Любовь и магия (сборник фэнтезийных рассказов) (СИ) - Батаев Владимир Петрович - Страница 8

Я несколько раз глубоко вздохнул и тряхнул головой. Безумие какое-то. И что это на меня нашло? Наркотой не балуюсь, даже травкой. Белой горячки не бывало никогда, да и не пил я сегодня вовсе. Околесица какая-то. Битвы, трупы… Чушь.

В голове всё постепенно становилось на места. Окружающий мир приходил в норму. Свобода! Какая свобода, от чего? Бред, бред, долой эти мысли.

Но вот девушка… Красивая… Где я её видел, откуда возник её образ? Не помню… Важно ли это? Да! Неужто влюбился, сам не помню в кого?..

Я усмехнулся. А друзья ещё говорят, что я странный. Знали бы они, насколько. Да, это уже перебор странностей. Но про девушку я забывать не хочу. Надо бы всё же расспросить знакомых. Может, мне кто-то её на фото показывал по пьяни, потому я и не помню, где видел?

Взглянув на часы, я обнаружил, что опаздываю на работу. Завихрение мозгов шеф в качестве оправдания не примет. Надо поспешить.

Ну вот, всё против меня, и ветер как назло в лицо пыль гонит. Проклятый восточный ветер.

Смешанные чувства

Комментарий к Смешанные чувства.

Обычный день простого аспиранта из обыкновенного магического университета начинался также, как всегда. Но закончился для него очень неожиданно. NB! Нетрадиционное использование магического жезла!

По комнате словно пронёсся небольшой торнадо, такой вокруг царил разгром. Впрочем, возможно, так оно и было — подробностей прошлого вечера Лофт не помнил, а магов воздуха в помещении присутствовало по меньшей мере трое — насчёт специализации некоторых других Лофт не был уверен, впрочем, в такое утро он вообще мало о чём мог судить с твёрдой уверенностью. Например, имя пышнотелой блондинки, лежащей на его левой руке, напрочь выветрилось у него из памяти — если когда-то там присутствовало. Это значило, что следует смыться раньше, чем она проснётся, чтобы не ставить девушку в неловкую ситуацию.

Осторожно высвободив руку, он отыскал под кроватью свою одежду и, аккуратно переступая через распростёршиеся на полу тела вчерашних собутыльников, направился к двери. Одно из тел приоткрыло глаз и с трудом сфокусировало его на Лофте.

— Не ставь мне прогул, — промычало тело, после чего глаз закрылся.

Лофт только пожал плечами — помятую физиономию этого типа он видел впервые и понятия не имел, ведёт ли вообще что-то у его группы. А если бы Лофт вздумал перестать ставить прогулы всем, с кем пил, посещаемость на его курсах стала бы стопроцентной. Да и вообще, пьянка в общаге это одно — там он свой в доску аспирант Лофт, недавно такой же студент, — а лекции в аудитории уже совсем другое — там он магистр-бакалавр Лофтус, преподаватель искусства трансмутации (впрочем, трюк с превращением воды в вино с успехом принимался и в общаге) и ментальных связей (физические связи — только на индивидуальных занятиях и исключительно с симпатичными старшекурсницами).

Через полчаса от повесы-аспиранта, проведшего бурную ночь, не осталось и следа — из своей комнаты Лофт вышел при полном параде, в преподавательской мантии и даже с магическим жезлом в руке (после того, как на очередной гулянке жезл был применён одной из барышень далеко не по прямому назначению, Лофт сей атрибут профессии на вечеринки в общагу больше не брал).

Лофт не спешил, поскольку до начала лекции ещё оставалось время, а бегать по коридорам сломя голову он отучился ещё в конце первого семестра первого курса, навсегда для себя решив, что лучше с достойным видом сильнее опоздать, чем примчаться взмыленным, как конь, и тем продемонстрировать осознание своей вины. В конце концов, он не какой-нибудь «ботаник», беспокоящийся о том, что пропустит часть лекции — всё равно Лофт никогда в жизни не писал конспектов. Да и какой смысл, если конспект всегда можно взять у сокурсницы — конечно, не из числа тех, с кем он проводил вечера и ночи, а у какой-нибудь зубрилы, благо ни одна не могла устоять перед его обаянием. Эх, славные студенческие годы… А ведь ещё каких-то пара лет, и придётся покончить с попойками в общаге: полноправному магистру не к лицу пить со своими студентами — конечно, те, с кем довелось повеселиться вместе ещё в общую студенческую пору не в счёт, тут уж, как говорится, ректор не выдаст, декан не съест.

Ударил колокол, оповещая об окончании первой пары. Лофт не стал заходить в аудиторию, а вместо этого вышел на расположенный неподалёку балкон, вытащил из кармана сигарету и прикурил от заплясавшего на кончике указательного пальца огонька. Этому трюку ещё на первом курсе учились даже специализирующиеся на магии воды — после того как огневики, шутки ради, давая прикурить, зажигали едва ли не целый файерболл, подпаливая им брови и ресницы.

Игнорируя вид с балкона, Лофт прислонился спиной к перилам, предпочтя наблюдать за коридором, где сновали студенты младших курсов — старшекурсники считали, что первые пары им ставят в расписание с целью нанести личное оскорбление и с достоинством игнорировали эти происки вместе с занятиями.

Из младших Лофт ни с кем накоротке не общался, да и вообще знал немногих. Хотя некоторых не знать всё же было невозможно — в институте без году неделю, а уже успели прославиться, конечно, не чем-то хорошим…

Например, вот эта рыженькая, по слухам вообще чокнутая и уж точно неадекватная — явная пироманка, каждый день что-нибудь да подожжёт. И хорошо ещё, если какие-нибудь бумаги или мебель, так ведь и чьи-то волосы или бороду подпалить может! Нельзя таких на факультет огня брать, ох нельзя. И в кабинет к ректору её каждый день водят, а ей все выговоры — что вилами по воде. Другие методы тут нужны, отодрать её хорошенько — ремнём… или в другом смысле слова… Хороша, чертовка…

— Бакалавр Люфтус, — сухо прозвучало справа.

И выбор обозначения статуса, и оговорка в имени не были случайны, и Лофт это прекрасно понимал. Обращения и тона вполне хватило, чтобы Лофт «услышал» невысказанную мысль: «На малолеток заглядываешься, козёл похотливый…»

Лофт обернулся без излишней поспешности, хотя и без промедления, не выказывая чрезмерного интереса или, напротив, пренебрежения, — но иногда и отсутствие ответа само по себе является ответом.

— Да, магистр Белинда?

Лофт нарочито смотрел чуть в сторону, куда-то поверх её левого плеча, но не потому, что ему был неприятен её вид, а как раз наоборот. Он даже слегка опасался, что если позволит себе разглядывать магистра Белинду, то не сдержится и сделает что-нибудь такое, после чего превратится в учебное пособие для кафедры Некромантии, на которой она преподавала. При виде Белинды и даже при мыслях о ней известный ловелас и повеса Лофт чувствовал себя будто впервые влюбившийся подросток, стесняющийся намекнуть о своём интересе объекту обожания и тайно мечтающий о прогулках под луной за руку с любимой. Причём давно переставший верить в романтические чувства аспирант, до сих пор вполне обходившийся в общении с противоположным полом удовлетворением физиологических потребностей, при мыслях о Белинде в первую очередь вспоминал не о весьма соблазнительных округлостях, довольно отчётливо обрисовывающихся под мантией, но о лукавых искорках, мелькающих в её золотистых глазах или, в крайнем случае, об алых губках, так и влекущих приникнуть к ним в поцелуе…

— Вас вызывает ректор, — холодно сообщила Белинда.

— У меня сейчас занятия… — протянул Лофт и тут же осёкся, сообразив, что сморозил глупость — вызов к ректору важнее лекции, а студенты вряд ли огорчатся опозданию преподавателя.

Магистр не удостоила аспиранта ответом, а молча продолжила путь по своим делам. Лофт постарался подавить в себе желание обернуться и проводить её взглядом, но в итоге проиграл борьбу с самим собой. Белинда остановилась в конце коридора и беседовала с магистром Керном, преподавателем ритуальной и обрядовой магии. Судя по всему, беседовали они весьма благожелательно и любезно. Лофт стиснул зубы, сдерживая эмоции, хотя ему и хотелось от досады и злости изо всех сил ударить кулаком по ближайшей стене — хоть он и предпочёл бы, чтобы на месте стены была физиономия Керна.