Скагаран 1: Робинзоны космоса (СИ) - Костин Константин Константинович - Страница 16

Очнулся я в своей постели. Сперва я готов был подумать, что все произошедшее мне приснилось, но забинтованные руки и зудящее от мази лицо говорили об обратном.

– А, очнулся, – услышал я дядин голос.

Повернув голову, я увидел его и Марину. Сложно описать то облегчение, которое я испытал, увидев девушку живой и здоровой.

– Что со мной? – поинтересовался я.

– Фигня, – бодро улыбнулась доктор. – Ожоги, вывихнуто плечо, гематомы. Плечо я тебе уже вправила, на ожоги наложила мазь. Но пару недель придется полежать…

– Так долго! – ужаснулся я. – А медуза? Она мертва?

– Мертва! – рассмеялся полковник. – Да ты ее на ремни для бескозырок настругал! Порвал, как Тузик грелку…

Внезапно дверь распахнулась, с силой врезавшись в стену. В комнату вбежал Миша. Растолкав всех, он схватил меня за забинтованную руку, и горячо затряс, заставив закричать от боли.

– Дружище! Спасибо тебе огромное! Не знаю, как тебя благодарить за спасение сестры!

– Не трогай меня, ради Бога! – лишь смог я выдавить из себя.

– Бога! Он хочет поговорить с Богом! Он умирает! – истошно завопил астрофизик. – Марина, сделай что-нибудь! Держись, дружище, держись! Не засыпай, только не засыпай…

На выручку мне пришел дядя. Он попросту схватил парня за шиворот, и выкинул его за дверь. С секунду поколебавшись, посмотрев на девушку, он вышел и сам.

– Спасибо тебе, мой Геркулес, – прошептала доктор мне на ухо, поправляя бинты.

– Почему Геркулес? – удивился я.

– Ну Геркулес же победил Медузу Горгону!

– А по-моему это был Персей, – заметил я.

– Хорошо, Персей победил, – согласилась она. – Но ты – Геркулес! Звучит мужественнее.

При этом девушка посмотрела на меня так, словно сама была готова съесть меня. Или от взгляда Марины, или от новой волны боли, но я вновь потерял сознание. А проснулся с температурой выше сорока. Я слышал, что при такой температуре у людей начинаются глюки, но не верил. Теперь могу авторитетно заявить – оно на самом деле так. В теле была невыносимая слабость. Мысли в голове путались. Я мог вспомнить только самые простые слова.

К счастью, благодаря заботе Марины, которая почти не отходила от кровати, лихорадка продержалась всего три дня. Лишь после этого я начал более-менее соображать и связно говорить.

– Борис Андреевич хотел расстрелять ополченцев с шахты за то, что пропустили медузу, – рассказывала девушка последние новости. – Они оправдываются, говорят что она была всего одна.

– Га… а… резинки штопанные, – выругался я.

– Вначале он хотел их расстрелять, но после решил сослать на десять лет на каторгу.

– Ну это слишком… – заметил я.

– Да, – кивнула сиделка. – Я тоже думаю, что пяти лет было бы вполне достаточно.

Однако нет худа без добра. После этого случая шахты и лесопилку тоже оборудовали бункерами, где стало возможным спрятаться от медуз.

Я пролежал в кровати еще десять дней, и, больше с целью тренировки мозга, разрабатывал план разведывательной вылазки, или, если угодно – экспедиции по изучению планеты. Раз уж провидение подарило ее нам – глупо отсиживаться на крошечном кусочке родины. Кто знает, что мы найдем там, в неизведанном?

К тому времени, когда я, наконец, встал на ноги, я понимал две вещи. Первая – лучше Марины мне партии не найти. Да меня, похоже, никто и не спрашивал. И вторая – изучение планеты просто необходимо. Тем более, что план первой разведвылазки практически полностью созрел.

Глава 9. Вылазка

На следующий день я изложил свой план на собрании правительства. Мнения, как всегда, разделились.

– А оно нам надо? – засомневался Семенов. – Нам и тут неплохо. Имеет ли смысл подвергать себя опасности и жечь бензин?

– Оно нам надо, – жестко отрезал я. – Ископаемых у нас мало, а вокруг моря да болота, где мы вряд ли что-то найдем. Нам нужно добраться до гор – там, думаю, сырья навалом. Леса у нас тоже в обрез. Наконец, возможно, мы найдем место, где нет медуз. Вряд ли они летают далеко от своего болота.

– И что тебе для этого нужно? – поинтересовался дядя.

– МТЛБшка, оружие, провиант, соляра и люди, – ответил я.

– МТЛБ… – поморщился полковник. – На гусеничном ходу далеко не уйдешь. Возьми БТР – один черт он стоит без дела. Да и вообще – для этой цели транспорта лучше у нас нету. У бронетранспортера есть все – мощный пулемет, броня, восемь ведущих колес, СРДВШ, радиостанция, даже ПНВ. И еще – он плавает. Стоит его только проверить – и все.

– А зачем броня и пулемет? – удивился Михалыч. – Мы же не собираемся ни с кем воевать!

– А кто его знает, что там, дальше? – проскрипел дед Анисим. – Там могут быть и такие звери, что эти черти летучие сахаром покажутся.

Лично у меня дядин выбор сомнений не вызывал. Зря, что ли, он был начальником автомобильной службы перед тем, как стать правителем Новой Земли? Да и в целом БТР меня более, чем устраивал. Не просто так ели хлеб сотни конструкторов и инженеров, создавая этот аппарат! Да и на северах бескрайней Родины, которую, боюсь. мы никогда не увидим, если верить слухам, такие машины очень любят. Именно за надежность, неприхотливость и проходимость.

Конечно, броневик стоило проверить – опрошенные по второму разу бывшие боевики, а ныне каторжники, так и не смогли припомнить, когда Захаров проводил его обслуживание в последний раз. Мы фактически заново перебрали двигатель, трансмиссию и ходовую. Проверили системы вооружения. КПВТ калибра 14,5 мм мне тогда показался крупноватым, но практика показала, что и такому оружию на этой планете найдется применение. Выкинули ненужное, на наш взгляд, оборудование, типа средств РХБЗ, но установили дополнительные топливные баки и емкости для питьевой воды. Существенным минусом оставался комфорт салона броневика, но чем-то приходилось жертвовать.

Запаса горючего должно было хватить на три тысячи километров, продовольствия, основную часть которого составляли армейские сухие пайки ИРП-1 – на тридцать дней. По шоссе БТР развивал скорость до 70 км/ч, по пересеченной местности – 30. Но мы не в гонках собирались участвовать.

Для большей уверенности отец Илья провел службу, освятив броневик. Так оно поспокойней как-то.

Тем временем я продолжал подбирать экипаж. У меня уже был список на четыре имени:

Командир – Грачев Алексей.

Навигатор – Родин Михаил

Геолог – Молодцов Павел

Механик – Белкин Дмитрий

Да, не удивляйтесь! Я включил в экипаж бывшего бунтовщика, нынешнего каторжника – Белкина. И сделал это по ряду причин. Кроме крепкого телосложения и недюжинной силы кузнец оказался еще и отличным механиком. Руки у него росли оттуда, откуда надо, казалось, нет такой штуковины, которую он не смог бы починить, и такой человек в походе в неизведанное был просто необходим. Ну, еще меня подкупала его беззлобность и преданность. И это – не говоря о том, что прослужив несколько лет в охране Захарова, парень отлично стрелял!

С последним, пятым членом, у меня не заладилось. Хотелось взять еще кого-нибудь, знакомого с оружием не по картинкам, и с такими людьми была проблема. Сначала я хотел взять Семенова, но, с его характером, были опасения, что до конца миссии мы закопаем его где-нибудь в тихом месте. Еще одной кандидатурой был дед Анисим, но для его возраста такой переход был очень серьезным испытанием, возможно даже смертельным. Последним вариантом был дядя, но на нем держалась вся организация, вся власть, весь порядок, и долгое его отсутствие в деревне могло привести к непредсказуемым последствиям.

Оставив неоконченный список на столе, я куда-то вышел, а когда вернулся, внизу ровным, красивым подчерком было дописано:

Полевой врач – Родина Марина.

Сколько мы с Михаилом не бились, девушка оставалась непреклонной. Убедить ее отказаться от участия в экспедиции нам не удалось. Но, по большому счету, я был рад, что не удалось ее отговорить. Нам был необходим медик в походе, к тому же Марина неплохо стреляла. И, чего греха таить, мне было чертовски приятно, что она будет рядом со мной.