Между двух огней - Эльденберт Марина - Страница 23

— Да, в оригинале у Люси живет кошка. — Я подалась вперед. — Это вымышленное животное. Автор трилогии «Мир без тебя» сама ее придумала.

— Серьезно? — Тарина приподняла брови.

Кивнула.

— Раза в четыре меньше виара, они тоже бывают дикие и домашние. Дикие даже крупнее виаров, а домашним не ставят подчиняющие кристаллы, они не опасны. Судя по описанию, это нечто невообразимое. Но очень милое.

Не представляю, включат ли кошку в шоу, но я бы на это посмотрела. Если такое случится, создатели спецэффектов наверняка сделают зверя ну очень достоверным.

— Кошка! — прыснула Тарина. — Придумают же!

— Фантазия некоторых еще и не на такое способна, — заметил Нерхан и допил кофе, после чего с сожалением глянул на часы. — Похоже, нам пора закругляться.

Неудивительно, что на репетицию мы вернулись в чудесном расположении духа. В отличие от другой команды, которой за обедом, видимо, принесли сок лици без подсластителя.

Дальше снова пели до мушек перед глазами, по десять раз переделывая то, что не нравится гению. Гроу командовал, литрами хлебал кофе и изредка выходил покурить (ну или еще куда-нибудь). За время передышек едва удавалось перевести дух, а когда мы возвращались к отработке сцен, становилось не до размышлений о чем бы то ни было.

Или о ком бы то ни было, что меня целиком и полностью устраивало.

Волевым и единоличным решением Гроу было постановлено начать еще одну сцену — когда Люси осознает, что влюблена в Стена. Это один из переломных моментов в ее жизни, поэтому я выложилась на полную. Под конец пела на дыхании, которое рвалось из груди вслед за словами песни:

Замолчала, возвращаясь в реальность, и только сейчас заметила, что на меня смотрят все. В том числе и Гроу, который переместился к сцене, облокотился на нее, второй рукой подперев подбородок. И эта рука сейчас медленно повернулась, уткнув большой палец в пол.

К щекам прилила кровь.

— Что не так? — поинтересовалась я.

— Все, — хмыкнул он. — В твоем исполнении «Первое чувство» — это полная лажа.

Ну, знаете ли…

Я продержалась все утро… Нет, не так. Я продержалась почти два дня, шаг за шагом остужая эмоции, погружая себя в подобие чувственной спячки вовсе не для того, чтобы одним ударом этот великий постановщик словно выбил сцену у меня из-под ног. И не только сцену, но и равновесие, в котором мне было на удивление хорошо.

— Обоснуйте, — сказала я, спокойно глядя ему в лицо.

Кто-то за моей спиной ахнул — кажется, Тарина. Секретарь с ассистенткой ощутимо напряглись. Даже довольная улыбочка Юммера слегка померкла, но на него мне сейчас было плевать. Остался только Гроу, который, даже находясь в партере, умудрялся смотреть на меня сверху вниз.

— Обосновать, говоришь? — Уголки жестких губ дрогнули.

А потом он одним движением оказался на сцене, наверное, я никогда к этому не привыкну. Пластика и грация зверя, он даже ступал бесшумно, как… кошка, про которую мы говорили за обедом. Гроу тем временем приблизился и оказался со мной лицом к лицу.

— Ты пела, чтобы показать мне и всему миру, что ты влюблена. — Он издевательски четко проговаривал слова. — Поверь, это последнее, о чем думает влюбленная женщина. Она живет своим чувством, она им дышит, но не выставляет его напоказ, как дешевая проститутка задницу без белья. Она верит в то, что чувствует, и уж тем более не считает, что через пару месяцев разойдется с тем, в кого влюблена. После «Первого чувства» зритель должен поверить в то, что у них вот-вот начнется самый охрененный роман столетия, а после твоего исполнения хочется повеситься. Достаточно такого обоснования?

Он смотрел на меня значительно глубже, чем просто в глаза. Сейчас, когда по телу снова прокатилась огненная волна, я почувствовала себя гораздо обнаженнее, чем в самом начале репетиции.

— Более чем, — отчеканила холодно.

— Чудесно. — Гроу хлопнул в ладоши. — Тогда на сегодня закончили.

Он спрыгнул со сцены, а я развернулась и очень медленно, расправив плечи, направилась к дверям. Пусть не думает, что меня это зацепило. И не воображает, что знает обо мне все. Если Гроу считает, что я буду терпеть его закидоны и выслушивать все это лишь потому, что он взял меня в постановку, то он сильно ошибается. Стоило оказаться за дверью, пролетела по коридорам, выдернула из шкафчика сумку. Завернулась в куртку и на полном ходу выскочила в небольшой холл, где столкнулась с Хейдом. Тот резво подхватил меня под локоть и развернул в другую сторону.

— Не туда.

— А куда? — поинтересовалась я.

— Через запасной выход, Звездочка. С охраной я уже договорился, можешь не благодарить.

— За что?

— Снаружи уже ждет парочка журналистов из желтой прессы и один с почти серьезного телеканала. Давно ты проверяла мобильник?

Выругавшись совершенно неподобающим местрель образом, я вытащила телефон. В обед там обнаружилось несколько предложений дать интервью и одно — принять участие в ток-шоу «Откровенно» (их я просто удалила). Сейчас же память забили пропущенные вызовы, голосовые сообщения, а почта ломилась от писем жаждущих со мной пообщаться. Чувство было такое, что все СМИ Мэйстона заняты одной-единственной темой: нашим с Рэйнаром выходом в свет. Ошалев от осознания собственной востребованности, позволила Хейду утащить меня к выходу, предназначенному на случай чрезвычайных ситуаций. Через него нас выпускал суровый охранник размером два на два.

— Значит, так. — Агент остановился и указал в сторону ближайшего проулка. — Вызывай своих сопровождающих, я вернусь на стоянку за флайсоциклом. Поедем туда, где сможем нормально поговорить.

— Сопровождающих нет.

— Что значит — нет?

— То и значит, — хмыкнула. — Я теперь сама по себе.

По возвращении в Мэйстон меня проводили до дома, но сопровождения под дверью не оказалось. Ни Дыр-Дыра, ни его напарника. Не появились они и утром, не выпрыгнули из кустов, когда я гуляла с Марром по парку. Валентен тоже не звонил, чтобы поинтересоваться, когда и откуда меня забрать.

Хейд нахмурился и потер подбородок.

— Тогда жди. Подгоню транспорт.

Невозмутимости Хейда можно было только позавидовать. Пожала плечами и прислонилась к стене Мэйстонской оперы. Разглядывала кусочек площади, которая отлично просматривалась отсюда. Я почти не чувствовала холода, несмотря на то, что забыла застегнуть до конца куртку, а шарф почти не прикрывал горло: как-то не прельщало меня бегать по улицам, срывая с себя горящие ошметки тряпья.

Долго ждать не пришлось, рычание флайсоцикла, опустившегося рядом со мной, выдернуло из размышлений. Хейд отстегнул шлем и протянул мне.

— А ты?

— Второй не взял, потому что на тебя не рассчитывал. Обойдусь очками.

Лететь над городом на средней магистрали было непривычно. Запах кожи смешивался с морозным воздухом, но холодно по-прежнему не было. Лицо и голову надежно укрывал шлем, а все остальное — широкая спина Хейда. Ветер до меня почти не доставал, потому что я обнимала его за талию и прижималась всем телом. Не будь под нами флайсоцикла, это выглядело бы почти интимно.

На этот раз мы поехали не в «Веалию» и даже не в торговый центр — туда Хейд наведался только для того, чтобы взять кофе. Не знаю, было ли так задумано изначально, но местом для «нормально поговорить» оказалась крыша одного из жилых домов. Невысокого, этажей под тридцать. Стоило агенту заглушить двигатель, как я спрыгнула на нее и подошла к ограждению. Пристегнула шлем, чтобы даже случайно не смахнуть вниз.