Одинокие сердца (ЛП) - "Savva" - Страница 22

После приветствий и краткого обмена новостями, Люциус решил, не откладывая в долгий ящик, перейти к делу.

— Думаю, вам с Асторией пора вернуться в Англию, сынок. Хочу, чтобы ты заменил меня на посту хозяина Мэнора и выполнял обязанности, предписанные истинному наследнику ценностей семьи Малфой, — сказал Люциус, внимательно наблюдая за реакцией сына.

— Так-так-так, значит, это правда. Ты всё-таки запутался в буйных кудрях Грейнджер. Интересно…

— Откуда ты это взял? Поверил в ту чушь, которую напечатал «Пророк»? — не сдержавшись, рявкнул Люциус.

Драко хмыкнул и одарил отца лучшей из фирменных малфоевских ухмылок.

— Нет, отец, «Пророк» здесь ни при чём. Нам служат одни и те же эльфы, помнишь? А они не прочь поболтать с молодым хозяином. Так что мне известно всё. Можешь ничего не объяснять, и особенно опусти подробности.

— Ну, раз так, даже лучше, что тебе известна причина. И сотри эту ухмылку с лица, мальчишка, пока я тебя не отхлестал.

— Нет.

— Нет? — Люциус нахмурился.

Драко твёрдо посмотрел отцу в глаза и пояснил:

— Мы не вернемся, отец. Астория не хочет переезжать в Англию, пока Скорпиусу не исполнится одиннадцать. Учитывая, что он ещё даже не родился, мы не появимся здесь довольно долгое время. Я удивлён, что ты смог закрыть глаза на статус крови Грейнджер, но могу понять тебя, отец. Честно, могу. Ты никогда по-настоящему не любил мать, и мать, скорей всего, никогда не питала к тебе особых чувств. Сейчас ты нашёл то, чего был лишён очень долгое время — любовь. И я рад за тебя. От всего сердца. Но всё равно не вернусь. Надеюсь, ты понимаешь почему. Так что, по крайней мере на ближайшие одиннадцать лет, в семействе Малфой ничего не меняется.

Люциус спокойно выслушал сына и, помолчав секунду, ответил:

— Ну что же. Прекрасно, Драко, ты сделал свой выбор, значит, пришло время мне делать свой. Я женюсь на ней и приведу сюда. Она станет Гермионой Малфой, новой хозяйкой поместья. В конце концов, я всё ещё глава наиболее влиятельного в Англии магического рода, а значит, могу себе позволить поступать так, как мне хочется. Никто не посмеет остановить меня.

Драко беспечно пожал плечами.

— Ну, меня это устраивает… До тех пор, пока ты не настаиваешь, чтобы я называл Грейнджер мамой! А ты уверен, что получишь согласие? Уж кто-кто, а она иногда бывает довольно упряма, я об этом знаю не понаслышке. И не всегда понимает, что для неё хорошо, — глаза Драко озорно блеснули, когда он многозначительно поиграл бровями.

— Не дразни меня, мальчишка. Пожалуй, тебе уже пора. Передавай Астории привет, ладно?

— Обязательно передам. До свидания, отец.

Несколько минут спустя Люциус снова остался один. Он был доволен собой.

Завтра.

Он увидит её завтра.

========== Глава 16 ==========

Вторник, 27 сентября, 9:50 утра

Министерство магии, зал суда № 7

Тёмный и мрачный зал суда встретил Малфоев гулкой, холодной пустотой, вызвавшей и у сына, и у отца непроизвольную дрожь. В тревожной тишине они уселись на скамью и приготовились ждать.

По просьбе участников процесса дело Антонина Долохова рассматривалось в закрытом режиме, поэтому в зале не наблюдалось ни представителей прессы, ни вспышек фотокамер, ни толпы любопытных зевак. Разрешение присутствовать было дано только родственникам жертв, аврорам, которые вели следствие, и двум ключевым свидетелям.

Малфои ждали начала процесса, наблюдая за тем, как зал постепенно наполняется людьми. Степенно пожаловали и заняли свои места члены Визенгамота. За ними пришёл главный следователь Гарри Поттер. А затем Люциус и Драко имели сомнительное удовольствие наблюдать шумное и неорганизованное появление пёстрого клана Уизли.

Однако кое-кого в зале всё-таки недоставало. Если быть совсем точным: одной конкретной ведьмы. Люциус раздражённо фыркнул. Воплощая собой суровость и неприступность, он сидел совершенно неподвижно и не отрывал взгляда от дверей. Часы уже показывали без пяти минут десять, а Гермиона до сих пор не появилась.

«Где же она?»

Тревога начала грызть сердце Люциуса, а в голове проносились ужасные (и, честно говоря, неправдоподобные) картины того, что могло послужить причиной её отсутствия. Поэтому когда без одной минуты десять долгожданная маленькая ведьма наконец вошла в зал, Малфой невольно выдохнул с облегчением.

Гермиона на мгновение остановилась у входа, и Люциус тут же поймал её взгляд: словно прозрачная, горячая янтарная смола соприкоснулась с переливающимся, расплавленным серебром. Их горящие желанием взгляды столкнулись, впиваясь друг в друга. Не отрываясь ни на секунду, каждый пытался проникнуть сквозь броню показного равнодушия и коснуться души другого. Оба искали знаки, подтверждающие, что страдания, тоска и безумное желание взаимны. И, конечно, оба нашли то, в чём нуждались. Люциус безошибочно почувствовал разбитое состояние Гермионы и её готовность сдаться. Она же, как в открытой книге, прочитала в его глазах жгучее желание и острую потребность в ней.

Громкий голос Министра прервал момент откровения, вернув обоих в действительность. Кингсли Бруствер объявил о начале судебного разбирательства. Гермиона нехотя отвела взгляд от Люциуса и поспешно села на ближайшую скамью.

Обстановка в зале была пронизана ожесточённой напряжённостью: с минуты на минуту ждали появления Долохова. Люциус сидел совершенно спокойно, поскольку отчётливо сознавал, что решение суда уже определено. Однако он кожей чувствовал степень возбуждения сына. Нервы Драко были натянуты, как тетива лука, а в глазах полыхала еле сдерживаемая ненависть к убийце матери.

Как только в зал завели одетого в тюремную робу, закованного Долохова, Малфой-младший вскочил на ноги и уже ринулся к заключённому, стремясь вцепиться тому в горло, но отец успел перехватить его.

— Спокойно, сынок, спокойно. Держи эмоции под контролем, Драко. Не делай из себя посмешище, — низко и глухо проворчал Люциус, изо всех сил сдерживая его.

— Эта сволочь… Подонок… Он должен быть уничтожен… Его убить мало… — прошипел разъяренный сын сквозь стиснутые зубы.

— Действительно, мало… Поэтому он будет медленно гнить и мучиться в Азкабане. Думаю это как раз то, что он заслужил. Взгляни на него, Драко. Он уже наполовину мертвец. Остальное — вопрос времени, сынок, — произнёс Люциус приглушённым шёпотом, пытаясь его успокоить.

Драко внимательно осмотрел фигуру Долохова. Антонина приковали к стулу в самом центре зала, непосредственно перед членами Визенгамота. Голова его неестественно клонилась набок, мокрые губы растянулись в безумной улыбке, тонкая ниточка слюны стекала из уголка рта. Безумный взгляд, ни на секунду не останавливаясь, перескакивал с одного лица на другое.

— Какого чёрта с ним случилось? — спросил Драко, отрывая переполненный отвращением взгляд от Долохова и в замешательстве поворачиваясь к отцу.

Тот знакомо выгнул бровь и негромко, удовлетворённо растягивая слова, ответил:

— Антонин стал жертвой несчастного случая, Драко. И скорей всего до сих пор так и не оправился…

Озарение снизошло на Малфоя-младшего и довольная ухмылка появилась на его лице.

— Отец, — протянул Драко, понятливо кивнув головой.

— Сын, — Люциус ответил ему тем же.

Первым выступил руководитель следственной группы. Он представил дело на рассмотрение Министру. Выслушав Поттера, Кингсли Бруствер вознамерился задать ряд вопросов ответчику. Однако Гарри заявил, что мозг Антонина Долохова значительно пострадал от кровоизлияния, что, в свою очередь, привело к почти полной потере речи.

Неудивительно, что эта новость была встречена довольными шепотками в зале суда. Кто-то из семейства Уизли даже громко выкрикнул:

— Ты заслужил это, чёртов ублюдок!

Волнение среди публики вынудило Министра призвать к порядку. Когда в зале снова воцарилась тишина, Долохов попытался, по мере возможности, ответить на вопросы, беспрестанно тряся головой. Ввиду неудовлетворительного состояния здоровья подсудимого с допросом покончили довольно быстро, и Министр пригласил обоих свидетелей.