живет не одна? Я стала  осматриваться в поисках мужских вещей. На тумбочке лежал справочник по иммунологии, который возможно, принадлежал не ей. В остальном все казалось, было ее. Шкафа в комнате еще не было, поэтому ее одежда вываливалась из открытых чемоданов. Один из них был полностью забит баночками, которые мне на первый взгляд показались духами. Что было внутри на самом деле, я не имела ни малейшего понятия. Некоторые были подписаны неровным почерком, насколько я могла судить, на французском. Мне хотелось открыть хотя бы одну, но сказки нас учат не делать подобных вещей.

Я выбрала комнату рядом с этой. Там пока стоял только раскладной диван. Вещей у меня с собой не было, поэтому я сняла с руки свой шипастый браслет и положила на подушку, чтобы как-то застолбить комнату. Мало ли, кто еще придет.  Сама на диван я решила не садиться, так как сделай я это, я бы наверняка загрузила себя мыслями о том, что я здесь делаю. А этого допускать было нельзя, мне нравилось, что сейчас я именно здесь.

Когда я спустилась, Адель сделала мне ягодный чай и сказала поискать что-нибудь в холодильнике. Приготовленной пищи там не оказалось, все полуфабрикаты. Но я нашла полупустую коробку с кремовым тортом и вытащила ее. Сама Адель ни есть, ни пить чай не стала.  Она налила себе полный стакан какого-то алкоголя янтарного цвета, который я приняла за коньяк. Сначала стало немного обидно, что она не предложила его и мне, ведь она уже видела, что я пью, и не должна играть со мной роль взрослого. Но я и сама сейчас предпочла бы чай, так что проявлять ей свое возмущение не стала.

- Я, правда, очень не хочу в первый же день показывать тебе что-то неприятное. Даже думала уйти в ванную. Прости, милая, но придется. Тебе полезно будет на это посмотреть в качестве небольшого урока волшебства.

После этой фразы должно было последовать что-то нехорошее. Я быстро стала набивать рот тортом, чтобы успеть доесть его до наступления этого момента. Адель залпом выпила весь стакан с коньяком. Она повернулась ко мне боком и завела руки за спину, будто хотела сомкнуть их в замок. Но вместо этого она кошачьим, резким движением дернула рукой вдоль спины, будто собираясь поцарапать себя, но не коснувшись при этом даже платья и кожи.  Несмотря на отсутствие соприкосновения, она действительно себя поцарапала. Пять глубоких темно-алых полос остались на ее спине под разорванным платьем, они немедленно растеклись вниз.