Огни Азерота - Черри Кэролайн Дженис - Страница 46

— И ты ему веришь?

— Да. В этом я ему верю.

Она сжала пальцами колено, так, что костяшки побелели.

— И чего ты ожидаешь от меня?

— Не знаю. Не знаю, лио. — Он сделал сокрушенный жест, который самому ему был ненавистен, но сделать который требовали обстоятельства. — Я сказал ему, что поговорю с вами. Позволите ли вы мне это, выслушаете ли меня? Я дал ему слово.

— Не надейся, что это к чему-нибудь приведет. От этого ничто уже не зависит.

— Все, что я прошу, — это выслушать. Все это не очень просто объяснить. А я прошу лишь немногого.

— Ладно, — сказала она тихо, сделав долгий вздох. — Я буду слушать.

— Как долго?

— Как пожелаешь. Пока не сядет солнце, если хочешь.

Он опустил голову на руки, собираясь с мыслями. Ничто не приходило на ум, кроме начала — и он начал с начала, задолго до того, как повстречался с Рохом. Она выглядела удивленной, но слушала, как и обещала. Из серых глаз ее исчез гнев, появилась задумчивость, а Вейни излагал ей все, все те мелочи о его жизни на родине, которые раньше она не знала, о чем ему больно было ей рассказывать. О жизни в Моридже мальчишки-полукровки, о постоянной вражде между Нхи и Кайя, о том, как он стал ублюдком предводителя Нхи. А также то, чего она не знала об их уже совместных странствиях — сведения о Рохе, о Лилле, о ночи, которую они провели в палатке Роха в Ра-Корисе, и о другой ночи, вместе с ней в лесах близ Иврел, когда она спала, и в Охтидж-ине в Шиюне, и многое другое, чего она не знала. Она слушала, и понимание на ее лице иногда сменялось гневом, иногда замешательством. Но не говорила ничего.

Он рассказал ей и о самых последних событиях: о Фваре, о лагере Хитару, о лагере Мерира. О том, как они добирались сюда. Он ничего не утаил, принеся в жертву свою гордость, и в конце рассказа уже не смотрел на нее, с трудом выдавливая из себя слова. Ибо он был все же наполовину нхи, а нхи горды и не склонны к подобным откровениям.

Когда он закончил, Моргейн сжала кулаки. Спустя мгновение расслабилась.

— Кое-что из этого мне не мешало бы знать раньше.

— Да, но кое-что из этого я раньше не знал и сам.

— Впрочем, ничего из того, что ты рассказал, меня не беспокоит. Но Рох… Рох… Я бы не стала полагаться на него. Ни за что бы не стала.

— Вы увидите его. Но… но, быть может… я не знаю, лио.

— Впрочем, никакой разницы. Это ничего не меняет.

— Лио!

— Я предупреждала тебя, что в этом нет никакой разницы. Рох или Лилл — оба они враги.

— Но Рох…

— Оставь меня на время одну. Пожалуйста.

Его самообладание готово было вот-вот лопнуть. Он и так сказал слишком много болезненных для себя вещей, а она лишь пожала плечами. — Ладно, — сказал он и с трудом поднялся на ноги, спеша выйти на холодный, бодрящий воздух. Но она поднялась и не пустила его, схватив за запястье. Ударь он в гневе — он причинил бы ей боль. Он сдержался, и слезы хлынули у него из глаз. Он отвернулся.

— Подумай, — яростно сказала она. — Подумай — что же мне теперь делать с твоим подарком?

— Вы ни за что не поверите его слову… Но это — все… только его слово, и мое слово тоже. Впрочем, для вас все это — ничто.

— Ты не прав.

— Я не хотел доставлять вам излишнего беспокойства.

— Так что же теперь делать? Держать его как пленника? Он слишком многое знает и обладает инстинктами Лилла.

— Временами… временами мне кажется, что он — только Рох. Он говорил, что другой появляется в нем только во снах. Возможно, сны действуют на него сильнее, когда рядом нет ничего, что он помнит из своей жизни как Роха. Я только предполагаю. Возможно, именно я — тот, ради кого он пришел сюда, потому что пока он со мной — он мой кузен. Я лишь предполагаю это.

— Возможно, — сказала она мгновение спустя, — не исключено, что предчувствие тебя не подводит.

Это чувствительно укололо Вейни. Он повернулся и посмотрел на нее, в ее серые глаза, в лицо с чертами чистокровной кел. — Рох говорил… и не раз, что вы должны знать, каково это… что вы сами испытывали это.

Она ничего не сказала, но сделала шаг назад.

— Я не знаю, — прошептала она. — Я не знаю.

— Он сказал, что вы — такая же, как и он. Я спрашиваю вас, лио. Я всего илин, вы можете приказать мне замолчать, ведь я дал вам клятву. Но я хочу знать. Я хочу знать.

— Не думаю, что ты и в самом деле хочешь знать это.

— Вы сказали, что вы на самом деле не кел. Как я могу поверить в это? Вы сказали, что никогда не делали того, что сделал Лилл. Но, — с трудом добавил он, преодолевая тяжесть, — если вы не кел… лио, вы и не другая.

— Ты утверждаешь, таким образом, что я обманывала тебя.

— Так почему вы не могли сказать мне правду? Лио, небольшая ложь, даже что-то навроде лжи — я не могу этого понять. Не могу понять — почему? Если бы вы сказали мне, что вы сам дьявол, я бы не смог отказаться от той клятвы, которую вам дал. Возможно, вы просто щадили меня. Но с тех пор случилось столько всего…

— Это тебя успокоит?

— Если я пойму вас — да. Даже очень.

Серые глаза замерцали. Моргейн протянула ему руку ладонью вверх. Он положил сверху свою ладонь, сжал ее, словно давал клятву, и даже делая это, он не мог не думать о том, что ладонь у нее узкая, а пальцы длинные. — Правда, — сказала она, — в том, что я, как и Хитару, полукровка. Когда-то давно — и очень далеко от Эндара-Карша… Не только кел ощутили на себе последствия катастрофы, в мире вымирают не только они. У них были предшественники, которые и создали Врата. — Она засмеялась, смех прозвучал словно издалека. — Вижу, что ты не понимаешь. Однако шию — из моего прошлого, в то время как я — из их прошлого. Это парадокс. Их полно в тех мирах, где есть Врата. Ну что, успокаивает ли это тебя?

В лице ее был страх… какое-то беспокойство, подумал он отупело, возможно, за его рассудок. Он едва понимал суть сказанного ей — безумие, сотворенное со временем Вратами. Неужели может быть кто-то более древний, чем кел? Он не мог даже вообразить такое. Но он причинил ей боль, и эта мысль не давала ему покоя. Он сжал ее пальцы, отпустил, взял в ладони ее лицо и поцеловал возле губ — просто в знак того, что по-прежнему ей предан. Он был согласен верить даже в ее ложь, хотя и пытаясь при этом понять, что же было ее причиной.

Понять суть сказанного Моргейн ему не удавалось, он прекратил попытки и поднялся на ноги.

— Ну что ж, — произнесла она. — Хорошо уже хотя бы то, что ты здесь.

Он кивнул, не зная, что ответить.

— Иногда ты меня удивляешь, Вейни.

И пока он пытался найти достойный ответ, она покачала головой и отошла в сторону, сцепив руки и опустив голову. — Конечно, ты пришел к такому заключению — что еще могло тебе прийти в голову? Несомненно, в это верит и Рох. И чтобы это принесло как можно меньше вреда… Вейни, я прошу тебя, держи это при себе, никому не говори. Я не кел. Но то, что я родилась гораздо раньше, в Шатане значения не имеет. Отныне это неважно.

— Лио…

— Я не буду уверять тебя, что знаю природу Роха. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я настраиваю тебя против него. Это не так. Это не так, Вейни.

— А я теперь раздираюсь между двумя клятвами… О небо, лио! Я думал о том, как сохранить жизнь Роху, а теперь… теперь я боюсь, что преуспел в этом. Я клянусь, что не буду больше подвергать испытанию ваше расположение ко мне. Я этого не хочу. Лио, делайте все, что считаете нужным для своей защиты. Я никогда больше не стану вас ни о чем просить. Не слушайте меня.

— Я знаю себя. Не надо отказываться от всего. — Моргейн встряхнула головой и тонко улыбнулась ему. — Это Нихмин. Ты увидишь его таким же, каким его увидела я. Мне вовсе не хочется проливать в таком месте кровь. Но мы далеко от Эндара-Карша, и мне жаль Роха. Мне жаль его даже как Лилла — хотя Лилла жалеть гораздо труднее: я знаю его жертв. Дай мне время подумать. Иди, поспи. Пожалуйста. Ночь еще не закончилась, а ты выглядишь таким усталым.

— Да, — согласился он, хотя вовсе не от усталости ему не хотелось больше спорить с ней.