Князь Благовещенский (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 49

— Глеб. — рыкнул я в трубку, едва абонент на другом конце линии ответил. — Забаррикадируйся в номере и никуда не выходи! Мы с дядей Ваней едем уже.

— Данных по итальянцам еще нет. И Пупкин трубку не берет. — одновременно со мной раздраженно проговорил следователь — я его отвлекал. Но-таки услышал меня и спросил: — Что стряслось-то?

— Думаю за тобой приехали миланцы. — ответил я. И отключился. Не хотелось, чтобы Самойлов начал тыкать меня носом в дыры в моих рассуждениях.

Машина, спокойно шедшая шестьдесят километров в час, взревела движком, когда я утопил педаль до пола. Водил я, пожалуй, похуже Глеба, поэтому сразу же накрыл все авто щитом. На всякий случай. Дядя Ваня позади хмыкнул с нескрываемой иронией. Заметив мои манипуляции с даром.

Вот что я творю опять? Спецназ, мля! Маг-недоучка и слепой наставник спешат на помощь! Если она нужна! Надо жандармам звонить, дэберам. И, вообще, прекращать это любительское расследование и привлекать князя. Можно же просто рассказать ему о “подозрениях”, как-то подвести к мысли…

Руки между тем уже сами набрали номер Фочина.

— Федор Георгиевич? День добрый. Опять твоя помощь нужна. Да, помню, обещал рассказать, но просто некогда было. Слушай, тут утренним рейсом из Москвы парочка итальянцев прилетела. Ты мог бы своих озадачить выяснить кто это? Ага. И еще дэберов дежурных на “Албазин” отправь. Я, может, на воду дую, но лучше же перебдеть, да? Ха-ха! Спасибо. А потом сразу к тебе, с докладом. Без шуток! Давай!

Голос свой я будто бы слышал со стороны: истерично-веселый, возбужденный до крайности. Видать поэтому Фочин даже для виду сопротивляться не стал, а сразу ответил согласием. Надо бы и правда к нему заскочить…

— Игореш, обороты сбавь, а! — взмолился с заднего сидения наставник. — Второй раз за утро я этой болтанки не переживу. Девятый же десяток!

Медленнее, но все равно идя почти девяносто камэ, мы добрались до въезда в “Албазин” через семь минут. Уже спокойнее прокатились по гравийке до административного корпуса, где уже стояла черная “Ладога” со спецназом. Я, не останавливаясь, высунул руку из окна, предлагая дэберам ехать следом за “Москвичом”. И в этот момент встревоженно вскинулся дядя Ваня.

— Игорек, у нашего домика кто-то покров поставил.

Покров? Какой… Покров! Аспект, который мне еще не по зубам, старик про него вчера вечером говорил. Блин, а я ведь даже не уточнил, что это за хрень!

— Что это? — увеличивая скорость, спросил я. В животе противно заныло.

— Защитный периметр. Отрезает участок от внешнего мира, не пропускает звуковые и световые волны. Защищает от магического поиска. Быстрее давай!

— Я его могу видеть? — руль вправо.

Вместо ответа, дед закрыл мне левый глаз птичьей ладошкой. От неожиданности я чуть не рванул баранку в сторону.

Видимый мир раздвоился. Правый глаз видел проселок дороги, деревья, кустарник, пост охраны, мимо которого мы проскочили, левый же наблюдал препятствие шагах в тридцати за поворотом.

Он едва заметно мерцал, этот бледно-голубой купол. Здоровенный, с трехэтажный дом, мыльный пузырь, не дающий рассмотреть, что находится за его обманчиво прозрачными стенками. Натурально — декорация к фильмам про инопланетян, прилетевших на Землю за мозгами! Где я такой трэш мог видеть?

— Вижу. Он нас не задержит? — руль влево. Господи, зачем такие извилистые дороги делать-то?

— Это покров, а не полог! — очень понятно объяснил дядя Ваня. — Гони! И пульсар готовь!..

Надо бы было пропустить вперед “Ладогу” дэберов, даже остановится и объяснить им, что нас ждет противник неизвестных сил — не Самойлов же покров поставил! Но я просто еще сильнее придавил педаль газа и вогнал машину в непроницаемую голубую стену. Услышав, перед столкновением, как за позади истерично засигналило авто спецназовцев — кто-то, наверное, разглядел препятствие. Клаксон умолк, когда я пересек линию аспекта.

На лужайке перед домом стоял человек. Просто человек, на такой скорости я ни фигуры его не разглядел, ни лица. Зато я увидел — правым глазом! — как он методично взмахивал руками и лупил по особняку длинными зелеными плетями. От толстенных бревен отлетали целые куски, будто куски масла, срезанные горячим ножом. Услышав ревущий звук мотора, человек обернулся.

— А-а-а! — заорал я на кой-то черт и вжал педаль в пол, выцеливая массивным капотом противника. Никакого замедления времени, описываемого в подобных ситуациях не случилось. На бешеной скорости “Москвич” преодолел последние метры, человек подпрыгнул и… машина пронеслась под ним. Инстинкты водителя все сделали сами: руль вправо, педаль в пол. Моя морковка, по-моему, еще двигалась, а я уже толкал дверь.

Гудя, что есть мочи, пронзив мыльный пузырь покрова, на лужайку влетел черный джип дэберов.

Я бросился к дому, ища глазам исчезнувшего противника. Справа!.. Вроде бы, справа!..

Дядя Ваня выскочил из кроссовера, похожий на суматошного богомола, и сразу же прыгнул в сторону.

Из окна второго этажа, в вихре разбитого стекла, выскочил Глеб. Воздух возле его рук плавился и дрожал.

Справа что-то мелькнуло и на черный капот упала зеленая плеть. Развалив нос машине на двое вместе с движком.

Вторая плеть ударила в меня. Ударила бы, но столкнулась со щитом, безвольно обмякла, мгновенно истончилась и исчезла. Под кожей пронесся разряд электричества — отдача.

Самойлов оттолкнулся руками от земли и бросился в сторону от убийцы.

Трое мужчин выскочили из “Ладоги” и прыснули в разные стороны. От них в сторону нападавшего — вот он, к патио бежит — полетели ломанные черные линии.

Развалившаяся на фрагменты реальность стала понемногу собираться в целостную картину. И звуки — они вернулись. С момента, как я заорал, пытаясь протаранить убийцу “Москвичом”, звук словно бы выключили. А теперь стало слышно, как щелкает металл разрезанного надвое двигателя, как гудит воздух, разрезаемый зеленым кнутом. Как шумно дышу я сам. И как кричит дядя Ваня:

— Пу-у-ульса-ар!

Красный отозвался с готовностью. С угодливостью, я бы даже сказал. Стоило мне услышать крик наставника, стоило подумать об убийце, стоило отвести правую руку назад — ладонь ощутила теплую тяжесть живого огня. И я метнул его в наглеца, посмевшего напасть на мой дом. На моего человека! На друга!

Выжигая по пути кислород, пульсар, величиной с мою голову, устремился к незнакомцу. Тот как раз уворачивался от черных молний спецназа и готовился сам ударить в ответ, но почувствовав опасность, вскинул руку. Ту самую, что совсем недавно стала свободной от зеленой плети. Рукотворная комета ударила его в ладонь и стекла на землю. Не нанеся ему никаких повреждений, даже ожога не оставив! Словно я в него тухлым яйцом бросил, а не сгустком пламени!

— Fiamme? Veramente? Mica siamo bambini![Пламя? Серьезно? Мы же не дети! (итал.)] — с явной насмешкой выкрикнул убийца. И глядя мне в глаза, ударил жгутом по ближайшему дэберу.

Как у меня это вышло — я не понял. Не иначе память тела сработала. Но я моментально превратил защитный кокон вокруг себя в полусферу, метнул ее наперерез ядовитой зелени. Плеть столкнулась с ней и повторила судьбу первой.

— Cretino[Кретин! (итал.)]! — вполне понятно отозвался незнакомец. Дернул руками, из которых тут же выскочили новые плети и пошел на меня.

“А почему он один?” — очень своевременно мелькнула мысль. — “Двое же прилетели?”

За его спиной Глеб, до того бежавший прочь — ну правда, что он мог сделать с таким монстром? — изменил направление и помчался к убийце. Спасенный мной дэбер встал во весь рост и вытянул руки в сторону итальянца. Его коллеги встали за его спиной и закрыли глаза. Дядя Ваня кинул в убийцу камень — как мог внося свой вклад в сражение. Я же боролся с паникой и пытался придумать, что мне делать. То есть, щит-то я сразу соорудил вокруг себя, но, что-то мне говорило — не очень он поможет. Нельзя выиграть битву, находясь в обороне.

“Подрежь-ка ему ноги!” — всплыло в памяти. Убегающий стрелок — не человек, а вихрь эмоций. Черный жгут силы, посылающий ему вдогонку протуберанец.