Академия Альнар. Тайна алхимика (СИ) - Десмонд Вероника - Страница 46

- Я не хочу... - Теряю голос, когда губы Асакуро целуют меня в шею. - Я не хочу переводиться на Лекарство, я продолжу обучение.

- Что? - Он отрывается от меня и с недоумением произносит: - Я не собираюсь тебя переводить. Ты отчислена из Альнара.

***

Каждый раз мне приходится испытывать ненависть и притяжение рядом с ним.

- Вы, верно, шутите? - Спросила я, закипая.

- Нет, - всё так же, не отрывая от меня взгляда, сказал лорд Бриаз.

Держать себя в руках получалось плохо. Я раздражённо убрала за ухо упавшую на лоб прядь. Асакуро вновь стал покрывать поцелуями шею. Снова эти жадные прикосновения. Этот черный взгляд. Этот мужчина, которому нравилось меня ломать.

- Вы не имеете на это право! - Вскрикнула я, упираясь ладонями в стальную грудь.

Он тихо рассмеялся.

- Вообще-то, имею. Я директор Альнара, если ты не забыла, моя маленькая.

- Я вам не маленькая! И тем более не ваша! Отпустите! - Кричу я. Бью по нему, куда дотянусь, лишь бы он отпустил.

- Моя, - так же тихо сказал он и, склонив голову, посмотрел на меня пугающе голодными глазами.  - Сколько эмоций... Такая непослушная... Я повешу на тебя ошейник с надписью «Собственность Асакуро де Бриаза».

Я с отчаяньем посмотрела в его глаза.

- Вы сумасшедший. Совершенно...

Он провёл пальцами по моему лицу.

-  Не трогайте меня! - Прошипела я.

- Разве я тебя трогаю? - Хрипло спросил мужчина, несмотря на моё сопротивление пересаживая к себе на колени. Его руки заскользили по спине, обводя каждый позвонок, остановились на моих ягодицах. - Если бы я только мог тебя трогать... ласкать... наслаждаться тобой...

- Отпустите... - Прошептала я, всхлипывая. Ненавижу, когда он превращается в безумное животное. Страх липкими лапками пробежался по мне.

Асакуро был лишь в черной рубашке и брюках, у него была неестественно высокая температура тела. Жар, исходивший от него, буквально обжигал меня. Я вскрикнула, когда мужчина одной рукой перехватил мои запястья, завёл их за спину. Из другой руки выросли когти. Он подцепил ими воротник надетой на меня сорочки и распорол её. Не больно, но так жутко, что из глаз потекли слезы.

Я сидела на нём совершенно голая.

Застыла, боясь пошевелиться, сжимаясь от мужских касаний. Длинный, как у дракона, коготь замер у груди, обрисовал навершия полукругом, оцарапав острым кончиком кожу.

Мне снова стало горько, горечь заползала под язык и проникала в грудь, разрывая её кислой желчью.

Чудовище вышло наружу.

Надо разорвать ошибочную связь между нами. Я больше так не могу... Я устала бояться и с дрожью гадать, как он себя поведёт. Каким он будет в следующий раз? Нежным? Или жестоким?

Так больно...

Я не вырывалась, когда Асакуро впился в мой рот жадным поцелуем. Не кричала, когда его ладони отравляли меня своими касаниями. Голая кожа покрылась мурашками. Мужчина заметил это, и его глаза сверкнули.

Укус... Поцелуй... Язык, зализывающий рану... И так по кругу. Мерзко.

В тишине комнаты, разбавленной лишь тяжелым дыханием Асакуро, раздался всхлип. Лорд Бриаз перевел взгляд на моё лицо, и я чуть не заорала от того, насколько его глаза были черными. Он нахмурился,  втянул когти, превращаясь в обычного человека.

- Ненавижу вас... - Безжизненно прошептала я, опуская голову.

- Ты права... - Хрипло произнёс он, мимолётно коснувшись губами моей щеки. - Я сумасшедший...

Асакуро, как куклу, грубо бросил меня на кровать и ушёл, без стука закрыв за собой дверь.

***

Когда маг ушёл, я завернулась в одеяло и подошла к двери. О том, что сделал Асакуро, старалась не думать. Зачем? Снова эти жалкие слезы... Я не понимала, почему тело откликается на него, когда душа откровенно ненавидит. Злые слезы закипели на глазах, и я раздраженно смахнула их рукой.

В полном отчаянии я дернула за ручку. Заперто.

Начала задыхаться. Кто-то повесил невидимую петлю на шею, перекрыл кислород и, кажется, лишил свободы. Подбежала к окну, открыла его на полную распашку. В лицо ударил морозный воздух, а я горько подумала о том, что падение будет смертельным. Дом директора располагался на острых скалах, прямо в эпицентре бушующей стихии.

Всю свою жизнь я провела в Хэндшире, маленьком городке на равнине, и всегда мечтала увидеть океан. Передо мной развернулось захватывающее зрелище. Погода сменила свой курс. Бескрайний штормящий океан, огромные волны, бьющиеся о скалы, клочья пены и тяжелое свинцовое небо.

Дому не грозила опасность быть залитым волнами. Особняк стоял так высоко, будто застыл прямо в серых облаках.

Холодный пронизывающий до костей ветер обвевал мои длинные волосы, больно хлестая по лицу, и, казалось, проникал в душу, столь отчаянно любящую Чудовище.

Я люблю его...

Эта страсть меня убивает, но я ничего не могу с собой поделать. Когда я осознала всю глубину чувств к Асакуро, я ужаснулась. Так не должно быть. Любовь не причиняет страдания, не доставляет мучительную агонию боли.

Становится тошно от постоянного молчания и пустоты, зияющей дырой в сердце. И тот момент, когда становится совсем невмоготу, слезы мокрыми дорожками начинают течь по лицу.

Пальцы дотронулись до истерзанных побелевших губ. Что если это воздействие проклятия? Хотя с чего я взяла, что жестокость Асакуро объясняется именно этим? Но вдруг... Вдруг мы сможем найти выход, чтобы его снять? И что, если он, станет другим?

Встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли.

Глупые надежды, ненужные мысли...

Я прижала к себе край одеяла, и мои плечи затряслись с новой силой.

Сколько я простояла? Час? Целый день? Небо уже потемнело...

Я замерзла. У меня появилась температура, усилился озноб, а грудь стала отдавать глухой болью, не давая нормально дышать.

Я поняла, что если в скором времени не согреюсь, попросту свалюсь на пол.

Не с первой попытки негнущимися пальцами закрыла окно и свалилась на кровать. Зубы стучали.  Меня знобило.

Я зажмурилась. Лучше так. Физическая боль притупляет душевную.

Уткнувшись лицом в холодную подушку, старалась, чтобы мои судорожные рыдания, не были слышны. Я билась в лихорадке. Когда стало совсем плохо, темнота, наконец, поглотила меня и позволила забыться сном...

Мне снилось, что кто-то гладит меня по волосам... дотрагивается губами до покрасневших и опухших от слез глаз... Но когда я проснулась, рядом никого не оказалось.

На прикроватной тумбочке стоял поднос, на котором лежали тосты, какая-то каша с кусочками фруктов и, кажется, что-то мясное. Порции были столь большими, столько еды человек не съест и за день.

Но я не чувствовала голода. Пустота не требовала подзарядки. Я лишь выпила немного воды, чтобы увлажнить сухие губы и горло.

Повернувшись на спину, я уставилась в черный потолок. Тьма была подобна черноте глаз Асакуро, но полностью уступала ему в мистическом очаровании.

Я дышала короткими вдохами, губы побелели, ресницы снова мокрые от слез. Но прежде чем, я успела погрузиться в истерику, в дверь постучались. Послышался звук вставляемого в замок ключа. Щелчок. В комнату зашла тучная женщина с крючковатым носом. На ней была черно-белая форма: платье с воротничком.

- Доброе утро, мисс Тарин, - произнесла она с улыбкой на губах. Улыбка мне понравилась. Она была искренней и открытой.

Женщина поправила шторы, прошлась цепким взглядом по комнате.

- Вы не поели, - констатировала она.

- Не хочу, - я постаралась улыбнуться. Получилось откровенно плохо. Ситуацию усугубил мой метнувшийся к двери испуганный взгляд. Женщина это заметила.

Она присела на кровать и протянула ко мне немного морщинистую, пухлую ладонь.

- Меня зовут Рози. Я домоправительница лорда Бриаза.

Я не могла протянуть руку в ответ. Если я сделаю это, одеяло сползёт, и Рози поймёт, что я лежу без одежды. Рваная сорочка так и осталась на полу.

Рози вздохнула, убрала руку и взволновано сказала:

- Вы должны поесть. Насколько я знаю, вчера вы тоже не дотронулись до еды.