Угасающее солнце: Кесрит - Черри Кэролайн Дженис - Страница 53

«На втором этаже выбито окно, — сообщил он Хулагу. — Мне кажется, повреждение там."

— Юноши займутся этим.

Ни тот, ни другой не упоминали о дусах. «Флауэр» все еще переговаривался с самолетами, которые вылетели на поиски перед бурей, вызывая их обратно в город.

Один из самолетов ответил. Это был хриплый с сильным акцентом голос Хады Сураг-ги.

— Фавор, фавор, разведчик возвращается с задания, бай «Флауэра», разведчик возвращается с розыска.

Внезапно послышался голос землянина из другого самолета, который выругался и спросил, кто это засоряет эфир своим карканьем.

Ставрос вытер внезапно выступивший пот, отключил связь и взглянул на бая.

— Еще ни разу такого не было на моей памяти, — ответил бай. — Ни разу, уважаемый. — Он нажал кнопку и вызвал молодого регула, потребовав сой и записи, а заодно выругав его за медлительность и несообразительность. Он часто дышал. Прошло довольно много времени прежде, чем он овладел собой. — Они все посходили с ума, — сказал он.

«Это их мир, — ответил Ставрос. — Они владели им еще до мри."

Слуга принос сой. Он был до того напуган, что чашки прыгали у него на подносе. Ставрос выпил несладкий напиток, и внутри, прогоняя холод, разлилось приятное тепло.

Наконец он набрался мужества, чтобы открыть штормовые щиты на окнах. Но площадь была пуста. На всякий случай он запретил регулам и землянам выходить из здания, пока не будет полной уверенности в том, что все дусы покинули город.

Ставрос знал, что ужасное зрелище дуса, бросающегося на окно, будет теперь долго преследовать его. И если регулы способны видеть сны, то бая тоже долго будут мучить кошмары.

— Я очень стар, — неожиданно жалобно сказал Хулаг. — Я слишком стар для таких испытаний, бай Ставрос. Регул, который первым пришел в этот мир, был сумасшедшим. — Он отхлебнул сой. — Мри управляли ими. Теперь эти чудовища остались без контроля.

«Можно воздвигнуть стены, — сказал Ставрос. — Мы их построим."

Хулаг долго молчал. Он пил сой. Ноздри его часто сжимались. Наконец он вздохнул и отъехал от окна.

— Хольны, — сказал он.

«Что?"

— Хольны скрыли информацию. Я не спросил, а они не сказал. Теперь я все понял. — Ноздри бая бешено двигались, втягивая воздух. — Ставрос-бай, мы много о чем не спросили. И теперь, теперь, ты и я, Ставрос-бай, — мы с тобой почти ничего не знаем о Кесрит. Мы знаем только ничтожно малую часть того, что должны были бы знать. Мы оба в тяжелом положении, и у нас общий враг, Ставрос-бай.

«Хольны?"

— Хольны, — сказал Хулаг. — Они оказались умнее, а я теперь не смогу предстать перед старейшинами рода, если вернусь нищим. Корабли, оборудование, все, уважаемый Ставрос. Я разорен. Но Хольны обманули и тебя.

«Бай Хулаг, ты не случайно говоришь мне все это."

— Все состояние рода Аланей, — сказал Хулаг, — здесь, со мной, в этих уцелевших юношах. Я не вернусь назад с позором на корабле землян. Мы заключим сделку, Ставрос.

«Значит, союз?"

— Союз, бай Ставрос. Торговля. Обмен. Идеи… И месть.

Ставрос сверкнул глазами.

«С Кесрит, — сказал он, — мы будем разведывать новые территории."

— Сначала нужно удержать Кесрит.

— И Хольны, и мри жили на Кесрит и пользовались ее богатствами. И дусами. Даже ими.

Он взглянул за окно, увидел черные тучи, мчащиеся по небу, увидел развалины порта, увидел дождь, и подумал о богатствах Кесрит, которые им предстояло разрабатывать, и впервые в его душу закралась тень сомнения.

Закрыв глаза, он снова увидел зверя в окне, такого же непонятного, неуправляемого, как сама природа. Он ненавидел дусов за то, что они были такими же безрассудными, как буря, как стихии.

Он ненавидел их всех: регулов, килуванцев, дусов.

Но они были частью Кесрит, и их нельзя было ни игнорировать, ни уничтожить.

Кесрит была странной комбинацией многих факторов, и он, Георг Ставрос, не мог управлять этими факторами. Ему приходилось делить Кесрит со зверями и регулами.

Вцепившись руками в пульт, он слушал «Флауэр», пытаясь разобраться в хаосе разговоров самолета-разведчика, который время от времени выходил на связь из разных районов поиска, пытаясь отыскать в дикой пустыне, где водятся дикие дусы, бушуют страшные ветры и с ревом проносятся ядовитые дожди, одинокую душу.

Ставрос едва не отдал приказ прекратить поиски.

Но сегодня он уже надавал «Флауэру» достаточно неразумных приказов. Он не двинулся с места. Ставрос увидел, как один из самолетов сделал круг над развалинами эдуна и полетел на запад. Черная точка быстро исчезла в небесной мгле.

23

Мелеин наконец уснула. Ньюн протер усталые глаза, положил тяжелый металлический овоид на колени и привалился спиной к теплому пушистому боку дуса. Дункан лежал на животе прямо на песке. Его оборванная одежда плохо защищала от колючек и острых камней; кожа в прорехах была покрыта царапинами и солнечными ожогами. Глаза его, незащищенные вуалью, были воспалены, из них постоянно сочилась жидкость, и на мокрые следы налипла корка пыли, как у дуса, страдающего от мьюк.

Сейчас землянин слишком устал, чтобы доставить им какие-нибудь неприятности. Ньюн заметил джо, примостившегося на каменном столбе. Скорее всего, он укрылся здесь от дневной жары. Это безвредное существо выслеживало змей, свою основную пищу. Что ж, это неплохой сосед для отдыха.

Ньюн склонил голову к овоиду, обнял его руками и расслабился, решив немного поспать. Мелеин согласилась наконец сделать привал. Она сама валилась с ног, когда они остановились здесь. Она была совсем без сил, хотя и отказывалась признать это.

Она отошла за камни, взяв с собой одеяло, сказав при этом:

— Я думаю, это поможет моему боку.

И, поскольку она не была ни кат'ен, ни кел'е'ен, то ей пришлось самой позаботиться о себе. Ньюн боялся, что у нее сломаны ребра или в них есть трещины. Сильный страх охватил Ньюна и не покидал его.

Но она вернулась, зажимая рукой бок. На ее тонких губах играла слабая улыбка. Она сказала, что чувствует себя гораздо лучше и даже постарается уснуть. Тяжесть свалилась с души Ньюна, когда он увидел, что это действительно так, что боль ее уменьшилась.

Но страх не ушел. Ньюн очень боялся остаться один, потерять Мелеин.

Остаться последним мри.

Ему снился эдун; его башни беззвучно рушились, объятые пламенем. Он проснулся, судорожно прижимая гладкий овоид к себе и думая, что он тоже проваливается в Мрак.

Но он сидел на песке, и дус неподвижно лежал рядом с ним. Джо в стремительном прыжке схватил зазевавшуюся ящерицу и снова забрался на свой наблюдательный пункт. Там, придерживая добычу сложенными крыльями, он стал поедать ее, внимательно посматривая по сторонам.

Ньюн положил овоид рядом с собой так, чтобы все время чувствовать его, и положил голову на дуса. Он снова уснул и проснулся от того, что стало жарко. Он взглянул на взошедшее солнце и увидел, что его лучи безжалостно жгут обнаженную кожу спящего Дункана. Землянин ничего не чувствовал и не шевелился.

— Дункан, — позвал Ньюн. Он не получил ответа, неохотно наклонился вперед и толкнул землянина. — Дункан!

Коричневые глаза открылись и сонно посмотрели на него.

— Солнце, глупый ци'мри, солнце. Перейди в тень.

Дункан перебрался на новое место и снова впал в забытье, улегшись обнаженным лицом на холодный песок. Затем его глаза заморгали, открылись, и он окончательно проснулся.

— Нам пора идти? — слабым голосом спросил он.

— Нет. Спи.

Дункан поднял голову, посмотрел на Мелеин, которая еще лежала и смотрела на него. Он прошептал:

— Вероятно, земляне скоро будут на Кесрит. Ей нужна медицинская помощь. Ты это знаешь. Если мы убедимся, что на самолете земляне, мы должны подать им сигнал. Послушай, война окончена. Я не думаю, что ты настолько хорошо знаешь нас, чтобы верить, но мы не собираемся воевать и дальше. Никакой мести, никакой войны. Идем со мной. К землянам. Ей нужна помощь.