Подожди до завтра - Баскакова Нина - Страница 40

Он положил Олю на пеленальный столик. Стащил с себя грязную футболку. Начал снимать испачканный комбинезон с Оли.

— Что тут у вас? — из ванной вышла Маша. Она провела ладонью по его спине, призывая отодвинуться. Невинное прикосновение, а подействовало на него ожогом. Она склонилась над Олей. Что-то ей говорила. Только сейчас он заметил, что она изменилась. Короткая стрижка делала ее моложе. На губах задорная улыбка. Ушло болезненное выражение с лица. Она посмотрела на него. Улыбнулась.

— Мы пойдем помоемся. Больно сильно испачкались, — сказала Маша, унося Олю.

Андрею оставалось лишь посмотреть ей вслед. Мысли роем пронеслись в голове. А потом накатила усталость. Тяжелая, выматывающая усталость. Он дождался, когда освободилась ванная. Сходил в душ. Бороться бесполезно. Он все равно проиграет. Оставалось только ждать и считать дни, когда разразится буря. У него не было времени, чтобы что-то изменить. Больше проводить времени с Машей он не мог, потому что тогда придётся бросать или учебу, или работу. Ни от того, ни от другого он не мог отказаться.

— Андрей, ты уже на зомби похож. Сегодня хоть эту ночь дома будешь? — спросила Маша, возясь с Олей.

— Да.

— Тебе надо выспаться. А то себя в могилу сведешь. Глаза уже все полопались. Ложись спать, а мы постараемся не шуметь. Сейчас гулять пойдем.

— Вы мне не мешаете. Наоборот, так спокойнее, — остановил ее Андрей.

— Как скажешь. Будем тогда тебе под ухом ворчать. Мы сегодня какие-то ворчливые.

— Ворчите. Я так устал, что меня сейчас ничего не разбудит, — ответил он. Даже натянуто улыбнулся. Стоило закрыть глаза, как сон навалился тяжелой плитой. А там все было хорошо и просто. Маша была рядом. Ее пальцы прошлись по его волосам. Они даже целовались. А потом заплакала Оля. И он потерялся в обрывках сновидений.

Больно. До стиснутых зубов. Это называется: что такое не везёт и как с этим бороться. Ублюдки, только помяли. И на том спасибо. Хоть ничего не сломали.

            Андрей зашел в квартиру. Нужно умыться. Руки дрожат. Грязные. И сам весь в грязи и крови. Он глянул на себя в зеркало. Рожа вся разбита. Хорошо, что все спят. В квартире тихо и никто не испугается. А раны надо обработать. Пусть и не кровят, но все же. Не хватало еще заразу подцепить.

            В комнате тепло. Намного теплее, чем в грязном снегу. Свет включен. Маша темноты боится, поэтому спит при ночнике. И к малышке подходить удобно. Девочка спит. Сладко сопит. Андрей поправил тонкое одеяло и достал аптечку. Сил не было. Он сполз прямо на пол, зажав вату в кулаке. Боль пройдет. Синяки заживут. Обидно, что деньги потерял. Да еще и перед праздниками. Специально откладывал деньги на подарки. И останутся все без подарков.

 — Что случилось? — Маша подошла к нему, на ходу завязывая шелковый халат.

 — Все нормально. Отдыхай.

 — Ага, ты будешь здесь кровью истекать, а я спать? — ее брови взлетели вверх.

 — Не истеку, — заверил ее Андрей.

 — Кто тебя так? — доставая вату и перекись, спросила она. Села рядом с ним на колени.

 — Ограбили. Всю выручку забрали, — он поморщился, когда она приложила вату к ране.

 — Так и думала, что этим все и закончится. Потерпи, — она стала дуть на рану.

 — Это лишнее. Мне вроде не пять лет.

 — Я прекрасно знаю, сколько тебе лет, — ответила она. — И какой ты упрямый, тоже знаю. А еще знаю, что гордый. Но, может, все-таки послушаешь меня и уволишься? Нормально доучишься, а потом будешь геройствовать. Я каждый день боюсь, что ты за рулем уснешь. Так нельзя. Об Оле подумай. Как она без тебя будет?

 — А жить на что? К отцу я помощи просить не пойду,— он посмотрел на нее. Опять сидит губы кусает. — Вот тебе губы не жалко? Мне их уже жалко. Они для поцелуев созданы, а не чтоб их ели.

 — Что? О чем ты? — не поняла его Маша.

 — О твоих губах, — не сводя с них взгляда, ответил Андрей.

 — Я тут на серьезные темы думаю, а ты...

 — По мне, так тоже серьезная тема. Мне их жалко, — сказал он. — Лучше бы меня поцеловала.

 — Дай вначале раны обработаю.

 — И что? Потом будем целоваться?

 — Как ты можешь думать о таких вещах?

 — Я и о других вещах думаю. И даже был бы не против, — усмехнулся он и тут же скривился, когда задел ссадину.

 — Может в травмпункт съездить? — с тревогой спросила Маша.

 — Не надо. Я ничего не сломал. Помяли только. Тем более меня поцеловать обещали, — он закрыл глаза.

 — Андрей, а если я очень попрошу? Скажу, что ты мне здесь нужен? Что лучше с Олей поможешь и Аней? А еще маму свою приструнишь. Только, пожалуйста, не надо туда ездить. Не хочу...

 — Дурочка, ты чего плачешь? Это ерунда. Пройдет, — он улыбнулся. С трудом открыл начавшийся заплывать глаз. Стер пальцем со щеки ее слезинку. — Не надо. Это точно слез не стоит.

 — А если бы тебя убили? Сколько таких случаев...

 — Но ведь живой. Чего о пустом переживать?

 — Какой ты глупый, — она закрыла пузырек.

 — Коварная. Обманула меня. Я тут уже надеялся...

 Она не дала ему договорить. Коснулась губами его губ. Он тут же забыл обо всем. И проблемы отошли на второй план. Остались лишь мужчина и женщина, которые хотели быть вместе. Ему хотелось верить, что все не просто так. Хотя бы в эту минуту. В этот миг.

 — Как я по тебе скучаю, — прошептал он, касаясь ее лба своим.

 — Я же всегда рядом, никуда не уходила, — ответила Маша.

 — Рядом и так далеко. Ты как красивая звездочка. Ярко светишь, а захочешь дотянуться, в руки не даешься. И все равно не хочу тебя терять.

 — Все будет хорошо. Все у нас будет хорошо, — прошептала она. Почему-то плачет. Чего плакать? Ведь все нормально.

 — У нас?

 — Да. Хотя страшно. Очень страшно. Ты меня сегодня напугал. Я понимаю, что ты самостоятельный. Но ты теперь не один. Пойми это. Я много могу вытерпеть. Но это предел. Пойми. Это просто предел. Так нельзя.

 — Маш, что ты хочешь мне сказать? — спросил он, мягко улыбаясь. — Чтоб я бросил таксовать? Ладно. Брошу. Пойду с сыра плесень в магазинах срезать. Только не плач.

 — Ты меня не понимаешь! — она даже разозлилась.

 — Не, не понимаю. — Андрей уже сообразил, что она забыла озвучить начало разговора. И начала с конца: сразу приступила к убеждениям. — Начни сначала.

 Она задумалась. Села рядом с ним. Руки замком сцепила. Андрей положил ладонь на ее пальцы. Стал их осторожно гладить, расцеплять этот замок.

 — Я сдала квартиру. Нашла квартирантов. Плюс декретные. Так что денег нам хватит. По всем подсчетам, даже больше получится, чем ты зарабатывал. Шиковать не получится, но и голодать не придется.

 — А как же раздельный бюджет?

 — А как же семья? — в свою очередь, спросила Маша. — Вроде вместе живем.

 — Вроде вместе, — согласился Андрей, переплетая свои и ее пальцы. — Маш, а с чего такие перемены?

 — Я же вижу, как ты жилы рвешь. Но ты не всесильный. Я молчала, зная, что тебе дорога твоя независимость. В этом я тебя хорошо понимаю. Сама не люблю ни от кого зависеть. Еще я не люблю быть в подвешенном состоянии. Я предлагала тебе расстаться. Ты не хочешь. Значит, надо как-то налаживать отношения. Скоро подрастает Оля. Что она будет видеть? Что мы живем как чужие люди? Дети все подмечают. Мы этого не заметим, а они заметят. Не хочу, чтоб Оля не могла понять, почему между родителями кошка пробежала. А она заметит, что у нас что-то не так, а мы каждый сам по себе живем. Так не должно быть. Раз так получилось, что ты отец Оли... Я ведь в этом виновата. Можно сказать, что обманула. Ты же хочешь, чтоб все было по-настоящему... Надо тогда разговаривать... И... — Маша зевнула.