Мышеловка для кота (СИ) - Николаева Ольга - Страница 40

Да ну, нафиг? Так не бывает же! Мне почудилось? Он меня даже не подколол? Какое счастье!

Счастье, все-таки, случилось. Я это поняла не сразу. Но на второй день, и даже на третий, меня никто не трогал. В принципе. Вообще. Конкретно. Про мою голову, которую обычно все, кому ни попадя, старались помыть, то бишь, задать головомойку, неожиданно забыли. В общем-то, и раньше было не за что, и я это без проблем доказывала. Но… Чтобы так?

Письма по внутренней почте — только от Димки. Звонки — от клиентов и моих пчелок-тружеников. Все корректно, вовремя и четко. И очень странно.

Или, может быть, пресловутый график помог, внедренный по всем отделам? Кир объявил о нем на совещании. Таким тоном, что спорить не рискнул никто. Тирания, деспотическая власть и монархия на отдельно взятом предприятии. Забавно, но это, вдруг, заработало.

Я даже, как будто бы, наслаждалась покоем и расслабленностью. Обстановка радовала, дела спорились, нервы никто не трепал.

Но противно зудело, где-то внутри, недоумение: что, вот так просто сломался? Даже не попробовал переубедить?

Гасила это недовольство на корню, но оно, все равно, проскакивало. Разочарование. Вот к какому выводу я пришла. Ничего иного. Оттого и грустно. Однако, не в первый же раз. Будем верить, что в последний.

Я, похоже, снова зря понадеялась, что вот этот раз получится другим. Что мужчина, пусть и не принц, и конь у него не белый, и вовсе даже не конь… так вот, что мужчина хоть немного постарается переубедить, хотя бы попытается доказать, что ему все это нужно… Что, кроме яркого и фееричного секса, ему еще от меня что-нибудь потребуется. Убегала, чтобы догнал. А он остановился, осмотрелся, махнул рукой и пошел в другую сторону.

Что ж, не привыкать. Но в душе неприятно свербило, когда мы сталкивались, нечаянно, в коридорах. Или пересекались взглядами на совещухах и планерках. И уже не три дня, а две недели подряд я убеждалась, что равнодушие очень быстро приходит на место горячего интереса.

Одно радовало: все же, я его послала, а не он меня. Хотя, такие не опускаются до выяснения отношений и откровенных разговоров. Просто прекращают звонить и брать трубку. И живут, как раньше. А ты сидишь у разбитого корыта и думаешь: выкинуть его, на хрен, или попытаться склеить?

Глава 6

— Вот это и есть эротика! Да! А все остальное — фигня и мелкие инсинуации! — Я уже почти злилась.

— А что такое инсинуации?

— Понятия не имею. Думаю, то же самое, что и фигня.

— Давай, в словаре посмотрим…

— Иди ты в баню! Какой словарь?! Ты рассмотри получше, какое сочетание хрупкости и силы! Это невозможно передать словами… Только смотреть и наслаждаться.

— Лиз… Две руки, в черно-белом исполнении. Что ты в них такого нашла?

— Нина, ты меня расстраиваешь. Эротика — это искусство полутонов, намеков, отблесков желаний и эмоций, понимаешь? Она должна быть только ключом, толчком к переживаниям. А дальше все происходит в твоей голове…

— Я понимаю, что в твоей голове фигня происходит…

— Нина. Ты-сплошной примитив. Как тебя терпит возвышенный и утонченный Юрка?!

— Он не терпит. Он наслаждается. Знаешь сама. — В её голосе звучало неприкрытое удовольствие. Так всегда, стоит лишь заговорить о муже. Будь на её месте кто другой, посоветовала бы съесть лимон. Но это же Нинка, ей можно, заслужила своё счастье, выстраданное…

Ей, вообще, можно практически все. Как, например, нагло выдернуть меня из постели на выходных и потащить на эту несчастную выставку молодых художников и фотографов. Там мы были еще позавчера, но эта мамзель не смогла угомониться. Где-то нарыла сайт с каталогом картин и фотографий, скинула мне ссылку. И теперь мы, уже сидя и попивая кофе, могли себе позволить рассмотреть художества в деталях. Она на своем мониторе, а я — на своем.

Выставка хорошая была, впечатляющая. Вся, практически, в стиле "ню". Потому ей и потребовались сопровождающие. Думаю, благоверный подруги извелся весь и умаялся, представляя, на что она там смотрит. Но… детей без присмотра не оставишь.

Мы успели вдумчиво рассмотреть только треть экспозиции, затем начались трели Нинкиной трубки, бесконечные. Юрка без неё страдал, дети капризничали и просились к маме. Поэтому остатки досматривали почти на бегу, нигде не останавливаясь.

Такое количество обнаженных тел, в разных ракурсах, цветах, композициях, смотрящее на тебя со всех поверхностей, вдохновляет. А поток эмоций, что просыпается, глядя на них, обескураживает. Юрка, наверное, знал, куда отпускает супругу, и чем это грозит, вот и нервничал…

Зря, естественно. Она убегала в сторону дома, вдохновленная так, что чуть попрощаться не забыла. Вспомнила, уже сидя в метро, смс-ку скинула.

А я, подумав немного, вернулась в салон и еще долго бродила, вглядываясь в отношения, выстроенные на изображениях молодыми талантами. Устроитель выставки знал, что делал: халтуры и банальных вещей не нашла.

Но одна фотография просто заворожила: никакой обнаженки. Даже тел, как таковых не видно, лишь смазанные силуэты. И очень четко — мужская рука, накрывшая женскую. Что-то было такое в этом напряженном жесте… Даже горло передавило. Я бы, наверное, долго стояла перед огромным фото, но компания веселящейся молодежи встряхнула, выдернула из очарованности…

Настроение сгинуло, так же быстро, как и пришло.

Я весь вечер и половину ночи просидела, глядя в окно на спешащий поток людей, автомобилей, трамваев, застывающих на светофоре, а потом летящих куда-то…

И так захотелось домой, в бабушкину квартиру, с балконом. К моему клену и чирикающим воробьям… Вот по ним соскучилась, определенно.

Хотя, нужно быть честной: кроме воробьев, больше там скучать и не о ком. Подруги остались, но они из тех, что просто есть, и тебе уже этого знания достаточно. Встретимся лет через десять — и будто не расставались. Родители… С ними градус отношений обратно пропорционален расстоянию. Слишком любят рассказывать и воспитывать. Поучать, контролировать, требовать. Они меня, несомненно, любят. Просто считают, что показывать эту любовь нет необходимости. Даже вредно. Теорию где-то выкопали: залюбленные дети вырастают слабыми. Без опоры никак не могут. Ну, вот. Вырастили двух сильных отпрысков, которые теперь предпочитают обходиться без родительского внимания. Оно лишь тяготит.

Хреново мне было все эти дни. Думы бродили всякие. В основном, те, которые лучше закрыть, убрать подальше и никогда не доставать. Думать их бессмысленно — уже ничего не изменишь, а вот начать себя жалеть — запросто.

Нинка видела это состояние. Злилась и беспокоилась. Тормошила, как могла. В основном, у неё получалось. Нам не впервой, и не такие прорывы были.

А вот эти гребаные картинки меня, отчего-то, подкосили…

Поэтому Нинель решила, что мое настроение — и её вина, отчасти, оттого и прикидывалась непроходимой дурочкой, делая вид, что вовсе меня не понимает. Злила, короче, и подначивала.

— В общем, Нин, зубы мне не заговаривай. Я хочу это фотку себе, в личное пользование. Чтобы смотреть и радоваться.

— Лиз, ты сбрендила. Тут такое количество цельных полуголых мужиков, или совсем голых… О, кстати, глянь еще… — Брякнуло новое сообщение в почте. — Так вот, говорю, такие мальчики, а её на запчасти тянет. Бросай это гиблое дело. Маньячеством отдает.

Я уже улыбалась, давно. Но ни за что не признаюсь. Такой вот, как будто ругательный, треп с лучшей подругой — бальзам на душу.

— Нет. Не хочу больше ничего смотреть. Буду на эту любоваться. Схожу в ателье, закажу фотообои, и все стены ими заклею. — Я откатилась немного от стола, чтобы издали рассмотреть.

Мстительно добавила в трубку:

— А тебя буду в гости звать, каждый день. Чтобы смотрела и впитывала искусство.

Подруга довольно заржала.

— Так вот чем занят начальник коммерческого отдела в рабочее время. — Тихий, насмешливый голос за спиной. От которого похолодела. Что он здесь забыл?