Порочная невеста - Крымова Вероника - Страница 44

— Ну что ты, я дама великодушная, разве я могу тебя бросить одну? — отозвалась леди Мелисента. — К тому же спешу обрадовать тебя, дорогая, что решила остаться в поместье, пока не наведу тут порядок. Чейз совсем распустил прислугу.

— Как любезно с вашей стороны. — Я расплылась в мученической улыбке. — Но, право, не стоит себя так утруждать, мы прекрасно обойдемся своими силами.

Но леди и слушать не хотела возражений, и я с досадой откинулась на спинку сиденья в карете и поджала губы. Так и просидела с полностью испорченным настроением почти весь путь, но, когда мы прибыли на место, все же взяла себя в руки и постаралась надеть маску любезности. Придется привыкать к новому образу жизни, даже если на душе мрачно и тоскливо, я обязана широко улыбаться на людях. Мысль о том, что Чейз станет премьер-министром, меня не радовала. Муж будет весь в делах, времени на меня совсем не останется, что существенно осложнит наше сближение. Вынужденный брак перерос в настоящий, и чувства только зарождались, я со всем пылом жаждала, чтобы симпатия, возникшая между нами, переросла в нечто большее. Герцог и так пропадает целый день в своем кабинете на третьем этаже и редко посещает меня днем. В моем распоряжении Чейз бывает только ночью. Воспоминание о недавних часах, проведенных в объятиях мужа, пунцовым румянцем проявилось на моих щеках. Я почувствовала, как жар опаляет лицо, и заулыбалась еще шире. Леди Мелисента, заметив такую перемену в настроении, неодобрительно прищелкнула языком и поджала губы.

Погруженная в пикантные воспоминания, я не сразу поняла, что мы прибыли на место. Небольшой двухэтажный дом из мрачного серого камня выстроили совсем недавно. Часть денег выделил городской совет, а другая, более объемная доля принадлежала жертвователям и меценатам, в числе которых был и мой супруг. Помещение предназначалось для пожилых людей, оставшихся без крыши над головой, тех, у кого не было родственников, или если по какой-то причине родные не желали брать на себя заботу о стариках.

Возле входной лестницы уже стояли несколько почетных лордов во главе с мэром, они приветливо встретили меня и вручили блестящие ножницы. Я смущенно помахала рукой и улыбнулась. Взяв ножницы, щелкнула лезвиями, красная лента взвилась в воздухе змеей и медленно опустилась на землю. Ее тут же подхватил один из мужчин и уложил на бархатную подушку.

— Богадельню имени святой Франциски объявляю открытой! — торжественно заявил мэр. Его молодая супруга, стоявшая неподалеку, была увлечена оживленной беседой с другой дамой и, казалось, совершенно забыла, с какой целью здесь находится. Ей потребовалось некоторое время, чтобы закончить разговор и обратить свой взор на нас.

— Простолюдины такие неблагодарные, — скучающим голосом заявила леди Мелисента, когда миссис Огюст подошла ближе.

— Ах, вы совершенно правы, — согласилась супруга мэра, притворно вздохнув. Она доверительно понизила голос: — Когда я узнала сумму, выделенную из бюджета города, у меня прибавился один седой волос.

Красавица изящно поправила свои идеально уложенные в многочисленные завитки рыжие локоны и взглянула на меня, ожидая, что я поддержку беседу, но я упрямо молчала.

— Да полно вам, дамы, в бюджете и так денег вдосталь!

— Ах, это вы, сквайр! — Супруга мэра поджала пухлые губки, накрашенные алой помадой. — Разве вы тоже приглашены? Не видела вас в списке почетных гостей.

Я судорожно обернулась, уже зная, кого именно увижу. Позади меня стоял не кто иной, как покойник, которого мы с Алексис разбудили на кладбище. Вопреки опасениям, от него не несло тухлятиной и тело не выглядело разложившимся, наоборот, мужчина был весьма бодр, но, к сожалению, не весел.

— К нашему мэру не так-то легко попасть на прием, — процедил мистер Барнс. — Приходится идти на некоторую хитрость. Может, хоть при людях он наконец объяснит, почему признание меня живым затягивается и доступ к моему счету в банке до сих пор заблокирован.

— Понятия не имею, — дернула плечиком миссис Огюст. Ее супруг, увидев нежеланного гостя, заметно скис и поскучнел. По всей видимости, внезапно воскресший покойник принес ему немало хлопот, нарушив привычное движение бюрократической машины.

— Я же обещал разобраться с этим вопросом, — прошипел мэр и дал знак помощнику выпроводить сквайра, что и было сделано вежливо, но настойчиво.

Я вжала голову в плечи, в надежде, что умертвие меня не узнает, но мужчина все же бросил на меня быстрый и пристальный взгляд. Я поспешила отойти в сторону и неожиданно среди присутствующих увидела еще одно знакомое лицо. Бруно Лерой просиял, заметив меня, и поспешил приветствовать.

— И вы тут, неожиданная встреча! — Я обрадовалась еще одной возможности пообщаться с братом малышки Кэти и приветливо протянула ему руку.

— Да, моя мачеха была патронессой будущего приюта и активно помогала собирать средства на его постройку, — сказал молодой мужчина. Его иссиня-черные волосы были аккуратно уложены. Серую ткань идеально сшитого по фигуре костюма оттенял серебристый шейный платок. Бруно знал толк в моде и обладал безупречным вкусом, выгодно выделяясь на фоне присутствующих мужчин. Он поспешно стянул перчатку, и я приветственно пожала его руку.

Вместе мы проследовали внутрь дома. Пожилая дама, одетая в форму сестры милосердия, провела небольшую экскурсию. Комнаты, выделенные для пожилых людей, были хоть и тесноваты, но весьма уютны. Со вчерашнего вечера большинство из них уже было занято. При нашем появлении старики пытались поспешно встать и поклониться, вознося благословения и похвалы не только богу, но и господам. Но одна худенькая и изможденная старушка скромно стояла в уголке и, кажется, дрожала. Я подошла к ней и осторожно взяла под руку, желая усадить ее на стул рядом с остальными, но старушка запротестовала, понуро опустив выцветшие глаза.

— Позвольте проводить вас, — попросила я, наклоняясь к женщине, возможно, она не поняла моих намерений.

— О нет, миледи, благодарю вас. Но я лучше здесь останусь.

— Госпожа, отойдите от этой ведьмы, не стоит прикасаться к такой твари! — неожиданно выкрикнула полная розовощекая дама, сидевшая вместе с остальными и уплетающая печенье из корзинки. Остальные обитатели приюта поддержали ее одобрительными возгласами.

— Вообще в приличном заведении не место такой, как она, и кто ей вообще позволил сюда явиться! Пусть подыхает под мостом!

У стоявшей рядом старушки из груди вырвался еле слышный вздох, она вновь опустила голову и поникла. Я нахмурилась и непроизвольно перевела взгляд на ее руки. На левом запястье красовалась уродливая метка, уже знакомый мне треугольник с цифрами. Клеймо как у скота, такое же, как у Тейджа и у той девчонки на ярмарочной площади, которую хотела растерзать толпа. Внутри черным ураганом поднялась буря негодования. Вот к чему приводят непродуманные законы! В первую очередь пострадали невинные люди. Если раньше окружающие не знали о даре, который в большинстве случаев не приносит своим обладателям ничего, кроме проблем, то теперь благодаря действиям моего супруга несчастные подвергаются нападкам и позору.

— Не смейте унижать эту женщину! — Я вышла вперед и с негодованием посмотрела на людей. — Она точно такая же, как вы. Если с рождения ей дан дар, значит, она отмечена богом, и никто на земле не вправе оскорблять ее за это.

Старики понуро опустили головы, а я продолжала свою обличительную речь:

— Если ваш сын или внук появится на свет с необычными способностями, вы тоже будете гнать его?

— Но как же закон? — послышался протестующий голос. — Эти люди могут быть опасными для нас.

— Не более чем любые другие, — жестко отозвалась я.

— Ее светлость полностью права. — Неожиданно меня поддержал Бруно. — Наша семья немало денег вложила в этот приют, и я искренне надеюсь, что здесь для всех страждущих найдется место, и никто не будет унижен.

Я благодарно обернулась к мистеру Лерою, а он ответил мне ободряющей улыбкой.

ГЛАВА 33

— Вы удивительно чуткая девушка, — проговорил Бруно, протягивая мне руку, чтобы помочь спуститься с лестницы. Я смущенно отвела взгляд от его лица, стараясь не смотреть прямо в яркие зеленые глаза. Уже много раз видела нечто подобное, молодым человеком двигало не просто приличие или учтивость, в его движениях и интонации прослеживался интерес.