Суккуб в квадрате (СИ) - Чередий Галина - Страница 33

А я ведь шёл к ней в комнату ожидая увидеть там их вдвоем с Лиамом. Я узнал об этом странном клубе, но это было не срочно и все же я метался по своей комнате, раздираемый на части картинами в своем воспаленном мозгу. Они были там, вдвоем. Что они делают?

Лиам целует её, стараясь лаской загладить свой сегодняшний косяк с её сестрой? Ей это нравиться? Она обнимает его в ответ? Она позволяет его языку проникнуть в свой рот, вкус которого я все еще чувствую на своем языке?

Она расслабляется и стонет в его руках? Позволяет себя раздеть? Из груди рвётся рык и глаза застилает обжигающей пеленой ярости и боли, которую я сам искусно подогреваю в себе.

Охренеть! Когда я успел стать долбанным мазохистом?! Я оказываюсь у её двери раньше чем понимаю что творю. И я даже честно постучал! Но мне никто не ответил. Мысль о том чем они могут заниматься что бы даже не слышать меня оказывается последней разумной и я толкаю дверь. На постели никого и она выглядит нетронутой и я не могу сдержать облегченного вздоха.

Но в ванной льется вода. И они наверняка там. Вдвоем. Я ведь должен повернуться и уйти? Хотя кому чего я там должен мне сейчас по хрену. И я делаю несколько шагов и замираю перед открытой дверью ванной комнаты.

Юля под душем. Одна. Прозрачные стенки кабинки немного запотели, но я все равно безошибочно угадываю каждый изгиб её тела. И если я думал что причиняю себе боль одними мыслями, это просто ничто по сравнению с тем что я чувствую сейчас заставляя себя просто оставаться на месте. Эта изощренная пытка неподвижностью, когда она так близко и в тоже время эта тонкая стеклянная преграда разделяет нас надежнее чем каменная стена в метр толщиной.

Моя ведьма выходит из душа и оборачивается полотенцем, пряча от меня своё роскошное тело. Только это все зря. Каждая мельчайшая его деталь и каждый изгиб, каждая родинка навечно теперь выжжены клеймом в моем мозгу еще с той ночи, когда я возомнил себя всемогущим. Она еще не видит меня, но меня словно тащит к ней на тросе прикрепленном к моему сердцу и я делаю еще несколько шагов.

Она смотрит на меня сначала настороженно и агрессивно, но потом что-то меняется. Она задает мне вопросы, хочет знать зачем я здесь. У меня ведь есть повод? Да он был, только я его сейчас на хрен не помню. Зачем мне какой то гребаный повод, если я хочу её до изнеможения без всякого повода. И я знаю что должен прямо сейчас убираться оттуда к чертовой матери, но вместо этого я делаю шаг ей навстречу.

Мы стоим так близко, что наши дыханья неразделимы. Я чувствую как её суккубская половина вскрывает мою грудную клетку и добирается до сердца, как она просачивается в мою кровь и заменяет её на одно жидкое, раскаленное вожделение. И когда эта адская жидкость бьет мне в голову я теряю себя окончательно. Следующее что я помню — это обнаженное тело моей ведьмы прижатое моим собственным к стене. И на этом всё. Больше нет Ленара прикрывающегося тонким налетом цивилизованности, законами или долбанными принципами. Потому что всего остального мира тоже сейчас нет. Он сгорел, провалился в черную дыру.

Есть только я умирающий от желания, разрываемый между потребностью умолять и подчинять. И на этот раз я не остановлюсь. Потому что в этот раз я чувствую ответное желание, жуткую потребность, что просачивается в меня через кожу от моей ведьмы. Я требую от неё слов, тех самых что сделают нас обоих свободными.

И я не могу сдержать животного рыка когда их получаю.

Её тело подо мной открытое и дрожащее от желания.

Её сущность распахнута для меня, желая поглотить мою и быть поглощенной.

И могу поклясться что моя ведьма и понятия не имеет ЧТО на самом деле сейчас происходит.

И я подлый мерзавец, эгоист и безжалостный собственник даже не подумаю сказать ей об этом. Иначе никакое даже самое сильнейшее желание не удержит Юлю на месте. Я просто дам этому случиться и заставлю её смириться с неизбежным.

Я делаю первое движение и знаю что я сейчас не нежен. Но это сильнее меня. Желание обладать, полностью, без остатка поглотило меня. И я знал что это будет чем то невообразимым, но оказалось что я и близко не готов к тому что накрыло меня в момент нашего соединения. Восхитительно? Непередаваемо? Да это ни хрена даже на сотую долю не говорит о том что я испытал в этот момент. То ради чего стоит убить и умереть самому, вот это уже гораздо ближе.

Я хотел растянуть этот момент на вечность, но Юля не желала ждать. И я подчинился её молчаливому приказу, как готов теперь подчиняться её желанию вечно. С каждым движением мы прорастали корнями в друг друге, с каждым стоном сцеплялись наши молекулы, создавая новое вещество, потому что так было предопределено еще до начала времен.

Я был тупым и слепым идиотом, если не увидел всего сразу же. Хотя моё тело, моя сущность знали все с самого начала. И теперь между нами все становилось на свои места. Юля становилась моей, а я её. Моя животная часть взревела, желая получить свободу и заткнуть все мои разумные мысли куда подальше и я больше не мог ей противиться. Все что осталось это безумное наслаждение, эйфория темного, безграничного обладания друг другом.

Моё тело превратилось в один алчный механизм, без остановки вдалбливающий меня в мою ведьму. Ничто в этом мире сейчас не могло бы меня остановить.

Юля напряглась и задрожала, сжимая меня снаружи и изнутри и волна её наслаждения ударила мне в грудь, подхватывая и разрывая таким совершенным оргазмом, какого никогда прежде не случалось в моей жизни. Звуки моего собственного звериного рыка, отразившись от стен в ванной вернулись ко мне новой волной первобытного наслаждения. Это были несколько минут полного безотчетного счастья которые исчезли слишком быстро.

Я ощутил отчуждение Юли еще до того как она напряглась всем телом стремясь освободиться от моей близости как можно скорее. И хотя знал что так будет, это больно хлестнуло по мне переплавляя наслаждение в боль и злость. Она закрылась от меня, мгновенно ощетинившись и пробудив во мне все жестокие стороны желающие удержать и заставить признать факт моего окончательного обладания.

Но я справился с собой понимая что сейчас это может привести к катастрофе. Она хотела пространства и я дал ей это, хотя факт того как легко она отбросила то что между нами только что произошло и проворачивал нож в моей груди.

Она бежала, стараясь увеличить между нами расстояние, воздвигнуть стену, за которую мне нет входа. Пусть так. Но того что случилось уже не изменить, что бы она не говорила и как бы не отгораживалась.

На какой то момент мне захотелось тоже отгородиться, и даже ответить ей той же болью что она причиняла мне сейчас. Но я справился со своим гневом.

Нет я не позволю ей отрицать случившееся. Не позволю убежать. Не позволю спрятаться от этого.

Она теперь моя. Я готов заявить об этом всему миру. Я готов заявить об этом ей самой. Она сама сделала первый шаг и возврата нет. Я получил её и готов теперь драться за это хоть со всем светом. Даже если я ошибаюсь и то что случилось это ненастоящее слияние, мне на это наплевать. И даже если она никогда меня не полюбит, я все равно её не отпущу. Это будет рвать меня на части, принося ежеминутную боль, но отказаться от неё я не готов. И никогда не буду готов.

Я поднялся и пошёл к Лиаму. Мне предстоял тяжелый разговор с братом. Возможно он никогда не сможет меня простить. Возможно вообще возненавидит. Я подлый, эгоистичный ублюдок сам дал ему надежду на будущее и сам же сейчас намерен её отнять. Но ничего поделать я с этим не могу. Юля моя и только моя. Теперь уже окончательно и бесповоротно.

Дверь в комнату Лиама была приоткрыта и я заглянул внутрь. Брат спал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Это его любимая поза с самого детства. Нуждаясь еще во времени что бы привести свои чувства в порядок я просто сел на пол у стены и вытянув ноги, откинулся на стену. Стоило расслабиться и отголоски совсем недавно пережитого наслаждения снова запульсировали в моем теле, делая его опять твердым и жаждущим. Черт, кажется наша с Юлей близость словно сорвала все внутренние запреты и усугубила мою в ней потребность многократно. Я напоминал себе послеоперационного больного, мучимого жуткой жаждой, но вместо того что бы дать ему напиться, просто смачивают пересохшие губы и рот, только заставляя еще сильнее мучиться от жажды.