Ангелы Калибана - Торп Гэв - Страница 24

Ученик промолчал, и правильно сделал. Захариил был не в настроении выслушивать банальности.

— Так что же, лорд Сайфер в Альдуруке? — спросил он.

— Думаю, да.

— Значит, немедленно отправляемся туда. Мне не терпится узнать, чем он будет оправдывать предательство.

Захариил направился было в кабину, но остановился, заметив испуг на лице Вассаго.

— Что-то не так, брат?

— Я бы не советовал идти против лорда Сайфера, — очень неохотно выдавил аколит. — У него есть… союзники.

— Конечно, у него есть союзники. Лютер, например. Но, когда я поведаю свою версию событий, друзья Сайфера отвернутся от него.

— Хранители, наставник. — Вассаго огляделся, словно ждал, что одно из существ материализуется прямо в корабле. — Лорд-шифр заключил договор с Хранителями-во-Тьме. Они охраняют его. Сайфер, прикрытый ими от обнаружения, прервал наш ритуал. Нельзя ссориться со стражами из теней.

— Интересно. — Захариил потер подбородок, обдумывая новость. Если все так и было, — а он не видел причин сомневаться в словах аколита, — то возникли затруднения. Дух Калибана терпеть не мог созданий, именуемых Хранителями, хотя во всех сказаниях утверждалось, что они защищают планету. Теперь библиарий знал, что эти существа просто тюремщики. — Спасибо за предупреждение.

Библиарий прошли в пилотскую кабину. Захариил не стал претендовать на место за штурвалом и сел в кресло бортстрелка.

— Созывай остальных, Вассаго, — сказал он. — Я должен срочно поговорить с ними.

— Понимаю, наставник. Они все заняты по службе, так что потребуется какое-то время.

— Мне будет чем заняться, — успокоил помощника Захариил. — Сначала нужно доложить о возвращении сару Лютеру.

— А потом? — спросил снова воодушевившийся ученик. — Что мы сделаем потом?

Наставнику пришлось задуматься над ответом.

— Это в первую очередь зависит от него.

Сложив пальцы «домиком», Лютер оперся локтями на длинный рабочий стол и подался вперед. Не говоря ни слова, он поочередно оглядел троих посетителей, уделив каждому несколько секунд.

Ну и образчики, подумалось гроссмейстеру. Персонажи из древней моралите. Все они думали, что могут использовать в собственных целях и его, и Калибан. Они смотрели на тело Лютера, более слабое, чем у них, и невольно, даже подсознательно, считали его разум таким же слабым. То же самое он подметил и во Льве, хотя не сразу. Примарх, бесспорно гениальный, возвышался над любым калибанцем в вопросах стратегии и тактики, но имел ужасный недостаток: неумение разбираться в людях и их слабостях. Из-за паранойи, что скрывалась под выкованной в Ордене броней дисциплины и верности долгу, Эль’Джонсон считал окружающих способнее, чем они были на самом деле. Лев на пустом месте приписывал им храбрость, благородство, ум или целеустремленность.

Лютер, глядя на посетителей, видел их насквозь. Гроссмейстер лучше знал уязвимые места в их защите, чем они сами. Но он был уверен, что лучше изображать слабость и подталкивать недругов к междоусобной борьбе, чем открыто явить силу и объединить их против себя.

Номер один — Астелян, интриган. Опытный, изворотливый, сосредоточенный. Первый магистр открыто признавался Лютеру, что желает только отомстить за себя Льву. Временный союзник, ничем не обязанный ни Калибану, ни гроссмейстеру, он редко выходил на авансцену, предпочитая бросать реплики из-за кулис. Поэтому Астелян в некотором роде был лучшим из троих: пока не решен вопрос с Эль’Джонсоном, Мерир станет всеми силами помогать Лютеру остаться у власти, рассчитывая на помощь с возмездием примарху.

Далее — лорд Сайфер. Молодой традиционалист в рясе из плотной ткани, скрывающий лицо под глубоким капюшоном. Таинственный воин считался силовиком Лютера, но не только охранял знания и традиции Ордена. Гроссмейстер еще не до конца разобрался, каковы цели Сайфера, но кошмарные события в Северной Чаще, как давние, так и случившиеся на днях, явно подтолкнули лорда-шифра к каким-то действиям. На первый взгляд казалось, что он верен Ордену, как требует его должность, но в действительности легионеру давал советы — и, возможно, приказы — кто-то еще.

Наконец, идеалист Захариил. Несомненно, после его возвращения двое других принялись лихорадочно перебирать варианты, рассчитывая, как оно скажется на их замыслах.

Библиарий был наиболее опасен в прямом смысле, поскольку мог, если бы захотел, навязать свою волю остальным. Из всех троих Лютер больше всего нуждался в Захарииле, его верности Ордену и делу гроссмейстера. И к счастью, измена псайкера была самой маловероятной. Сын Калибана, который посвятил всю жизнь Ордену, верный компаньон Лютера в труднейшие времена…

Захариил и его псионики обеспечивали независимую астротелепатическую связь, умели читать мысли, угадывать ложь, заглядывать в души людей. Весьма значительная сила. Астеляну были верны некоторые капитулы, и он по-прежнему надеялся на бойцов в казематах. Лорд Сайфер теоретически имел право воззвать к Ордену, чтобы свергнуть гроссмейстера, но не командовать лично. Тем не менее Захариил представлял главную угрозу, поскольку двое других могли использовать его как неудержимое оружие.

Все они имели свои причины поддерживать Лютера, но лишь до тех пор, пока считали его более полезным в качестве союзника, нежели врага. Посторонний наблюдатель решил бы, что без этого внутреннего круга гроссмейстер может полагаться лишь на свои лидерские качества и позицию в Ордене.

И ошибся бы.

— Лорд Сайфер, я получил новый доклад о недавнем инциденте в Северной Чаще, — сказал Лютер. Молодой воин сузил глаза и взглянул на библиария. — Ты не говорил мне, что cap Захариил призвал тебя спасаться, когда аркология начала рушиться. Если бы не его заявление, я, вероятно, остался бы в заблуждении, что ты бросил собрата. Я должен принести тебе извинения.

Сайфер повел плечами, возможно, от удивления.

— Решение оставалось за мной, cap Лютер, — ровно ответил он. — Поступая так, я руководствовался здравым смыслом, но уходил с тяжелым сердцем. Теперь мне любопытно, как cap Захариил сумел выжить в рухнувших тоннелях.

— Благодаря его уникальному дару, — ответил гроссмейстер вместо псайкера. — Не имея материальных доспехов, он прикрылся броней разума.

— Наши поисковые партии не нашли тебя, — обратился Астелян к библиарию. — Я лично возглавлял первые отряды в развалинах.

— Я был глубоко, братья, очень глубоко, — тихо ответил Захариил. — Никакие авгуры и зонды не обнаружили бы меня. Даже другие библиарий не сумели бы. Везение и стойкость помогли мне добраться до шахты, возникшей при обрушении нескольких подземных залов, но руины заблокировали сигналы ваших устройств.

— Везение и стойкость — добродетели, необходимые великим людям, — заметил Лютер. — Один из моих предшественников некогда заявил, что предпочел бы удачливого полководца умелому.

Посетители ничего на это не сказали. Они были заняты тем, что оценивали соперников через призму собственных планов. Лютер позволил напряжению повиснуть в воздухе — ему играло на руку, когда советники путались в домыслах. Когда гроссмейстер наконец объявит о своих истинных намерениях, эти трое все еще будут заняты слежкой друг за другом.

— В твое отсутствие, cap Захариил, я понял, что дурно обходился с тобой, — произнес Лютер через несколько секунд. — Должность лорда-шифра — такая же неотъемлемая часть Ордена, как Альдурук и все снаряжение в нем. Астеляну, даже не урожденному калибанцу, я даровал титул первого магистра и с ним — власть над большей частью наших воинов. Но ты, благородный сын лесов, рожденный и взращенный в виду Ангеликасты, обученный внутри ее стен, остался в пренебрежении. Твой чин, библиарий, — терранское клеймо, что поставили на тебя Израфаил и другие Имперцы. Библиариумы закрыты, это название лишено смысла. Ты остался на холоде, вдали от теплого очага Ордена.

— Гроссмейстер, я желаю лишь вернуться к моим занятиям и, как прежде, выискивать в новобранцах признаки ментального дара, в чем и состоит моя служба.