Подвальная станция - Черри Кэролайн Дженис - Страница 71

— Объясни.

— Ты не можешь связать ленту таланта с глубинными структурами. Ты выпустишь крыс на продуктовый склад. Вот что ты сделаешь.

— Мы можем обсудить это? Можем мы сделать это во время ленча? Я, действительно, хочу обсудить это, Янни. Я думаю, что придумал, как избежать этого. Я полагаю, что докопался.

— Я не вижу причины тратить на это мое время. Я занят, сынок, я занят! Спроси у Страссен, если сможешь найти ее. Если кто-нибудь может найти ее. Пусть она сыграет инструктора. Или спроси Петерсона. У него хватит терпения. А у меня — нет. Просто выполняй свое задание, вернись к своей работе и, ради Бога, перестань создавать мне проблемы, мне не нужны лишние заботы!

Петерсон обычно возился с начинающими учеными.

Это Янни и имел в виду.

Он не возражал против настояний Дэниса Ная о том, чтобы активно заняться обучением. Он не возражал против напоминания о том, что Ариана Эмори нашла время посмотреть его предварительные разработки. Он проглотил это и сказал себе, что Янни всегда бьет ниже пояса, когда к нему пристают, Янни являлся конструктором психики, Янни был лучшим в этом вопросе, и во время работы с эйзи Янни был олицетворенное терпение, но Янни, спорящий с гражданином, пускал в ход все свое оружие, включая психотактику. Конечно, это раздражало. Это происходило из-за того, что Янни был чертовски талантлив, и он расстреливал морального калеку, которого со всех сторон окружали ловушки и стрессы.

Так что он ушел оттуда с тихим:

— Да, сир, я понимаю.

И промучился всю ночь, пока вновь не восстановил душевное равновесие, успокоим свои расшатанные нервы и решил: Хорошо, пусть будет Янни. Все равно он лучший из тех, что есть. Я преодолею его. Что он может мне сделать? Что могут сделать слова?

На самом деле — чертовски много могут слова, особенно те, что исходят из уст мастера психологии. Но живя в Резьюн и нацеливаясь стать таким, как Янни, необходимо было смириться с этим, вернуть себе самообладание и продолжать двигаться вперед.

— Не принимай его слова всерьез? — таков был совет Гранта по поводу перепалки; Гранта, становящегося исключительно деловым и храбрым, когда он оказывался в пределах трех футов от Янни Шварца, поскольку тот пугал его до смерти.

— Я не принимаю, — сказал Джастин. — Не буду принимать. Он — единственный, кто может научить меня чему-то, за исключением Джейн Страссен, Жиро и Дэниса, и будь я проклят, если обращусь Наям. И даже представить невозможно, что я буду околачиваться возле Страссен.

— Да, — нервно согласился Грант. — Я тоже не думаю, что общение с ней тебе полезно, если учесть тех, кто по-прежнему околачивается около офиса Страссен.

Сам не сознавая этого, он затеял войну с Янни. Несмотря на душевные травмы, несмотря ан неуверенность в себе, он старался сделать работу как можно лучше, а Янни поручал ему разработку мелочей, которые психохирург мог изъять обратно, поскольку, как сказал Янни в один из спокойных дней, повторно прижатый просьбой высказать конкретнее мнение о проблеме МР-1959:

— Ты недостаточно талантлив, черт побери, а лента таланта не является управляющей лентой. Хватит выращивать перья на свинье. Держись в стороне, не касайся глубинных структур и неужели у тебя даже не достает мозгов, чтобы понять, куда это тебя приведет? У меня нет времени, чтобы копаться в этой ерунде. Ты тратишь свое время и мое. Ты мог бы стать отличным конструктором, если бы справился со своими собственными проблемами, прекратил бы возиться с вещами, с которыми разобрались восемьдесят лет назад и занялся бы нормальной работой! Ты даже не изобрел колесо, сынок, ты просто зашел в старый тупик.

— Ари никогда не говорила этого? — выдавил он наконец, испытывая такие ощущения, как будто у него вытягивают кишки. Это получилось вполголоса и слишком эмоционально.

— Что она сказала об этом?

— Она критиковала разработку и сказала, что имеются социологические ответвления, которые я не…

— Совершенно верно.

— Она сказала, что собирается подумать об этом. Ари собиралась подумать об этом. Она сказала, что не может ответить мне сразу. Она не сказала, что Я должен подумать об этом. Так что я не уверен, что ты можешь так вот отметать меня. Я могу показать тебе то, над чем я тогда работал, если в этом дело.

— Сынок, тебе лучше честно посмотреть правде в глаза, Ари ты нужен был по единственной причине, и ты прекрасно знаешь, по какой. Перестань заниматься этими идиотскими душевными отклонениями и изводить себя шесть, восемь лет спустя, только потому, что ты так чертовски уверен в том, что в семнадцать был умнее, чем сейчас. Все это дерьмо. Признай это. Тебя в некоторых отношениях изуродовали, и естественно, что ты пытаешься проявить себя в остальном, однако ты сам себе окажешь горазда лучшую услугу, если поймешь, на что годен, осознаешь, что не твои идеи заставили Арии пригласить тебя в свой офис и проводить с тобой все то время. Хорошо?

На мгновение у него перехвалило дыхание. Они находились только вдвоем, в офисе Янни. Никто не мог услышать их. Однако никто, никто, ни Дэнис, ни Петрос, за все эти годы не высказывал ему это с такой прямотой, как это сделал Янни. Он вспыхнул — и знал это. Сейчас он хотел оказаться где угодно, только бы не быть пойманным за руку. Господи, ведь через час он должен будет сидеть за одним столом, с…

— Пошел ты, Янни… Что ты пытаешься со мной сделать?

— Я пытаюсь помочь тебе?

— И это лучшее твое средство? Так ты обращаешься со своими пациентами? Помоги им Господь.

Он был близок к срыву. Он стиснул зубы. Ты ведь знаешь, я прошел терапию, ты, беспринципный ублюдок. Отстань от меня.

А Янни долго молчал перед тем, как ответить ему, гораздо более спокойно:

— Я пытаюсь выложить тебе правду, сынок. Никто другой этого не сделает. Не загоняй его в угол, сказал Петрос. Чего ты хочешь? Чтобы Петрос наложил свежий лоскут пластыря не все это? Он не может приложить к тебе руки. Дэнис не разрешает ему вмешаться. А именно это тебе совершенно необходимо, сынок, тебе нужен кто-то, кто мог бы сделать глубокий надрез и ухватить то, что снедает тебя, и показать тебе все при ярком дневном свете. И мне наплевать, насколько тебе противно это. Я не являюсь твоим врагом. Она все страшно боятся, как все будет выглядеть, если они отведут тебя на серьезную психическую обработку. Они не хотят ее проводить, опасаясь, что все станет известно, и Джордан нанесет ответный удар. Но я беспокоюсь о тебе, сынок, настолько беспокоюсь, что достану твои внутренности и подам их тебе на тарелочке, и верь: старые пословицы не всегда остаются в силе, и ты сможешь стать таким, как прежде. Имя Ари сейчас звучит в новостях, и это нехорошо, и слишком много внимания средства массовой информации уделяют нашей службе безопасности. Мы не можем арестовать тебя и притащить силой на необходимое тебе лечение. Ты слушай меня. Ты слушай. Все остальные оберегают собственные задницы. А ты истекаешь кровью, пока Петрос бессовестно ставит заплаты в ситуации, которую все здесь могут понять: Дэнис пытался поговорить с тобой, ты отказался от сотрудничества. Слава Богу, ты пытаешься очнуться и заняться работой. Если бы я мог делать то, что хочу, сынок, я бы целиком накачал бы тебя перед этим маленьким разговором и, возможно, получился бы результат. Но я хочу, чтобы ты по-настоящему серьезно взглянул на то, что ты сам делаешь. Ты пытаешься возвратиться туда, где ты находился раньше. Ты зря теряешь время. Я хочу, чтобы ты принял то, что случилось, осознал, что прошлое — это прошлое и заглянул бы как-нибудь ко мне по работе, на которую ты действительно способен. По быстрой работе. Ты работаешь медленно. Ужасно медленно. Ты все путаешь чрезмерными проверками и перепроверками. А тебе не надо делать этого. Ты не последний контролер, ты не должен работать так, как работаешь, потому что я определенно решил не позволять тебе еще долго заниматься этим. Так что расслабься, отложи работу и как можно лучше постарайся потрудится на своем уровне. А не… — Он небрежно перелистнул страницы. — А не над этим.