Милашка (СИ) - "Mouse-chan" - Страница 18

Чон поднялся, взволнованный — не об этом ли прозвище Дже упомянул тогда, размазывая слезы на его крыльце? Чхве его придумал? Вытащив из кармана телефон, Юнхо набрал номер дяди — только он мог подтвердить или опровергнуть догадки. Голос старика был вполне себе жизнерадостный.

— Дядя, мм… как ты назвал… — ощущая себя болваном, Юнхо сильно смутился. — Кто… Милашка?

Чхве усмехнулся.

— Есть один забавный паренек…

— Джеджун?

— Вы уже познакомились? Замечательно!

Юнхо выслушал кучу лестных отзывов о парне, но вынужден был прервать нескончаемый поток слов и рассказать, что случилось. Дядя всполошился.

— Я приеду!

— Тебя самого только-только выписали, сиди-ка ты дома, окей?

Чхве упрямился, грозился обзвонить все клиники, но разузнать, где его малолетний приятель. Юнхо как мог уговаривал его отлежаться, но все же пришлось назвать адрес.

— Юнхо-а, ты уж, пожалуйста, пригляди за ним. У этого мальчика больше никого нет.

— У него страховка мизерная, все равно будут тетку разыскивать.

— А вот это еще хуже. Им нельзя встречаться.

— Оплачивать счет сам будешь?

— И оплачу! — повысил голос Чхве.

Юнхо возвел глаза к потолку — старик не знал, что тех немногих сбережений, что лежали в банке, на собственное лечение едва хватит.

— Давай так, приезжай и здесь все обсудим. Ладно?

В коридоре появились полицейские. Медсестра указала в сторону Юнхо, и те направились к нему с самым решительным видом. Сердце невольно ускорило бег — он что-то натворил? Или из-за вызова нашли его? Нет, вряд ли. Наскоро попрощавшись с дядей, Юнхо убрал телефон.

— Простите, вам туда нельзя, — загородил он дверь своей спиной.

— Нам, собственно, и не нужно. Как его состояние?

— Вроде не критично. Лучше у врача поинтересуйтесь, — Чон подозрительно покосился на мужчин в форме. — А в чем дело?

— А вы кто? — в свою очередь поинтересовались у него.

— Опекун… вроде как. Меня зовут Чон Юнхо.

— Господин Чон, плохо ж вы знаете своего подопечного. Ким Джеджун подозревается в хранении и распространении наркотиков. Мы здесь, чтобы допросить его, как только он придет в себя.

Юнхо обалдел.

========== Часть 10 ==========

Ярко светило солнце. Уже несколько дней погода стояла теплая, что не могло не радовать. Маленькие пташки щебетали в ветвях деревьев, окружавших больничный корпус, создавая положительное настроение. Перед обедом в саду было много людей, кто-то гулял, кого-то навещали родные. Можно было увидеть и белую униформу медперсонала, отдыхающих в перерыве за сигаретой.

Юнхо с улыбкой обнял дядю, стоило тому выбраться из такси.

— Как ты? Устал?

— Немного. Солнце припекает, меня, кажется, укачало.

— Ты ехал от силы минут сорок! — воскликнул племянник, похлопав ворчуна по плечу.

Больница, в которую был доставлен Джеджун, находилась в пригороде Сеула, подальше от городского шума и стрессов. Здесь было тихо и спокойно, само то, чтобы скорее идти на поправку. Практически неделю Юнхо разрывался между ветеринарной клиникой и этой больницей, сжег огромное количество бензина, недосыпал. А еще бросил свое хвостатое дитя на попечение внуков фермера, чья корова вполне себе оклемалась, чтобы вновь попытаться стать мамой.

— Хван еще не приехал? — имел в виду юриста Чхве.

— Скоро будет.

— А эта стерва?

— Уже здесь, — без труда прочитав взгляд дяди, Юнхо ответил. — Я рискнул оставить их наедине.

По закону полицейские не могли допросить несовершеннолетнего без присутствия взрослого представителя. Подключив администрацию деревни, они отыскали-таки его тетю, вызвали. Судя по ее голосу, Киму лучше было бы задохнуться в дыму. И все же Юнхо ушел встречать старика, решив, что за много лет откровенная ненависть могла и утихнуть. К тому же надеялся, что в присутствии постороннего неприязнь останется в узде.

Едва мужчины поднялись на второй этаж южного крыла, где находились обычные двухместные палаты, услышали шум. Мимо пробежала взволнованная медсестра. Чон, осознав, куда девушка так торопится, помчался следом, оставив дядю. В палате ругались прилично одетая женщина и тощий мужик непонятного возраста, чье тщедушное тело покрывала больничная пижама. Джеджун сидел на своей постели, прижимал к покрасневшей щеке ладонь. На глазах его блестели слезы, губы дрожали.

— Вы что делаете?! — завопила медсестра, понимая, что произошло. Выругавшись сквозь зубы, она поспешила к пациенту. — С ума сошли?!

— Пусти меня! — истерично взвизгнула женщина, в которую вцепился сосед Дже.

— Не рыпайся, красотка…

— Вы, дамочка, совсем охренели, — Юнхо с легкостью снял руку пациента с запястья женщины, оттолкнул ее к двери. — Я попрошу засвидетельствовать побои, сейчас как раз приедет полиция.

— Да пошел ты, — зашипела неугомонная, переводя горящие злобой глаза с лица Чона на своего племянника. — Еще один ухажер нашелся? Ха! И как только совести хватает нормальным людям в глаза смотреть?

— Не орите.

— Имею полное право! Это ведь позор для семьи!

— Какой семьи? Вы давно от него отказались.

Тетя Дже на секунду замолчала, видимо скапливая побольше яда для следующего плевка.

— Ублюдок переплюнул мамашу! Мало всей той грязи, так еще с наркотой связался! Не дай Бог кто-нибудь наплетет моим детям, что у них есть подобный родственничек…

— И что ты сделаешь? — дед Чхве вошел в палату. — От злости совсем свихнулась, дура.

— И этот тут же… Срамота!

— Госпожа, если не угомонитесь, я позову охрану, — медсестра недовольно покосилась на женщину.

Не увидев поддержки даже со стороны персонала, та поджала губы и вышла, не желая находиться в обществе презираемого племянника дольше, чем того требовалось. Чхве пошел за ней следом, все же они неплохо ладили когда-то давно — ветеринар часто бывал в доме, где царил смех двух девочек, и безумно сожалел, как все случилось.

— Нехило она пацану-то ввалила, — пациент взял со стула кофту и старую газету, поплелся на выход. — Вы это, зовите, как менты приедут, свидетелем буду. Упечь дикошарую надо на пятнадцать суток.

— Дурдом, — медсестра напоила Дже водой, куда добавила немного успокоительного, чтобы выровнять его дыхание. И обратилась к Юнхо. — Давайте-ка вы тоже эту свору подождете в коридоре.

— Я тихонько посижу, обещаю.

Чон опустился на стул рядом с постелью парня. Джеджун закусил нижнюю губу, отвел взгляд. Ему было больно. И стыдно. Перед Юнхо, за то, что узнал такую вот правду. Перед дедом Чхве, который наплевал на собственное здоровье и приехал навестить. Перед незнакомым мужиком, слышавшим и видевшим этот концерт. Хотелось скрыться от всех, убежать куда-нибудь, где никто его не знает. Хотелось просто поплакать, как он часто делал в детстве, чтобы облегчить стискивающую грудь боль. Но он не мог ни того, ни другого.

— Очень больно? — дождавшись, когда они останутся одни в палате, спросил Юнхо.

Джеджун отрицательно мотнул головой, по-прежнему глядя куда-то в угол.

— Прости, я не должен был оставлять тебя с ней наедине.

— Вы ничего… — Ким почувствовал, как запершило в горле, мучительно сглотнул, — … не должны мне.

— Дже, престань, — видя, что Дже упрямится, мужчина наклонился к нему, попытался заглянуть в глаза. — Эй, слышишь? Не закрывайся от меня. Я хочу помочь.

— Не нужно.

Юнхо вздохнул.

— Упрямец.

— Теперь она всем растреплет… Если будете помогать мне, в деревне вас тоже возненавидят.

— Не говори ерунды.

Вообще-то местная сорока уже всем доложилась, что нашли копы на пожарище, благо место работы позволяло поболтать. Так что лишь глухонемой не обсуждал сейчас перспективы Джеджуна. Многие отказывались верить, что это действительно наркотики. Уж не в их глухомани-то! Да и к Дже пожилые люди, коих было большинство, относились вполне себе дружелюбно, а вот молодые вовсю распускали сплетни, приукрашивая домыслами. С их легкой руки и неуемной фантазии Ким едва не контрабандистом был, имевшим связи с бандитами. И все же Юнхо не верил, что жители деревни смогут так просто отвернуться от мальчишки, который сделал столько добра.