Гранит науки и немного любви - Романовская Ольга - Страница 31

Обернулась на Юлианну: её только обнимали, что-то шептали на ушко. Магичка с трудом сдерживалась, чтобы не выдать свои способности. Интересно, ей тоже пошлости говорят, или только мне так подвезло?

Мои предположения оправдались: шойденец затолкнул меня во двор и прижал к стеночке. То ли я сопротивлялась неубедительно, то ли кусалась не больно, но он не обращал внимания. Дышал, как загнанная лошадь, лез целоваться. Пришлось вспомнить про каблуки и лужёную глотку.

– Ты же марейка, – цыкнули на меня и ловко обездвижили.

Колено шойдонца привычно раздвинула мои плотно сжатые ноги, тело навалилось… А за окном светло, между прочим. Зато мы у глухой стены, и выступ нас прикрывает. Словом, знал, куда тащить. Одна надежда, что кровь ему заражу. Зад расцарапаю под карту Златории.

Отчаянно борясь с попыткой лишить меня нижнего белья, задала вопрос:

– А кто такие марейки?

Шойдонец замер, перестал копошиться и удивлённо уставился на меня, будто я спросила, что такое голова.

– Ты, – наконец ответил он. – Ты говоришь на марейском.

– А вы всех марейек насилуете? – не унималась я.

А что, это шанс – уболтать его и сбежать. Колено же убрал и не слюнявит больше шею.

Вопрос вогнал его в ступор. Нестандартные методы, определённо, работают.

– Нет, – после длительного молчания ответил шойденец и убрал руки. – Просто Марейя – соседняя отсталая цивилизация, а их девушки приезжают сюда, чтобы заработать.

– И ты решил, что я… кхм… девка? То есть даю мужикам за деньги?

Я поморщилась. М-да, приплыли! То ли я действительно марейка, и дело моё труба, потому как парень силён, а мои крики остались без ответа, то ли…

– А разве нет?

Труба. Вот как доказать, что ты не кобыла?

– Нет. И я говорю на златорском.

Шойденец осклабился и покачал головой:

– Преобразователь речи врать не может. Здесь, – он ткнул пальцем в кругляшок на запястье, – написано, что твой язык ближе всего к марейскому.

– Идиот он, твой преобразователь, – презрительно бросила я. – Кстати, где брал?

– Что? – не понял парень.

– Преобразователь. Я тоже хочу купить. И мужиков насиловать на основании того, что он напишет.

Шойденец крепко задумался, затем взял меня за руку и потащил обратно на улицу. У самых ворот мы столкнулись с его приятелем, Артеаном. Пунцовеющий синяк под глазом и обожжённые пальцы красноречиво свидетельствовали о том, что Юлианна с ним уже поговорила на тему девичьей добродетели.

– Они не марейки, – скорчив горестную мину, сообщил Артеан. – Они просто из другого мира, поэтому так странно одеты. И маги. А преобразователь – дерьмо, такого языка просто не знает. Я уже вбил, что это златорский.

Мой шойденец тут же отпустил меня и принялся извиняться. Чтобы загладить вину, приглашал где-то поужинать.

– При свидетелях, тоэрада, и только поесть, – поспешил добавить он, испуганно косясь на Юлианну. – Вы только не заявляйте на нас. Клянёмся, никогда больше не будем! И проводим вас, куда захотите.

Я хранила горделивое молчание. Если честно, никуда идти с ним не хотелось. Да и на извинения всё это не тянуло. Так и подмывало рассказать, кому следует, о нравственности парней, только кому и как?

Видя, что девушки не желают признавать случившееся пустяком, шойденцы дружно поцеловали нам руки и опустились на колени. Мы стояли – и они стояли.

Наконец я не выдержала и придумала, чем они могут нам отплатить:

– Купите нам по преобразователю. Самому лучшему. И мы сделаем вид, что вы просто хотели познакомиться.

– А мы и хотим, – ляпнул безымянный шойденец. – Эликалэ. Меня зовут Эликалэ.

– Хватит, познакомились уж, – хмуро возразила Юлианна. – Вы нам не нравитесь. А вот идея Агнии – очень даже.

Парни переглянулись, вздохнули и согласились.

Мы чинно шли за ними, бдительно следя, чтобы ни одна вражеская рука не заняла стратегически важную позицию. Но шойденцы усвоили урок и вели себя крайне вежливо и предупредительно. Вернувшись к лошадям, они предложили нас подвести, но мы отказались: на своих ногах легче убежать. В итоге парням пришлось оставить животных у коновязи какой-то лавки и идти пешком.

Шагать пришлось недолго: шойденцы остановились под заманчивой вывеской, переливавшейся всеми цветами радуги. Как оказалось, это было не единственное её достоинство: в ней жила магия. И эта самая магия в виде водопада неожиданно обрушилась на нас.

Мы завизжали, инстинктивно присев и обхватив голову руками, а парни рассмеялись:

– Он не настоящий, он сквозь тело проходит. Иллюзия. Разве у вас так не делают?

Мы осторожно поднялись и насупились, пытаясь скрыть краску стыда. Как девчонки, опозорились на всю улицу!

Эликалэ поднялся по ступенькам и толкнул дверь. Тонкий звон колокольчика разлился внутри лавки.

– Прошу, – шойденец гостеприимно пригласил нас войти.

Стоило Юлианне переступить порог, как глаза её загорелись. Она тут же бросилась к полкам, разглядывая разнообразные вещицы. Будто я в магазине эльфийского платья.

Руки зудели – значит, тут полно магии. Так и есть – разные колбочки, амулеты и прочие артефакты. А ещё странные сосуды из бесцветного металла. На каждом – надпись.

– Что это? – я указала на один из таких сосудов.

– Заклинания, – равнодушно ответил Артеан. – Мы иногда в быту пользуемся. Например, для самоходов.

– Чего? – не поняла я.

– Самодвижущихся повозок. Без такой колбочки, – шойденец указал на один из запаянных сосудов, – она не поедет.

Оставив нас наслаждаться достижениями местной торговли, парни подошли к приказчику и в полголоса что-то попросили. Я испугалась, что обманут, – но нет, нам вынесли два блестящих кругляшка на кожаном ремешке и объяснили, как ими пользоваться. Мы, разумеется, тут же проверили – и уже через минуту разговаривали, не зная языка.

Эликалэ оплатил покупку. Улыбнувшись моей довольной мордашке, посоветовал купить защитный крем:

– А то обгоришь, златовласка.

Что верно, то верно, солнце тут сильное.

Юлианна с трудом оторвала взгляд от законсервированных заклинаний. Понимаю, будь я магом, мне бы тоже хотелось что-нибудь прикупить, чтобы не мучиться, не тратить силы, а со всем готовеньким сдать выпускные экзамены. Но магистры точно не допустят, чтобы мы притащили домой что-то из колбочек и цилиндров. Даже если бы эти вещицы были нам по карману – а стоили они так, что челюсть так на полу и останется лежать, – у нас бы их отобрали маги. Хорошо, если просто отобрали, а то и из Академии выгнали за нарушение устава и общественно опасное поведение.

Зато теперь я поняла, каким образом не владеющие волшбой священники проникли в наш мир и попытались убить ректора, – они тоже купили магию. Разумеется, не здесь, здесь смертельных заклятий не продают, только бытовые и защитные, а из-под полы.

Кое-как избавившись от кавалеров, мы наконец занялись тем, ради чего и выбрались из гостиницы – покупками. Оморону было, чем удивить: шойденские моды отличались от наших. Кое-какие усовершенствования мне понравились, другие вызывали недоумение. У них тут такие тонкие чулки! И не шерстяные, а блестящие, гладкие, с кружевом и без.

А бельё разноцветное, не только льняное, но и из атласа. Соблазнительное, к слову, и открывает живот.

Словом, девочки, то есть мы, то и дело говорили: «Ах!» при виде очередной перевязанной лентой вещи на полочке или вешалке. Честно пытались обойтись минимумом, но чулки и бельё перевесили. Какое мощное женское оружие! Если б я в таком перед нашим деканом разделась, то тотчас же диплом с отличием бы получила. И для груди удобнее, особенно моей сейчас.

Юлианна, покраснев, ухватила что-то вообще невесомое и унеслась мерить за шторку – там были комнатки для покупателей. Интересно, кого там собралась порадовать по возвращении магичка?

Когда, нагруженные свёртками, переодевшиеся по-местному в блузы и юбки, вышли на улицу, от выданных Липнером денег мало что осталось. Точнее – ровно столько, чтобы вернуться на рельсовом конном экипаже к гостинице.