Гордость Шанур - Черри Кэролайн Дженис - Страница 29

Стастебурана нервно стиснул ладони, подошёл к одному из своих чиновников и, забрав у него своего сердитого зверька, принялся качать его и что-то нашептывать ему на ухо. Наконец он посмотрел на Пианфар и сказал:

— Считайте, что ремонт уже начался, — а затем приблизился к Тулли. Меховой шарик окрысился. Махе остановился и долго-долго разглядывал Чужака, а потом пожал плечами и обратился к своему Голосу: — Приготовьте этому разумному существу все необходимые документы. Проследите за ходом выполнения ремонтных работ. Хейни могут идти к себе. — Внезапно он резко повернулся к Пианфар. — Но вы отдадите нам кассету. Не беспокойтесь — она не попадёт к кифам,

— Мудрый махе, — грациозно поклонилась Пианфар. Стастебурана щёлкнул пальцами, и Голос попросила гостей пройти к выходу, что они и сделали под аккомпанемент рычавшего им в спины питомца Консула.

Итак, ей пообещали то, чего она добивалась, подумала Пианфар, пока удивленные махеновские чиновники проводили Тулли через процедуру идентификации, установленную правилами выдачи документов. Она подняла уши и доброжелательно улыбнулась работникам офиса. Шур придерживала Тулли за руку, подбадривая его, отвечая за него на вопросы, помогая сидеть ровно во время фотографирования и показывая, где нужно расписаться. Пианфар подошла к ним, посмотрела на бумаги и довольно хмыкнула: никто не мог назвать ровную, четкую подпись Чужака каракулями дикаря.

— Хорошо, — похлопала она Тулли по плечу, возвращая документы чиновникам, и неожиданно сморщила нос, ибо в помещение вошли два стишо, наполнив его едким запахом своих духов. Тонкие и бледные, они выглядели очень неестественно на фоне массивных колонн и ярких стен махеновского офиса. Стишо беззастенчиво таращились на Тулли своими белесыми глазами, и Пианфар не сомневалась, что в эти минуты их изворотливые мозги уже фиксировали малейшие детали его внешности, дабы собрать информацию, которой они торговали не хуже, чем любым другим товаром. Пианфар оскалилась, и прозрачной парочке хватило ума остановиться на почтительном расстоянии от неё.

Наконец чиновники протянули хейни полный комплект бумаг с изображением и характеристикой Тулли: общая космическая классификация — средняя, пол — мужской, и так далее. Пианфар передала документы Тулли и, ещё раз похлопав новоиспеченного гражданина Соглашения по плечу, повела его мимо раскрывших рты стишо в направлении выхода.

Она была абсолютно уверена и в том, что в эти самые минуты махеновская администрация засыпала своих подчиненных приказами бросить все силы на ремонт «Гордости», и в том, что Стастебурана попробует выцарапать у неё кассету задолго до его окончания. Намечалась своего рода интеллектуальная игра: кто что получит первым — хейни ремонт или махены ленту, и Пианфар уже приняла для себя твердое решение в пользу первого. Махены всё равно ничего не смогут ей сделать — она просто не оставит им выбора!

Выйдя из дверей, они повернули направо и двинулись в сторону лифта, продолжая изумлять местных работников и посетителей офиса, которые либо спешно ныряли за угол, либо пытались притвориться, что они не заметили никаких странностей.

Но вот трое, что ждали их перед лифтом… Пианфар едва не споткнулась от неожиданности, но затем набрала в грудь побольше воздуха и шагнула вперёд:

— Вы!

Капитан «Махиджиру» впервые не спешил показывать свои золотые зубы.

— Вы приносите несчастья, — сказал он ей.

— А вы чем занимаетесь? Продаете информацию в каждом встречном порту?

— Кирду — мой родной порт. А вы поставили его под угрозу.

— Хм. Меня преследуют неприятности. Они начались ещё на Центральной, когда экстренный вылет не позволил мне забрать жемчужины, которые я честно выменяла у вас на сварочные агрегаты. Впрочем, я готова забыть об этом, храбрый махе…

Золотозубый нахмурился и, подойдя вплотную к Тулли, оглядел его с ног до головы. Затем он повернулся к Пианфар.

— Будете уверять, что вы нашли его на причале?

— Будете уверять, что вы не собираете сейчас информацию для Консула так же, как делали это на Центральной?

Капитан «Махиджиру» слегка покраснел и снова блеснул своими золотыми зубами.

— Вы умны, капитан хейни.

— Вы ведь знаете этого Акуккака.

Улыбка тут же испарилась с лица Золотозубого.

— Может быть,

— Скажите, вы и вправду коммерсант?

— В течение долгого времени, честная хейни. «Махиджиру» — опытный торговый корабль, не первый год служащий моей семье. Да, мы встречались с «Хинукку», и теперь его название ассоциируется у меня с неприятностями.

Пианфар серьёзно посмотрела в широкое темное лицо махена.

— Клянусь, капитан, меньше всего на свете я хотела причинить вам какие бы то ни было неприятности. Я не шучу — вы действительно можете не возвращать мне обещанный жемчуг. Тогда, на Центральной, вы указали мне на опасность, исходившую от кифов, и тем самым спасли наши шкуры. Так что мы у вас в долгу.

Золотозубый покачал головой:

— Послушайте, хейни, покиньте станцию, как только ваш звездолет будет отремонтирован. Здесь вы представляете собой слишком большую угрозу — и для других, и для самих себя. Говорю вам это откровенно.

— «Махиджиру» пострадал во время отлета с Центральной?

— Немного. Последуйте совету, хейни.

— Последую. — Пианфар нажала кнопку вызова и ещё раз взглянула на Золотозубого, чтобы получше запомнить его лицо — Поехали, — сказала она своей компании, когда двери лифта отворились, и первой шагнула внутрь. Махены остались на месте. Лифт тронулся, и Пианфар взяла Тулли за руку, чтобы подбодрить его.

Толпа на причале уже рассеялась, но не успели хейни пройти пары десятков метров, как она снова собралась в прежнем количестве, и теперь Пианфар приходилось глядеть в оба: если серые хотели нанести им удар, то у них было достаточно времени для того, чтобы все подготовить…

И они не теряли его даром: невдалеке появилась группа кифов. Пианфар ничуть не удивилась их присутствию и искренне поблагодарила судьбу за то, что Тулли, совершенно обалдевший от огромного количества всевозможных лиц, был просто не в состоянии смотреть по сторонам.

Вскоре перед ними открылся трап «Гордости». У входа стоял отряд вооружённых махенов, и толпа благоразумно предпочла продолжить наблюдения за Чужаком с безопасного расстояния. Пианфар провела своих товарищей через защитную линию, думая о том, что если она сейчас же не ляжет спать, то её собственные ноги откажутся ей служить. Шур, по-видимому, чувствовала себя не намного лучше, да и Тулли уже с явным трудом удерживал равновесие. Изнемогая от усталости, Пианфар сосредоточила взгляд на заветных родных ступеньках, умоляя свои измученные конечности сделать ещё несколько шагов.

Неожиданно рядом с их кораблем выросли знакомые тени… Хейни. Хейни с «Восходящей Луны» — они дружно высыпали из соседней секции и столпились за спинами махеновских охранников.

— Пойдемте, — сказала Пианфар Шур и Тулли. — Не обращайте на них внимания.

Она подтолкнула свою компанию в сторону переходного шлюза «Гордости» и, услышав, что кто-то шёл за ними по пятам, буквально впихнула их внутрь.

— Отправляйтесь к себе, — велела она Шур и Тулли и только после этого оглянулась на незваного гостя, инстинктивно потянувшись в пустой карман за оружием. Впрочем, в последнем не было необходимости — посетителем оказалась хейни в шелковых бриджах, обильно увешанная дорогими драгоценностями.

— Тахар, — выдохнула Пианфар. — Вам что — жить надоело?

— Я спала, когда вы приходили. — Капитан Тахар остановилась рядом с ней, небрежно сунув руки за пояс, — рослая, с разорванным левым ухом и широким лицом, изуродованным глубоким потемневшим шрамом. Её борода и грива немного вились, как у всех представителей хейнийского юга, и имели густой бронзовый оттенок. Ещё две хейни выглядывали у Тахар из-за спины, словно пара клонов.

— Мы так и поняли и уладили все свои дела без вашей помощи, — процедила Пианфар.