Последняя база - Черри Кэролайн Дженис - Страница 12

Племянничек Эмилио и его благоверная... Этот молодец далеко пойдет. В обычае Константинов появляться на сцене под занавес и снимать сливки. В совете - демократия, но в станционных офисах - династия. Всегда и во всем - Константины. Лукасы прилетели на Пелл не позже их, не меньше пота пролили на его строительстве, и на Тыловых Звездах у них крупная компания... Но Константины - мастера по части маневра, они не упустят возможности прибрать власть к рукам. И вот - опять. Его, Джона, труд, его капиталы, и он же на заключительном этапе получает пинком под зад. Константины тут как тут - чтобы срывать аплодисменты. Эмилио, сын сестры Джона - Алисии Константин, в девичестве Лукас. Сын Алисии и Анджело. Если на слуху у станционеров одни лишь Константины, то этими станционерами несложно манипулировать. Анджело - мастак на такие штучки. Наверное, этикет требовал встретить племянника и его жену, побыть с ними несколько дней, ввести в курс дела... По крайней мере, сообщить им о своем срочном отлете на том же челноке, который их привез. А от них этикет требовал сразу по прибытии официально явиться в купол Джона и тем самым признать его заслуги перед базой и Пеллом. Признать его авторитет. Но они этого не сделали. Даже не сказали по кому, когда высадились: "Здравствуй, дядя". А теперь Джону не до этикета. Никакой охоты пожимать племяннику руку под дождем и обмениваться с ним любезностями. Тем паче что он редко виделся с Эмилио. И не желал, чтобы сестра выходила за Константина, хоть и не говорил ей об этом. Он боялся родственных уз с этим семейством. Впрочем, Джон не считал себя связанным. Скорее, это дезертирство сестры. Со дня ее свадьбы Джон не разговаривал с ней как брат с сестрой. Даже в последние годы... В присутствии Алисии у него портилось настроение. И мальчишки вылитые Анджело в его юные годы... Джон избегал их. Возможно, они имели виды на "Лукас Компани", по крайней мере на долю в ней после кончины владельца. Как близкие родственники. Джон нисколько не сомневался, что именно эти соображения побудили Анджело жениться на Алисии. "Лукас Компани" - единственное крупное независимое предприятие на Пелле. Джону долго удавалось избегать западни. Он даже согласился поработать на Нижней, надеясь за счет нового строительства распространить на нее влияние "Лукас Компани".

Но Анджело разгадал его план и, манипулируя советом, практически заморозил стройку. "Экологические соображения". И вот наступила развязка.

Джон принял пакет с инструкциями, ответив фельдъегерю грубостью на грубость, и отбыл - налегке и без фанфар, словно мелкая сошка. Наверное, это выглядит по-детски... однако не минует внимания совета. А если к тому же в первый день Константинова руководства река зальет гумно... Пускай станция затянет поясок, пускай Анджело объяснит совету, как это могло случиться. Разразится скандал, а он, Джон Лукас, будет на нем присутствовать. Вот это ему как раз по нраву! Он не заслужил удела мелкой сошки.

Наконец включились двигатели, возвещая старт. Он встал, нашел во встроенном шкафу бутылку и стакан и на вызов экипажа ответил, что ни в чем не нуждается.

Челнок оторвался от поверхности планеты. Джон налил порцию крепкого, и вибрация палубы передалась янтарной жидкости в стакане. Напротив, сидя в обнимку, хныкали низовики.

2. ТЮРЬМА ПЕЛЛА: КРАСНАЯ СЕКЦИЯ, ПЕРВЫЙ ЯРУС: 20.5.52; 09:00

Пленный сидел за столом перед тремя собеседниками. Снова, отложив папку, Дэймон впился в него взглядом, но Толли предпочитал смотреть на старшего надзирателя. Разговор действовал на Дэймона угнетающе. В отличие от преступников, с которыми он имел дело по долгу службы, это создание напоминало ангела с иконы - белокурые волосы, глаза провидца. Совершенство. "Прелестен", - отыскался эпитет. "Красота без малейшего изъяна. С виду - сама невинность... Не вор и не хулиган, зато способен убить... неужели способен?.. из политических соображений. По велению долга. Ведь он - униат, мы для него - враги. Тут даже ненависть ни при чем. Как дико и непривычно держать в руках жизнь и смерть такого человека... стоять перед выбором, зеркальным отображением его выбора... Долг, а не ненависть. Потому что он - униат, а мы - нет. Мы на войне, угрюмо подумал Дэймон. - Он здесь, а значит, и война пришла сюда".

Ангельский лик...

- Он не доставил вам хлопот? - спросил Дэймон у надзирателя.

- Никаких.

- Я слыхал, он неплохо играет в "комара".

Заключенный и надзиратель вздрогнули - в станционной тюрьме, как и на большинстве постов, в том числе "спокойных" постов дополнительной смены, азартные игры были под запретом. Когда Толли посмотрел на Дэймона (а может, и не посмотрел, а просто перевел на него голубые глаза), тот улыбнулся. Не дождавшись реакции пленника, Дэймон снова напустил на себя серьезный вид.

- Господин Толли, я - Дэймон Константин из юридической службы станции. Вы ведете себя примерно, и мы это ценим. Мы вам не враги и точно так же, как принимаем корабли Компании, готовы принимать корабли Унии. Для нас это вопрос принципа. Но, поскольку вы не признаете нейтралитет станций, мы вынуждены относиться к вам соответственно. Мы не можем рисковать, отпуская вас на свободу. Репатриации не будет. У нас иные инструкции. Они касаются нашей безопасности. Уверен, что вы меня понимаете.

Никакого отклика.

- Ваш адвокат утверждает, что в тесном помещении вы плохо себя чувствуете и что наши камеры не предназначены для долговременного содержания арестованных. И что в "К", то есть практически на свободе, расхаживают гораздо более опасные для нас люди. И что между диверсантом и программистом в военной форме, которому не посчастливилось и он угодил в плен, большая разница. Но, высказав все эти соображения, адвокат не предлагал выпустить вас куда-либо, кроме "К". Мы пришли к компромиссу. Мы можем выдать вам паспорт на чужое имя - он защитит вас и позволит нам осуществлять надзор. Не скажу, что эта идея устраивает меня полностью, но...

- Что такое? - тихо и встревоженно обратился Толли к надзирателю и своему адвокату, старому Джекоби, сидевшему напротив. - О чем это вы? Что еще за "К"?

- Карантин. Изолированная территория, отведенная для беженцев.

Глаза Толли испуганно обежали всех троих.

- Нет-нет! Я туда не хочу! Я не просил об этом адвоката! Не хочу!

Дэймон нахмурился и тяжело вздохнул.

- Господин Толли, к нам идет очередной конвой. Новая партия беженцев. Втайне от всех мы устроим так, что вы сможете жить среди них под чужим именем. Сможете выйти на свободу. В сущности, это будет своего рода тюрьма, но более просторная. В пределах "К" вы будете ходить куда пожелаете, жить как все, - я имею в виду, как все в карантине. Под него отведена немалая часть станции, и там - никаких ограничений и регламентации, никаких камер. Господин Джекоби прав: для нас вы не опаснее многих из тех, кого мы содержим в "К". Даже совсем не опасны, поскольку мы знаем, кто вы.

Толли снова посмотрел на адвоката и решительно потряс головой.

- Вы категорически против? - допытывался раздосадованный Дэймон. Решения, компромиссы - все рушилось. - Это же не тюрьма, как вы не понимаете?

- Мое лицо! Там меня знают! Мэллори говорила... - Он умолк.

Дэймон заметил лихорадочный румянец и бисерины пота на лице пленника.

- И что же говорила Мэллори?

- Обещала отправить меня на один из кораблей конвоя, если я не буду паинькой. Кажется, я вас раскусил. Вы думаете, если в карантин заброшены униаты, они выйдут на контакт со мной? Но ведь я до этого не доживу! Там есть люди, знающие меня в лицо. Чиновники с Рассела, полицейские... Ведь их в первую очередь спасали, верно? Так вот: они меня помнят. Если вы меня туда переведете, то я и часа не проживу. Слыхал я, каково было на тех купцах!

- Вам рассказала Мэллори?

- Да, мне рассказала Мэллори.

- Вы правы, - с горечью заметил Дэймон, - многие очень жалеют, что сели на один из кораблей Мациана. Они клянутся, что такого "спасения" не заслуживают даже преступники. Но ваше путешествие, насколько я знаю, прошло благополучно. Вы хорошо питались и вам не приходилось беспокоиться насчет воздуха. Это старый конфликт между пространственниками и станционерами: пускай станционеры тонут в нечистотах, лишь бы твоя собственная палуба была без единого пятнышка... Но к вам относились иначе.