Степень превосходства (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич - Страница 61

— А вот пойдемте посмотрим.

Мы вышли в грузовой отсек и для начала подвесили оба скутера на антигравах так, чтобы они почти касались друг друга своими короткими крыльями. Малыш сбегал в мастерскую «Миротворца» и вернулся оттуда с двадцатью держателями для энерговодов. Открыв инструментальный ящик одного из скутеров, он мигом прикрутил четыре держателя к крыльям сверху, а остальные снизу. Мы с Кэт тем временем разыскали ловушки и разобрали одну на части. Раздвинув все четыре телескопические стойки до отказа, просунули их в нижние держатели в качестве поперечных связующих креплений, а сетчатый низ ловушки закрепили в держателях наверху, предварительно отрегулировав его ширину и длину. Получился помост длиной в два с половиной метра и метр двадцать шириной.

Для пробы мы водрузили на него принесенный из медотсека пустой реаниматор. Тот, кто назвал эти тяжеленные сундуки переносными, был, по всей видимости, большим оптимистом. Вытащить блок по узким коридорам корабля в грузовой отсек оказалось нелегким делом, но мы не хотели тратить время на поиски грузовых роботов с уцелевшей интеллектроникой — ведь таковых могло не оказаться. Закрепив реаниматор шнурами, мы соединили инфоры скутеров кабелем, синхронизировали двигатели и совершили пробный полет сперва в грузовом отсеке, а потом над поляной. Конструкция оказалась достаточно прочна и в воздухе вела себя пристойно, однако что произойдет, когда мы поднимемся над вершинами деревьев, где ветер дул сильнее, не хотелось и думать.

Приземлившись, мы притащили запасные батареи для реаниматора и скутеров, разложили их по багажникам и прицепили к винтовкам взятые из арсенала «Миротворца» гранатометы. Потом принесли реаниматор с Крейгом. Наступала ночь, быстро темнело.

— Ну что, летим? — спросил я. — Если да, присаживаться на дорожку не будем.

— Самое главное — сперва не торопиться, — предупредил Малыш. — Нам с тобой надо привыкнуть управлять этой штукой на малой скорости. Все получится, вот увидишь.

Болтало нас страшно — связка скутеров виляла в стороны и заваливалась на бок при каждом порыве ветра. Малыш и я старались держать машины выше, подальше от крон деревьев. Кэт, сидевшая сзади меня, следила за реаниматором. Внизу волновалось зеленое море — ветер крепчал, потом хлынул ливень. Помаленьку мы приспособились и смогли увеличить скорость сначала до пятидесяти километров в час, а затем до семидесяти. За два часа мы прошли около ста километров, пробиваясь сквозь потоки низвергающейся с неба воды. Потом случились две вещи: наши приемники поймали сигнал маяка наблюдательного пункта — он шел с расстояния двадцати шести километров прямо по курсу, а Кэт сообщила, что все крепления помоста окончательно разболтались, и ослабли шнуры, удерживающие реаниматор. Дождь не стихал, ветер усиливался, и мы кое-как нашли в кромешной тьме пригодную для посадки поляну.

— Теперь дела пойдут нормально, — прокряхтел Малыш, с трудом слезая со своего скутера. От непрерывного напряжения он совсем окостенел. — Подтянем шнуры, и двадцати минут не пройдет, как долетим до места.

— Погоди радоваться, — прокряхтел я в ответ, разминая сведенные судорогой кисти рук. — Неизвестно, что мы там обнаружим.

Мы подвесили скутеры над землей и подкрутили держатели. Следом принялись за шнуры, но подтянуть их не получилось и пришлось все развязывать. Только мы с этим управились, как Малыш заорал: «Кэт, справа!», — выдернул из зажима свою винтовку и начал стрелять в сторону джунглей; я тоже схватил свою и выпустил гранату в том же направлении, хотя еще ничего не видел. Потом я увидел.

В полной темноте мчавшийся на нас рэдвольф выглядел ужасающе. Кэт крутанулась на каблуках и выхватила из кобуры пистолет, стреляя почти в упор, потом дернулась в сторону, но отскочить не успела. Монстр сбил ее; падая, она ударилась головой о хвостовой стабилизатор одного скутера, а рэдвольф грохнулся всем телом о корму другого, и вся конструкция встала почти вертикально. Реаниматор, с которого мы только что сняли удерживающие его шнуры, медленно перевалился через край настила, отбросил в сторону пытавшегося его удержать Малыша и упал Кэт на ноги.

Раздался жуткий хруст, и я взвыл от почти физической боли. Рэдвольф вскочил, свалив пытавшегося подняться Малыша, разинул пасть и схватил Кэт поперек туловища, круша клыками ребра. Приставив дуло винтовки к его голове, я нажал на спуск. Монстру снесло всю верхнюю часть черепа; меня забрызгало кровью, какой-то дрянью, и ударило осколками костей. Малыш, встав, выпустил в бок рэдвольфу длиннейшую очередь, и он наконец отпустил Кэт. Теперь мы стреляли оба, и с близкого расстояния. Во все стороны летели клоки шкуры и мяса. Малыш быстро сменил магазин.

— Сдохни, сука, сдохни!!! — орал он. — Пит, почему он не дохнет?.. — Но рэдвольф упал только тогда, когда уже превратился прямо-таки в гору фарша, — столько мы в него всадили пуль. И эта кровавая масса, буквально растекаясь по земле, продолжала шевелиться и дергаться. Малыш снова сменил магазин и прицелился, но стрелять не стал — там уже не во что было стрелять. Я попытался снять с ног Кэт — с того, что осталось от ее ног, — блок реаниматора. Подошел Малыш — объединившись, мы, как могли аккуратно, подняли реаниматор и оттащили его в сторону. Малыш повернулся ко мне.

— Что ж это за твари такие, что ж это за сучья мразь!.. — В его голосе дрожали слезы. — Сначала Крейг, теперь — Кэт… Что это за уроды такие, почему они не мрут, когда в них стреляешь?..

А я был бы рад заплакать, но не мог. Да и Малыш не плакал. Просто струи дождя стекали по нашим лицам.

На Кэт было страшно смотреть. Руководствуясь советами Камиллы, мы сделали что могли с помощью аптечек.

— Сколько она будет жить? — спросил я.

— Не более часа, — ответила Камилла. — Очень большая потеря крови. Сотрясение мозга, переломы обеих ног, многочисленные переломы ребер. Повреждения внутренних органов, внутренние кровоизлияния. И еще, ребята… Она нетранспортабельна. Первые же толчки в полете убьют ее, даже если она переживет погрузку на скутер.

— А что с Крейгом?

— С ним все хорошо, — отозвался Кальян. — Целостность блока не нарушена.

— Срочно нужен еще один реаниматор, — неожиданно спокойно сказал Малыш.

— Ближайшие реаниматоры на «Миротворце», — ответил я. — Сейчас это все равно что в другой галактике. Мы сюда добирались два часа — за час не успеем долететь обратно. И ты же слышал, что сказала Камилла.

— Я успею. — Малыш пошел к скутерам. — Помоги мне. Снимаем крепления.

— Ну и что? Ну, долетишь ты до «Миротворца»… А как привезешь сюда реаниматор?

— Я привезу. Я… Я что-нибудь придумаю. Это единственная надежда. А ты будь здесь. Все равно нельзя оставлять Кэт одну.

Я посмотрел на него, а он на меня. На нас сверху падали струи дождя. Лицо Малыша скривилось — он пытался улыбнуться.

— Я не позволю Кэт умереть на этой чертовой планете. Я успею.

— У тебя есть час.

Я помог рассоединить машины. Малыш, не говоря ни слова, сел на скутер и рванул по наклонной вверх, едва не зацепив деревья на краю поляны. Я проверил винтовку, поставил полный магазин и дозарядил кассету гранатомета.

Медленно тянулись минуты.

— Камилла, как она?

— Еще жива.

Еще… Еще жива, а потом? Успеет Малыш, как обещал? Не успеет? Когда доберется до корабля, что будет делать? Сам я сейчас ничего сделать не мог. Думать ни о чем не хотелось. Сколько еще здесь рэдвольфов? Я поглядывал по сторонам, изредка бросая взгляд на Кэт.

— Как она?

— Мне очень жаль, Пит, но обнадежить ничем не могу. Она умирает. Осталось не больше сорока минут.

Сорок… Быть может, меньше. До того, как эти сорок минут истекут, я мог применить способ, разработанный специально для таких случаев. В мозг человеку вводят дозу анабиотика и ждут две минуты. Потом ампутируют голову и помещают ее в спецпакет. Срок хранения — двадцать четыре часа, и есть только пятьдесят шансов из ста, что ампутированная голова приживется на искусственном теле.