Степень превосходства (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич - Страница 51

— Они?.. Боже, да чем угодно! Не понимаю, зачем тащить их отсюда. Такие же точно или похожие в любом зоопарке есть. Когда вернемся, закажи с доставкой на дом.

Кэт обиделась на Крейга за столь явное пренебрежение к ее выбору и дулась на него до вечера. На следующий мы трижды летали выпустить попавшихся в ловушки ненужных нам животных, а за неделю проделали это в общей сложности раз сорок. Все данные, записанные устройствами ловушек, передавалась в распоряжение Биаса, что должно было помочь нам впоследствии более тонко их настроить. Мы владели только сведениями ООЗ, которое, в свою очередь, владело отчетами, предоставленными членами Общества, а на Тихой в прошлом высаживалось слишком мало профессиональных охотников. О гориллах Фостера мы знали немного, относительно других видов имелась обширная, но разрозненная информация, в разное время и по разным поводам переданная в ООЗ учеными и охотниками-любителями. Оставалось действовать методом проб и ошибок, постепенно убирая из программ имитаторов приманок все ненужное, стараясь при этом оставить возможно больше того, что могло привлечь горилл. Я считал, что название животным дали неудачное, и они больше походят на шимпанзе. По крайней мере на морду.

— Когда мы их наловим, давай настоим, чтоб их переименовали, — предложила Кэт. — В твою честь — «шимпанзе Дугласа». Ну его к черту, этого Фостера. Пусть все забудут про него.

Вскоре нам попался еще один гигантский дикобраз, куда крупнее первого. Он никак не хотел покидать ловушку — ему, кажется, нравилось там, и он не мог понять наших настойчивых попыток выселить его из облюбованного им убежища. Через три дня мы опять обнаружили, что ловушка оккупирована дикобразом, на сей раз — самкой с чрезвычайно скверным характером. Она твердо решила защищать от наглых самозванцев уютную ловушку, и нам с Малышом пришлось изрядно попотеть, прежде чем дикобразиха согласилась выйти наружу. Однако ей тут же пришло в голову, что неплохо взять под контроль всю прилегающую территорию. Минут сорок она бродила вокруг, воинственно кряхтела, топорщила иглы и поглядывала на нас, смутно надеясь, что мы спустимся со скутера на землю и вступим с ней в битву. Когда ей стало ясно, что мы — жалкие трусы, она разочарованно вздохнула и… прямиком направилась домой — в родимую ловушку. Я дал команду на закрытие стенки, но механизм заело. Пришлось спрыгнуть на сетчатую крышу и опустить стенку вручную. Дикобразиха, рассвирепев, развернулась спиной, дернулась назад и едва не достала меня своими длиннющими иглами. Спустя два часа она еще топталась вокруг, не желая отказаться от мысли, что ловушка — то самое место, где ей надо остаться жить навсегда и в будущем произвести на свет потомство.

После этого случая стало ясно, что поимка в одном и том же месте трех редких животных за короткий срок неслучайна, и привлекает их, скорее всего, не приманка, а сама конструкция устройства. Кэт предположила, что где-то недалеко расположен район постоянного проживания дикобразов, а если так, то мы и в будущем не избавимся от их повышенного внимания к этой ловушке. Пришлось перенести ее на новое место.

Другими животными, которые доставляли много хлопот на земле, были разнообразные лесные свиньи — от небольших, с двухмесячного поросенка, шустрых хрюшек, до огромных свирепых кабанов весом до трехсот килограммов и больше. Все они встречались в джунглях в больших количествах, были практически всеядны, и отстроить имитаторы приманки от их широких вкусов не представлялось возможным. На деревьях главным источником беспокойства оставались оранжевые мартышки и обезьяны других видов и всех цветов радуги. Ежедневно нам приходилось совершать два — три вылета минимум, а иногда и до двух десятков, не считая тягостных обязанностей по перестановке ловушек с места на место. Кроме кабанов и обезьян, нам за первый месяц пришлось выпустить на волю представителей чуть ли не всех травоядных и всеядных Восточного массива, габариты которых соответствовали заданным параметрам отлова. И только необходимые нам гориллы Фостера упорно обходили ловушки стороной.

Ежедневно мы изгоняли из ловушек уйму ненужного нам зверья, переустановка отнимала прорву времени, а результаты оставались на нуле. К средине второго месяца мы так вымотались, что даже проклинали неуловимых горилл без прежнего азарта, и больше всего на свете нам хотелось посмотреть в глаза негодяю, назвавшему такой способ охоты пассивным. По сравнению с этой каторгой охота со скутеров казалась попросту состоянием полного покоя.

Однажды мы вылетели на место, чтобы выпустить из ловушки очередного кабана. Осложнений не предвиделось — свиньи, едва только одна из стенок поднималась, всегда опрометью бросались прочь на скорости, близкой к скорости света. Малыш, который прилетел один, подал команду поднятия, но что-то не сработало, и он лениво слез со скутера на крышу ловушки. Я подвесил скутер поодаль, чтоб нам с Кэт было удобнее наблюдать за тем, как здоровенный кабан рванет в кусты. Он не обманул наши ожидания — едва сетка поднялась на достаточную высоту, сорвался с места как ракета. И тут Кэт отколола номер в стиле Малыша: она спрыгнула со скутера на землю и оказалась прямо на пути животного. Высота была около четырех метров; Кэт мягко приземлилась с перекатом вперед и тут же вскочила, согнув спину и расставив ноги, — в руке у нее был зажат нож. Я выхватил пистолет и прицелился в несущуюся на Кэт двухсоткилограммовую тушу; Малыш с крыши ловушки сделал то же самое, но не мог стрелять, поскольку находился с кабаном и Кэт на одной линии; кабан пригнул голову, готовясь поддеть длинными нижними клыками худенькую фигурку, преграждавшую ему дорогу. Я дважды выстрелил и оба раза попал; кабан налетел на Кэт, а она отпрянула вправо и всадила свой «Легионер» ему в бок; Малыш, как только Кэт убралась в сторону, выстрелил тоже, хоть это и было до крайности рискованно. Кабан, перевернувшись через голову и прокатившись пару метров, вломился всей своей тушей в заросли кустарника — он был мертв на четыреста процентов. Малыш спрыгнул на землю, шумно выражая свое восхищение:

— Вот это удар! Здорово ты его подловила!

Я посадил скутер, слез с него и подошел к Кэт:

—Диана сказала бы сейчас, что твои действия были неразумны.

Кэт присела на корточки возле кабана, осматривая раны.

— Все-таки это мой трофей. Я взяла бы его и без вас. Ты посмотри, Пит, какие клыки — настоящие бивни! И не вздумай меня ругать — ты сам говорил что надо устроить пикник с шашлыками. Так что я для тебя старалась, проглот ненасытный.

— Да нет, я не спорю, это отличный способ заготовки мяса, — сказал я. — Всегда впредь так и поступай, а мы будем рады посмотреть. Только в следующий раз предупреждай заранее, а не то нас с Малышом может хватить удар и некому будет помочь тебе загрузить тушу на скутер.

— Сомневаюсь, что у вас вообще есть нервная система, — ответила Кэт. — Это я — тонкая и чувствительная натура, легко поддающаяся чужому влиянию. Я прекрасно помню точно такой же случай на Каими, главным участником которого был ты. Вот и решила повторить твой трюк. Дурной пример заразителен.

— На Каими была совсем другая ситуация. Мы заранее решили развлечься. И я не прыгал со скутера прямо под нос кабану! Он вышел прямо на меня. У меня не было времени…

— Ври больше, мы же все видели тогда — я и Кристина. Ниоткуда он на тебя не выходил — это ты на него вышел. И у тебя было достаточно времени, чтобы повесить винтовку на дерево и запустить комом земли ему в зад. А когда кабан развернулся…

— Хорошо, я признаю, что вел себя глупо. Но потом-то у меня действительно не осталось выбора.

— Ну еще бы. А по свой пистолет ты, разумеется, забыл. Хватит вешать мне лапшу, лучше помогите вытащить из кустов тушу.

Шашлык вышел замечательным. Мясо замариновали мы с Крейгом — каждый свою порцию и по своему рецепту. Я сделал без особых затей — в майонезной заливке. Всем понравилось, а Кэт сказала, что раз я так хорошо готовлю, то когда она наконец выйдет за меня замуж, кухонная работа ляжет на меня. Я на это ответил, что если она планирует навсегда лишить меня своей чудесной яичницы с беконом, так я на ней никогда не женюсь.