Сага ледяного оазиса (СИ) - Баренберг Александр - Страница 38

   Артем от неожиданности отшатнулся и одновременно обрадовался тому, что хорошо понимает сказанное, а также тому, что появился повод отложить неизбежное.

   - Ты оказался прав, - ответил он. - Кто вы такие?

   - Люди, - страдальчески усмехнулся тот. - Охотимся тут, шкуры сбываем в поселке.

   - А поселок где?

   - Один дневной переход к югу отсюда, у источника. Оттуда тракт до Шаараима идет, купцы иногда приезжают. Мы там между ходками ночуем. Отдохнуть, постираться... Баб поиметь, опять же...

   - Всегда так жили?

   - Нет, конечно! Кто хочет жить в Краевых землях? Беглецы мы.

   - От кого?

   - Кто от кого! Кто украл, кто убил...

   - А ты украл или убил?

   - Убил. Охотничьего одного Повелителя. Я же с детства охотой промышляю, вот и не поделили раз добычу... Все бы ничего, не видел никто, так Шола меня дернула забрать его нож. Больно уж хорош был! По нему меня и опознали. Еле ноги унес...

   - Понятно. - Артем неожиданно ощутил довольно неуместное в сложившихся обстоятельствах сочувствие к этой явно уголовной роже. - А меня зачем убить хотели?

   - Так один же! - непонимающе захлопал глазами лучник. - Один, в Краевых землях, в хорошей одежде! Чего еще надо? Вообще, не понимаю, как ты остался жив? Я же в сердце бил! А я не промахиваюсь!

   - Ты и не промахнулся! Только у меня броня.

   - Я же стрелой с узким наконечником бил! Кожаный доспех ей не помеха!

   - Значит, доспех был не кожаный! - Артем еще раз похвалил себя за решение замаскировать костюм под якобы кожаную куртку.

   - Странный ты. И доспех у тебя странный, и говор! Откуда ты?

   - А ты как считаешь? - ему интересно было проверить, как воспринимают его далеко не идеальную речь местные.

   - Из-за моря, думаю. У нас на северном берегу так не говорят.

   - Верно. Из Крайнеморских земель я! - Артем заранее выбрал для "легенды" о своем происхождении самую удаленную от Портала часть здешнего Мира.

   - Вот я и смотрю! Далеко же тебя занесло!

   - Так получилось...

   Повисла пауза. Артем понял, что пора принимать решение, но никак не мог себя заставить. Немолодой, явно много всего повидавший в жизни мужчина, понимающе глянув, сам пришел ему на помощь:

   - Ладно, чего тянуть, кончай меня уже! Все равно ведь не отпустишь, верно? Давай! В нутрях все жжет, нет мочи терпеть уже!

   Артем склонился к раненому, вытащил небольшой нож с остроконечным листообразным лезвием, висевший у того на поясе. Нож оказался бронзовым и выполненным весьма аккуратно.

   - Тот самый?

   - Тот.., - подтвердил лучник, постанывая.

   Не проронив больше ни слова, Артем вздохнул и резким движением всадил нож по самую рукоятку под левое ребро раненого. Тот дернулся, и тут же обмяк. Преодолевая брезгливость и приложив некоторое усилие, выдернул свою стрелу, обтерев ее об одежду убитого. Стрелами разбрасываться нельзя, их у него не так уж много. И так одну уже "посеял" пару дней назад, во время неудачной охоты! Можно сделать новые, из местных материалов, он это предусмотрел, но качество будет не сравнить.

   Вернувшись к костру, бросил взгляд на валявшиеся трупы. Ночевать рядом с ними приятного мало! С помощью экзоскелета за раз оттащил всех троих, ухватив за ноги, к овражку, располагавшемуся в полусотне метров от костра, и сбросил туда. Вместе с трофейным имуществом, даже не осмотрев его. Что можно взять с этих нищебродов? Разве что деньги, если они у тех вообще водились. Да и это лишнее, парой десятков местных золотых и серебряных монет он запасся еще дома, отпечатав на 3Д-принтере по фоткам профессора. Плюс несколько простых, чтобы местные не удивились, ювелирных украшений. На первое время точно хватит с избытком, а там видно будет...

   Костер уже прогорел, настало время жарить мясо. Хотя после случившегося голод куда-то исчез. Но есть надо, иначе завтра сил не будет. Положив шампуры на воткнутые по сторонам костра загнутые титановые прутья, Артем стал размышлять о дальнейших действиях. Общаться с местными, как выяснилось, он может свободно. И "легенда" вроде работает. Пора выходить из этой глуши к людям...

К юго-востоку от Краевого Портала.

   Трое суток бродил Вадим, оставшись в одиночестве, по безлюдным долинам и ущельям, покрытым лесом и прорезанным многочисленными ручьями, часть из которых были настолько бурны и полноводны, что долго приходилось искать подходящий брод. Намного ли удалился от места трагедии, он сказать не мог. Да его это не сильно и интересовало. С каждым днем моральное состояние вынужденного бродяги становилось все хуже и хуже. До того, чтобы на самом деле наложить на себя руки, он еще не дошел, но жизненные ориентиры перестали просматриваться в тумане жестокой неопределенности, поглотившем его с головой. Товарищи погибли, дороги домой больше нет, местное население враждебно. Что ему здесь делать? Разве только, в ожидании неизбежного конца, предаваться тоскливым воспоминаниям о навсегда потерянных родителях, друзьях, карьере, подруге, отношения с которой в последнее время как раз достигли уже грани серьезных?

   С добычей пищи тоже особых успехов не наблюдалось. Истратив почти все стрелы, он лишь раз смог подстрелить небольшую куропатку. Разочаровавшись в своих способностях освоить лук, израсходовал три бесценных патрона от "Гюрзы", чтобы добыть пропитание. В крупных ручьях и озерцах водилась рыба, но у Вадима удочки не имелось, а попытка порыбачить с помощью наскоро смастеренного крючка и куска троса завершилась ничем. От отчаяния даже решился пожарить на костре грибы, водившиеся тут в избытке, несмотря на явный риск отравиться. Но обошлось, грибы, к счастью, оказались съедобные.

   После полудня, перебравшись через очередной ручей, заметил вдруг узкую, но явно натоптанную человеческими ногами тропку, ведущую от брода дальше в лес. "Люди? А какая уже, собственно, разница?" - решил он и уверенно направился по тропе вглубь леса. Через сотню метров почудилось, будто он слышит человеческие голоса. Внутренне подобравшись и ступая осторожнее, Вадим продолжил движение. Вскоре голоса стали слышны вполне отчетливо. Грубые мужские голоса, громко обменивавшиеся короткими возгласами, изредка прерываемыми заливистым смехом. Слов различить пока не удавалось, но голоса ему заранее не понравились. Свернув с тропки в чащу, он стал осторожно пробираться в сторону источника звука.

   Еще через полсотни метров Вадим вышел к опушке. Прячась за стволами деревьев и зарослями кустарника, подполз ближе. Его взору предстало очищенное от леса пространство. Чуть вдалеке виднелись остатки нескольких сгоревших изб, окруженных проломленной во многих местах изгородью. А рядом с опушкой торчало четверо мужиков, в грязной одежде из шкур и грубой шерсти. Видом они походили на недоброй памяти охотников как близнецы-братья. Заросшие длинными неухоженными бородами рожи, вооружены копьями, в данный момент воткнутыми остриями в землю, ножами и дубинами, висящими на поясе. Слышимые ранее голоса принадлежали именно им. А к одиноко стоявшему тонкому молодому деревцу был привязан за сведенные впереди руки еще один человек. Вернее, при более внимательном рассмотрении, женщина. Молодая, практически еще девочка. Ее голова безвольно склонилась вниз, так, что лицо полностью скрывалось под спутанной копной черных прямых волос, а на худощавое стройное тело была натянута серая мешкообразная шерстяная туника, в данный момент намеренно задранная выше пояса. Обнаженную ягодицу по-хозяйски сжимал своей волосатой лапищей один из мужиков, а разговор, насколько понял Вадим, шел про очередность пользования девицей. Державший ее мужик настаивал на том, что должен быть первым он, по праву поймавшего ее. Остальные возражали, упирая на старшинство. Но, похоже, первого не сильно смущали их возражения. "Лучше поблагодарите меня, что я взял ее живой, а не прибил сразу! Царапалась же, тварь!" - заявил он. Затем, ухмыльнувшись и демонстративно повернувшись к собеседникам задом, задрал подол куртки и стал расшнуровывать завязки потертых кожаных штанов. Его подельники, видя, что протесты не возымели действия, неожиданно смирились и перешли к даче советов "молодому", чем в очередной раз вызвали его пренебрежительный смех.