Огни Азерота - Черри Кэролайн Дженис - Страница 19

Они переговаривались друг с другом приглушенными голосами, и ехавшие сзади не могли расслышать слов, но не испытывали к ним недоверия, да и сами тоже тихо переговаривались друг с другом, стараясь говорить большей частью на языке кел. Моргейн никогда, насколько Вейни ее знал, не была склонна к разговорам, но с тех пор, как они оказались на этой земле, она заговаривала с ним довольно часто. При этом она учила его правильной речи, часто поправляла его произношение. Затем, похоже, говорить много вошло у нее в привычку. Он был рад этому, и хотя они никогда не говорили о своих делах после отъезда из Эндара-Карша, он часто рассказывал о доме и о лучших днях своей юности в Моридже.

И сейчас они говорили об Эндаре-Карше, как говорят о покойнике, когда проходит боль расставания с ним. Он вспоминал свои молодые годы, а она знала о том, что случилось за сотни лет до его рождения. Некоторые ее истории были мрачны, но в них была какая-то внутренняя красота. Она была путешественницей во времени, и теперь он стал таким же, как она, и они могли свободно говорить о подобных вещах.

Но однажды она вспомнила о маай Сейджайне, предводителе рода Маай, который вел за собой армии Эндара-Карша — и глаза ее затуманились, и она погрузилась в молчание, ибо от того, что произошло с этими людьми из кланов Маай, Яйла и Кайя, началась история ее отношений с Азеротом. Они когда-то служили ей, и они исчезли во времени и пространстве, втянутые во Врата. Маай уцелели. Их дети, внуки и правнуки уже тысячу лет обитали в Шиюне, вспоминая ее лишь как злую легенду, окутывая ее мифами — пока всех их не согнал со своих мест Рох.

— Сейджайн был добр и щедр к друзьям, — сказала она через некоторое время. — Таковы же и его дети, но я не отношусь к их друзьям.

— Кажется, собирается дождь, — произнес он, чувствуя, что пора сменить тему.

Она с изумлением посмотрела на него, затем взглянула на небо, где только-только начали появляться серые облака, и снова на него. Потом засмеялась.

— Да, это очень кстати, Вейни. Все правильно.

После этого она ехала уже с другим выражением лица и не пыталась встретиться с ним взглядом. В душе его поднималось нечто горькое и сладкое одновременно. Он сначала боролся с этим чувством, затем, взглянув на спину Леллина — Леллина, который грацией не уступал Моргейн — нашел другую интерпретацию того, что она ему сказала. И вновь к нему вернулась та доброта, которая часто удерживала его от ошибок в отношениях с нею.

Он засмеялся, что вызвало странный ее взгляд.

— Да это я так, — объяснил он и быстро перевел разговор на тему о привале на ночь. Она не стала выпытывать, почему он смеялся.

Дождь не исполнил своей угрозы. Они беспокоились, что предстоит ночевать в сырости, но облака прошли мимо, лишь слегка окропив лес, и они улеглись на берегу речки, покрыв за день немалое расстояние. Они сытно поели и легли спать под открытым небом. Казалось, все лишения, которые им пришлось пережить в прежних путешествиях, были дурным сном, а эта земля была слишком доброй, чтобы быть причиной невзгод.

Вейни первым нес дозор, но даже и это было для них легче, потому что дежурить предстояло вчетвером, так что Вейни имел возможность поспать подольше. Он уступил свой пост Леллину, который привалился к дереву, протирая глаза, в то время как сам он укладывался спать, не испытывая никаких опасений.

Но вскоре его пробудило прикосновение к спине, и он тут же почувствовал страх. Он перекатился на спину и увидел, что Леллин точно так же будит Моргейн, а Сизар уже проснулся.

— Смотрите, — прошептал Леллин.

Вейни напряг в темноте зрение, проследив за взглядом Леллина. Среди деревьев на другой стороне ручья стояла тень. Леллин тихо присвистнул, и тень шевельнулась: человекоподобная, но не человек. Она с тихим плеском вошла в воду, совершая слегка подпрыгивающие движения на длинных нижних конечностях. А затем у Вейни побежали мурашки, ибо он уже понял, что видел уже такое существо, и в сходных обстоятельствах.

Леллин поднялся, и все они встали на ноги, но не двинулись с места, пока Леллин не подошел к ручью, где находилось это существо. Ростом оно превосходило Леллина. Конечности у него были расположены как у человека, но движения были другими. Когда существо подняло голову, глаза его в солнечном свете оказались совершенно темными, черты лица были тонкими, а рот очень маленьким, если исходить из размера глаз. Ноги, когда оно двигалось, сгибались коленями назад, как у птицы. Вейни попятился, не столько от страха, сколько от смущения, потому что вид у существа был явно не угрожающий.

— Хейрил, — прошептала ему на ухо Моргейн. — Только раз в жизни я видела такого.

Существо вышло на берег и оглядело их своими огромными глазами. Невозможно было определить, самец это или самка. Темной окраски тело казалось уродливым под густым шерстистым нарядом, скрывавшим его почти целиком. Леллин что-то говорил и жестикулировал. Затем он повернулся и возвратился к остальным, а хейрил перебрался на другую сторону ручья, поднимая ноги, как цапля.

— Здесь были чужие, — сказал Леллин. — Он очень взволнован. Видимо, случилось что-то очень плохое, раз хейрил сам пришел к нам. Он хочет, чтобы мы шли за ним.

— Кто они такие? — спросил Вейни. — Что ты смог узнать из его слов?

— Они живут здесь с давних пор — обитают в самых глубоких местах Шатана, куда мы забредаем редко, и обычно они никаких отношений с кел или людьми не поддерживают. Они говорят на своем языке, но мы не можем ему научиться, а они не могут, да и не хотят, учиться нашему. Однако они могут объясняться жестами. Если хейрил пришел нас о чем-то просить, мы должны выполнить его просьбу, миледи Моргейн. Видимо, случилось что-то чрезвычайное.

Хейрил ждал их по другую сторону ручья.

— Мы пойдем за ним, — сказала Моргейн. Вейни ни словом не возразил, но в желудке возникла знакомая пустота. Он собрал пожитки и быстро, но без спешки, занялся лошадьми. То, от чего они отвыкли за эти спокойные дни, нахлынуло на них вновь, и он понял — не стоит надеяться, что они доберутся в Нихмин спокойно.

Они пересекли ручей, двигаясь как можно спокойнее, и хейрил поскакал перед ними, словно тень, пугающая коней. Он выбирал путь, неудобный для всадников, и часто им приходилось отгибать ветки, чтобы те не хлестали по лицу. Каждый раз, когда они отставали, хейрил молча ждал, пока они приблизятся.

— Это безумие — следовать за ним, — сказал Вейни, но Моргейн не ответила. Хейрил маячил впереди, но при этом ощущалось присутствие других. Лошади замечали это, фыркали и мотали головами.

Может, их здесь много, думал Вейни. Он отстегнул кольцо, позволяя мечу съехать на бедро, и пригнулся к шее Мэй, проезжая под низко нависшими ветвями.

Лес поредел. Затем проводник вывел их на поляну посреди леса, где над травой, казалось, зависло что-то вроде бабочки. Подъехав ближе, они увидели мертвого хейрила. Бабочкой казалось оперение стрелы, торчавшей из его спины. Проводник что-то часто-часто залопотал.

Леллин спешился и сделал вопросительный жест. Хейрил не ответил ни словом, ни движением.

— Это не наша стрела, — сказал Сизар. В то время как Сизар и Моргейн оставались на конях, Вейни спешился и наклонился над мертвым хейрилом, внимательно осмотрев стрелу в свете звезд. Это была вовсе не длинная, аккуратно оперенная коричневая стрела эрхендимов. На ней было перо морской птицы, не водившейся в лесах Шатана.

— Шию, — сказал он. — Леллин, спроси их: где они?

— Я не могу… — сказал Леллин и тревожно оглянулся. Моргейн сунула руку за спину, где носила самое маленькое свое оружие, ибо теперь повсюду вокруг стояли высокие неуклюжие тени, движущиеся как цапли. Не хрустнул ни один сучок. Они возникли словно бы ниоткуда.

— Прошу вас, — сказал Леллин, — ничего не делайте. Не двигайтесь. — Он повернулся к первому хейрилу и повторил жест-вопрос, добавив к нему несколько других.

Хейрилы переговорили друг с другом на непонятном щелкающем языке. В этих звуках слышался гнев. Один из них подошел к мертвецу, и Вейни сделал шаг назад, только один шаг, чтобы они не подумали, что он пытается бежать. Он стоял очень близко к этому хейрилу, и темные огромные глаза пристально смотрели на него. Хейрил протянул паучью руку и коснулся его. Пальцы ощупали его одежду, слегка вздрагивая при каждом прикосновении. Он не двигался. Свет звезд переливался на гладкой темной коже существа, на складках его одеяния. Он вздрогнул, когда хейрил провел пальцами по его спине, и бросил вопросительный взгляд на Моргейн. Лицо ее было бледным и напряженным, а в руке ее было оружие, которым она убивала оленей. Если она воспользуется им, подумал он, ему не уйти отсюда живым.