Подвальная станция - Черри Кэролайн Дженис - Страница 8

— Я не политик. У меня нет ее влияния. Она заявит, что я необходим для работы. И те же обстоятельства, которые делают меня Особенным, заставят меня оставаться там, где в этом нуждается правительство. А оно до сих пор считало, что я нужен именно там, в Резьюн. Сейчас мой сын работает в ее программе по двум причинам: во-первых, это его область, а Ари — лучшая; во-вторых, он — мой сын, и Ари хочет держать меня на крючке, я ничего не могу поделать при нынешней расстановке сил на Резьюн, я должен привлечь внешние силы, то есть вас. Я снова могу попытаться уйти оттуда, а как только мне удастся ускользнуть из сферы ее администрирования, я могу сделать запрос о персональном переводе моего сына на работу над другим проектом. Это одна из причин, почему я заинтересован в том, чтобы на Фаргоне были созданы благоприятные условия. Это будет лучший вариант для государства. Это будет лучший вариант для Резьюн. Бог свидетель, что для Резьюн это будет лучшим вариантом.

— Возможно, некоторые сведения «выйдут на свет». Ты это имеешь в виду?

— Я не собираюсь выступать с обвинениями. Я не хочу выходить на публику с чем-нибудь подобным. Я говорю, что у Ари слишком много этой проклятой власти, как внутри Резьюн, так и вне ее. Речь идет не о ее научных заслугах. Как ученый, я не спорю с ней. Я знаю только, что политика внутри «Дома» и снаружи его являются единственными рычагами, которые я вижу, чтобы развязаться с ситуацией, которая становится все более взрывоопасной.

Следует быть осторожным, очень осторожным. Корэйн не просидел бы двадцать лет в правительстве, если бы принимал все за чистую монету. Не напугать бы благожелательного свидетеля. Поэтому он мягко спросил:

— Что ты хочешь, Уоррик?

— Я хочу, чтобы тот проект прошел. Затем я собираюсь перевестись. Она попытается помешать этому. Нужна поддержка — при моем запросе. — Уоррик откашлялся. Он сжал пальцы так, что они почти побелели. — Обстановка в Резьюн накаляется. Я не согласен с тем, что следует предпринимать эти усилия ради колонизации. Я согласен с Бергером и Шлеги, что вредно распылять человечество до такой степени, да еще так быстро. Мы только что покончили с одной социальной катастрофой, мы уже не те, что покинули Землю, не те, что покинули станцию Слава, и мы не оправдываем ожиданий наших основателей; а если мы осуществим этот следующий бросок, то возникнет критическая разница между нами и нашими потомками — чуда не бывает, нет Эстеллы Бок, нет великого открытия, способного заполнить этот зазор. Такова моя точка зрения. Я не могу выражать ее, находясь в Резьюн.

— Доктор Уоррик, неужели они могут помешать тебе выражать свое мнение?

— Существуют причины, из-за которых я не могу там выразить свою точку зрения. Если наша беседа будет опубликована, мне придется занять официальную позицию Резьюн.

— Ты говоришь, доктор Уоррик, что протягиваешь руку потому, что тебе нужен этот перевод?

— Мне нужно переназначение, Советник. Для меня и моего сына. Тогда я не буду опасаться высказывать свое мнение. Ты понимаешь меня? Большинство специалистов, которые могли бы авторитетно высказаться против проекта Надежда, работают в Резьюн. Без голосов от Науки, без публикаций в печати — ты понимаешь, что идеи не обретут сторонников. Ксенология сильно разделена. Самые неотразимые аргументы лежат в нашей области. У тебя, Советник, нет большинства в девяти избирательных округах. Ты должен лишить Ари большинства в ее собственном округе. Этот психогенетический проект очень дорог ее сердцу — он, фактически, настолько ее собственный, что она не подпускает к нему даже своих помощников. Опять же — фактор времени. С одной стороны, жизнь коротка. С другой стороны иногда необходимо просто сидеть и ждать, а время работает на тебя.

— Ты полагаешь, что по-прежнему мы должны с ней считаться и не мешать Фаргонскому проекту?

— Пока она жива, тебе определенно придется иметь с ней дело в Совете. Поэтому Фаргонский проект выгоден и мне, и тебе. Я хотел бы публично поддержать тебя. Если бы удалось создать оппозицию изнутри Резьюн, особенно включающую другого Особенного, — она пользовалась бы значительным доверием в Науке. Но дела обстоят так, что я не могу сделать это сейчас.

— Важный вопрос, хотя несколько не по теме, — сказал Городин, — есть шанс, что проект Рубина сработает? Реален ли он?

— Весьма вероятно, что сработает, адмирал. Безусловно, это гораздо более серьезная попытка, чем в случае с Бок. Вы, возможно, знаете, что мы очень редко пользуемся генофондом Особенных. Статус защищает даже наш генетический материал. Видите ли, на самом деле старая поговорка о том, что от гения до безумца один шаг, имеет практический смысл, она вовсе не глупа. Когда мы создаем эйзи, альфа-класс требует гораздо более тонкого тестирования и коррекции (конечно, в среднем). Что мы неправильно сделали с клоном Бок — то, мы могли сделать неправильно и с самой Бок. Могло повлиять и то, о чем мы пока не знаем. Наши шансы воссоздания живого Особенного гораздо выше. Документы точнее, сами понимаете. Бок прибыла сюда как колонист, ее данные находились на корабле; слишком много было утеряно или просто не зафиксировано. Я не уверен, сможем ли мы когда-нибудь вернуть талант Бок, но несомненно мы не сможем это сделать в рамках нынешнего проекта. С другой стороны, воссоздание, скажем, Клейгмана… который обогнал свое время на полтора века… принесло бы реальную пользу.

— Или саму Эмори, — пробормотал про себя Корэйн. — О, Господи! Неужели она к этому стремится? К бессмертию?

— Только в той степени, в какой любой человек может хотеть наследника, похожего на себя. Это не бессмертие, поскольку чувства не сохраняются. Мы говорим об интеллектуальной схожести, два индивидуума будут более похожи друг на друга, чем двойняшки, причем ни один из них не станет доминирующим. Важно то, что воссоздание способностей скрыто на границе между генотипом и тем, что мы называем ленточной структурой для эйзи.

— Воссоздание с помощью программы?

Уоррик покачал головой.

— Это невозможно запрограммировать. На сегодняшнем уровне понимания.

Корэйн снова и снова прокручивал все это в своем сознании. И снова.

— Это означает, — сказал Городин, — что на теперешнем уровне генетики и восстановительной психологии мы могли бы скопировать живого Особенного не хуже, чем умершего.

— Такая возможность существовала бы, — спокойно сказал Уоррик, — если изменить некоторые законы. Практически я бы высказался против этого. Я понимаю, почему они начинают это дело. Но риск психологического нарушения очень велик даже если соблюдать все предосторожности. Разве вы не видите — это очень сложно, когда вы имеете дело с жизнями людей? Девятка проявила большой интерес к случаю с Бок. Слишком большой. Я согласен с доктором Эмори: только Департамент Науки, а конкретно, только Резьюн имеет право контактировать с обоими личностями. Именно это она хочет от фаргонского проекта. Мы говорим не о конторе или лаборатории. Мы говорим об анклаве, об обществе, которое Рубин не будет покидать, ну разве что так же, как я покидаю Резьюн: редко и с эскортом для защиты.

— Боже мой, — сказал Городин, — Фаргон не допустит этого.

— Отдельная конструкция на орбите. Разделенная на отсеки. Это она должна пообещать Харого. Резьюн оплатит монтаж.

— Ты, значит, знаешь, какие контракты она заключила.

— Об этом я узнал случайно. Могут быть и другие. Это дорогостоящий контракт для строительных компаний на Фаргоне.

Это звучало правдоподобно. Все в целом. Корэйн прикусил губу.

— Позволь задать тебе сложный вопрос, — сказал Корэйн. — Если другая информация…

— Я бы дал ее.

— Если другая информация еще поступит…

— Ты просишь меня стать информатором?

— Человеком Совести. Ты знаешь, что для меня важно.

— Даже адмиралу не удалось бы реквизировать меня. Я нахожусь под охраной государства. Мое местопребывание должно быть одобрено правительством Союза. Это цена того, что я Особенный. Адмирал подтвердит тебе: Резьюн скажет, что без меня они обойтись не смогут. Это автоматически означает пять голосов из девяти. А следовательно, я остаюсь в Резьюн. Я скажу тебе, Советник, что я собираюсь сделать. Я собираюсь подать адмиралу Городину просьбу о переводе сразу же, как только пройдет голосование о придании Рубину статуса Особенного, но перед голосованием об ассигнованиях на проект станции Надежда. Официально это произойдет именно тогда.