Семь горных воронов - Алхимова Ванда - Страница 19

— Не думаю, что поставить принцессу Рону на четвереньки и оприходовать с двух сторон — хорошая идея. — Красный брат снова отхлебнул вина. — Все-таки есть разница между дочерью короля и дочерью купца.

— По мне, так все бабы одинаковые, если их раздеть, — пожал плечами Дикий. — Плевал я на условности. В древности никаких королей не было и рассчитывали только на свои кулаки.

— Иди и скажи об этом миледи, — предложил Красный.

— Ни в жизнь, — ужаснулся Дикий. — Но зачем тогда тебе волочиться за этой принцессой, если ты не собираешься прогуляться по ее садочку?

Красный откинул голову на спинку кресла.

— Ну, второй-то принцессе я явно не по вкусу, так что надо попробовать в другом месте.

— Так она просватана, кто ее за тебя отдаст! — фыркнул Дикий.

— Кто знает, кто знает… Судя по всему, она не очень-то рада своему будущему замужеству.

— А кто ее спрашивает? — Брат удивленно посмотрел на него. — Кому ее мнение вообще интересно?

— Тому, кто может использовать это в своих целях, — поболтал кубком Красный.

— Никак на трон нацелился? — прищурился Дикий.

— Думаю, миледи надеялась, что Лорна выберет меня. Так что трон весьма вероятен.

Дикий расплылся в улыбке.

— Хочешь примерить корону?

— А ты нет? — съязвил Красный.

— Вот уж избави Небеса, — искренне отказался Дикий. — Я хочу домой — к свободе, бабам и охоте.

— Мы с тобой не первые в роду, чтобы обольщаться перспективой на замок и отцовский престол, — вздохнул Красный. — Надо уже сейчас задумываться о будущем.

— Ну вот ты и думай, — зевнул Дикий. — Я всегда с тобой, но на корону мне наплевать.

Глава 10

Утром ко двору прибыл король Приморья Лиран Быстроногий. Прозвище свое он получил вовсе не за рекорды в беге, а за владение прекрасными кораблями, равных которым не было во всем Королевстве. Эти стремительные парусные суда успевали везде и всюду, а сам Лиран слыл не только умным и проницательным королем, но еще и опытным капитаном.

Отец Эннобара даровал отцу Лирана право на свободное владение своими землями в тесном союзе с Тамвротом за то, что тот поддержал его во время битвы у Каменной реки. С тех пор Лиран всеми силами стремился выказывать Эннобару уважение и дружбу, прекрасно понимая, что Приморье всего лишь часть Тамврота и вся его королевская власть держится благодаря помощи могущественного соседа. Который в любой момент может напомнить Лирану о том, что его отец был всего лишь вассалом.

Когда Старший Ворон явился просить руки средней дочери Морны, Лиран одновременно обрадовался и забеспокоился. Породниться с родом Воронов, одним из четырех великих родов, было почетно, но вместе с тем и опасно: про миледи Воронов шла дурная слава, а после кончины Аодха род остался без главы. Таким главой со временем должен был стать старший сын, который уже подавал блестящие надежды при дворе, да еще и настолько вошел у Эннобара в милость, что тот назначил его Хранителем Печати, фактически сделав своей правой рукой.

Лиран прекрасно понимал, что Эннобар сам хочет закрепить связь с родом Воронов через брак одного из сыновей Аодха и своей средней дочери Лорны. Потому Лиран некоторое время тянул с ответом, стараясь выяснить настрой Эннобара. Однако король поддержал выбор Старшего Ворона и освятил брак у алтаря, что было не только жестом почета, но и фактически делало Эннобара вторым отцом для брачующихся.

Лиран понимал его стремление скрепить государственные связи кровным родством, а потому с охотой отдал Морну будущему главе рода Воронов. Правда, впоследствии выяснилось, что миледи Воронов своего согласия на брак не давала и Старший женился если не вопреки ее воле, то и никак не по согласию. Это сулило неприятности.

Вот почему, явившись на совет к Эннобару, Лиран со своим старшим сыном, принцем Куленом, сразу отправился в покои Старшего Ворона. Зятя он на месте не застал, зато сразу же попал в объятия счастливой Морны.

— Отец, я так рада! — дочь ластилась к Лирану, не знала, куда его посадить и как приветить. Даже расплакалась.

— Ну, развела сырость, — притворно поморщился Кулен, хотя и сам сиял от радости.

— Ничего, дочери Приморья сырости не боятся, — заступился за нее Лиран. — А где твои сыновья?

— Приведи детей! — крикнула Морна воспитательнице.

Лиран залюбовался дочерью: в материнстве она расцвела и стала еще красивей. Тем временем привели внуков, глазастого шестилетнего Ангуса и пухлощекого крепыша Альпина.

Лиран усадил обоих мальчиков к себе на колени и принялся расспрашивать о делах. Альпин, отвыкший от него, надулся и молчал, а Ангус пытался подражать любезным ответам взрослых. Потом Альпина заинтересовало ожерелье деда: одна из подвесок представляла собой фигурку дельфина, усыпанную сапфирами. Малыш стиснул ее в пухлом кулачке и стал играть, воображая, что дельфин плывет по волнам.

— Мне кажется или ты чем-то озабочена? — спросил Лиран у дочери.

— Да как сказать… — Морна машинально взялась за свой большой живот. — Вроде все хорошо. Но говорят о войне…

— О ней говорят, сколько я себя помню, — рассмеялся Лиран.

Когда он смеялся, то становился очень привлекательным, не зря про его романтические похождения до сих пор сочиняли баллады.

— Кстати, как у тебя наладилось с миледи Воронов? — спросил Лиран.

Морна опустила глаза.

— Пока она меня не навещала. Я видела ее только на пиру, когда она приехала, но сидела далеко и рано ушла, мне сейчас тяжело пиры выносить.

— Это плохо, — помрачнел Лиран, поглаживая пыхтящего Альпина по голове. — Миледи Воронов ничего не делает просто так. Значит, не простила сыну женитьбы.

— Отец, не говори так, мне страшно.

Морна побледнела.

— Я сам побеседую с миледи. — Отец сжал ее руку. — Сегодня мы все отправляемся на королевскую охоту, и миледи выразила желание ехать с нами. Там я найду удобный случай и постараюсь с ней примириться.

— Я ее боюсь, — призналась Морна. — Когда я на нее смотрю, у меня мурашки по коже. Как она может так молодо выглядеть в свои-то годы? И этот ее ледяной взгляд…

— Горный воздух известен своими целительными свойствами. — Лиран передал по очереди внуков воспитательнице, поднялся и нежно поцеловал дочь в лоб. — Не беспокойся, я теперь здесь и не уеду, пока не уверюсь, что миледи Воронов настроена мирно.

Красный и Дикий Ворон стояли в конюшне. Дикому обязательно хотелось лично увидеть, как кузнец проверит подковы у его огромного и злющего серого жеребца. С кузнецом он сцепился в первые же минуты, и теперь они злобно поливали друг друга отборнейшей бранью с таким жаром, что отовсюду сбежались конюхи, чтобы послушать перебранку.

— А ну-ка прикрой свою сточную канаву, дерьма кусок, говенный рот! — костерил кузнеца Дикий Ворон.

— Да чтоб тебе хребет по позвонку рассыпали и не собрали! — разорялся в ответ кузнец. — Да чтобы тебе за такие слова все свои кишки наружу выблевать!

Они так орали, что в конце концов явился начальник конюшни и пригрозил вызвать стражу, если оба не уймутся. В итоге лорд и кузнец расстались неимоверно довольные друг другом. Дикий Ворон оценил мастерство кузнеца и щедро заплатил тому за труды.

— Не возьму в толк, отчего у тебя такая страсть ругаться со всякой деревенщиной, — упрекнул брата Красный. — Охота была позориться на весь дворец.

— Ха, зато как следует отвел душу! — фыркнул Дикий Ворон. — Давно такого ругателя не встречал. Ну и заворачивал он, клянусь нутром нашей матушки! От иных его речей у меня чуть глаза не лопнули. Вот гадюка, умеет завернуть с присыпкой!

— Тише, — вдруг прошипел Красный и низко поклонился.

Мимо них по коридору быстрым шагом шла миледи Воронов в сопровождении Ройле. Лицо миледи сияло от радости, она вся прямо-таки лучилась счастьем и довольством. На ходу кивнув сыновьям, она быстро скрылась за углом.

— Ты видал? — опешил Дикий. — Что это с ней? Последней раз я ее видел такой довольной, когда на пожаре сгорела сестра нашего отца, храни Небеса его надзвездные дороги.