Ангел с мечом - Черри Кэролайн Дженис - Страница 51

— Хорошо! — Она слетела с веранды на лестницу. Али последовал за ней и чуть не упал с перекладин. Альтаир спустилась в средний проход скипа Невелла, сопровождаемая Али, который от боли ворчал и так спотыкался, что лодка закачалась. Дети Невелла сидели с открытыми ртами и расширенными глазами, когда Альтаир вела свою окровавленную тень через средний проход.

С этого скипа они перебрались на скип Льюиса и Делакруа, потом на ее собственный. Али, хватая ртом воздух, старался не отставать. Она слышала еще чьи-то глухие шаги по средним проходам лодок, а за ними еще чьи-то, на этот раз более легкие. Какой-то мужчина темной тенью встал рядом с Али в среднем проходе ее скипа, высокий человек в рваной куртке.

— Я помогу тебе, — сказал он, и голос этот был ей чем-то знаком. Потом она снова вспомнила куртку и рваную шляпу набекрень.

Муж Мэри Джентри. Рахман Диаз. Мэри, которая потеряла своего ребенка. У нее остался один сын, а ее муж шел сейчас добровольно. Рахман пугал Альтаир, пугал ее всей кармой той давней истории.

— Проклятье, — сказала она. И еще одна фигура вскарабкалась рядом с ней на борт, тень с веретенообразными конечностями и жесткими волосами, которые развевались на ветру. — Кто там еще? Кто это? Томми? Проклятье, проваливай отсюда!

— Я пойду с вами, — упрямо сказал Томми своим высоким мальчишеским голосом. — Я не боюсь.

— Он не боится! — Она заторопилась мимо своего отряда на полудек. — Не боится! Проклятье! Рахман, дерни веревку!

Рахман пошел к носовому концу. Али проковылял, согнувшись, к краю палубы и уселся там, положив одну руку на палубу, другой поддерживая живот.

— Джонс, Джонс, клянусь тебе! Я никогда не думал никого убивать, Джонс!

— Да, конечно. — Она вытащила шест, а Рахман тоже взял поднял из среднего прохода багор, а Томми нервно дрожал от нетерпения. — Ты идешь с нами или остаешься? — крича, спросила она. — Сойди с носа, проклятье; ты можешь сойти хотя бы за балласт!

— Джонс, — сказал Али. — Джонс, в их доме целый лабиринт, у них масса дверей…

— И ты хочешь сейчас рассказать мне это? — Она толкнула шестом свой скип мимо скипа Дэла. — Присматривай за ним, Мира!

Мира растерянно подняла руку и махнула, и это было все.

Минтака Фахд помахала шарфом.

— Хооо! — крикнула она сзади. — Хооо, вы там!

— Хооо-оо! — присоединились десятки ртов. Альтаир не стала смотреть в лицо Мэри Джентри.

— Тебе нужно держать на юг, — запинаясь, сказал Али; изо рта вместе со словами шла кровь. — Джонс, они не пользуются большими лодками; они вывозят свои грузы через Причальные ворота…

— Рахман, йей! — Она предоставила толкать лодку Рахману, вытащила из воды шест и присела, где стояла, напрягая пальцы ног на палубе. Ее тень упала на лицо Али, прикрыв его от фонарей Моги. — Хочешь рассказать правду, проклятый живодер? Где?

— Правда, все правда! Причальные ворота. Они все вывозят через них.

— Ты проклятый слизняк, как я могу тебе верить?

— Я не вру, я не вру, Джонс, клянусь тебе! Это Причальные ворота! У них есть речные контрабандисты, они подходят прямо вверх к Мертвому Причалу, Джонс, я слышал, как они рассказывали об этом! Моги однажды передал мне ту бедную старую свинью, чтобы выбросить его в гавани… Он умолял меня, он умолял меня, Джонс, он не хотел закончить жизнь в воде! Я не убийца. Я его продал. Он был первым. Разве это не лучше? Они хотели этого, Джонс, они хотели этого… Я никогда никого не топил в гавани. Мегари тоже их не убивают. Они…

— …только продают их. У тебя мораль паразита, Али! Сколько ты получал за каждого?

— Они хотели рассказать об этом! Они хотели выдать меня, если я этого не сделаю, Джонс; все должно было быть совсем не так…

— Тут я поспорю. — Она встала и посмотрела на бледное лицо Томми и его круглые глаза.

Сообщник? Или ему можно верить?

Она снова вытащила шест и погнала лодку.

— Сначала к Мегари. Посмотрим на них. Выясним, чем нам придется заняться.

— Джонс! — запротестовал Али.

— А ты заткнись.

Рахман только толкался багром, не говоря ни слова.

ГЛАВА 9

С Рахманом в два шеста вести скип было легко. Больше не было никакой паники, только ритмичное движение воды, как в любой другой ночной поездке по Нижнему Меровингену. Альтаир толкала лодку уверенно и спокойно, предоставляя Рахману большую часть собственно работы.

Этот мужчина еще не ездил сегодня ночью с одного конца города на другой. Небо, сколько у нас еще времени? Вскоре после наступления темноты я была у Джоба; когда я вернулась от Бореги, миновала полночь, будь проклято его трусливое сердце!

Ну, тогда у нас еще три-четыре часа до рассвета. И еще примерно два часа, пока прилив позволит лодкам пройти через эти ворота.

Если они не собираются покинуть город еще сегодня ночью.

Они вынуждены сделать это. Дьявольски слишком много людей охотятся за Мондрагоном. До Меча дойдут слухи об этом собрании перед домом Моги — они заметят это, если при попытке куда-нибудь выбраться обнаружат каналы блокированными. А какое отношение ко всей этой истории имеют Мегари? Они боятся, вот что! Мегари устроил себе трудности, ему выкрутили руки его теперешние друзья…

За этим скрывается Меч. Больше некому. Я должна освободить Мондрагона, я должна быть готова, если наши люди перекроют каналы. Тогда нужно быть готовым сделать что-то, а до той поры как следует поразмыслить над этим!

Я должна вытащить его оттуда, пока они не заметили, что сидят в ловушке.

Должна вывезти его из Меровингена.

Должна подыскать ему корабль, который выходит в море.

Должна вытащить его отсюда. Навсегда.

Не должна его больше никогда видеть.

Что же мне еще остается делать?

Она резко толкалась шестом, пока руки не заболели еще сильней, а боль внутри не стихла.

Ты дура, Джонс. Ведь завтра еще недосягаемо, ты так не думаешь? Выглядит не очень хорошо, верно?

Так что не думай больше об этом.

Мама, мама, разве этой ночью тебя тут нет? Я не в упрек тебе. Прекрасный сюрприз то, что я тут натворила. Неудивительно, что ты не слишком гордишься мною.

Дорога свернула в старый Большой Канал, под лабиринтом моста, который перекрывал бывший проезд к старому порту, еще плотнее сгустились тени.

Где-то позади них двигались лодки. Скипы и лодки с шестами, которые стояли тут у берегов, были ничтожны числом и широко рассеяны, простые тени вдоль границ зданий. Старые люди. Незаинтересованные. Изолированные.

Те, что слишком глубоко увязли в темных делах, чтобы общаться с честными канальщиками.

А эти честные канальщики там у Моги торопились, по их понятиям, изо всех сил и только пытались сначала выяснить, какая лодка на какое место собиралась отправиться. Альтаир могла себе представить, сколько это будет длиться. А потом каналы и приливные ворота будут перекрыты. Примерно через час, если организуется и выберет свою позицию достаточно много людей. Если они уговорили достаточно толстолобых водяных крыс, которые никогда не бывали у Моги, принять участие в блокаде Мегари, и если выяснили, кто перекроет такие места, где можно ожидать перестрелки.

Еще больше разговоров и еще больше промедления.

— Сворачиваем к фактории, — приказала Альтаир Рахману и повернула нос лодки. Скип влетел в водоворот в затоне Большого Канала; в дополнение его схватил порыв ветра. Он начал вращаться, но их большой опыт использовал это вращение для поворота, и шест Альтаир оказался внизу в то самое мгновение, когда это было нужно. Потом работу с шестом снова взял на себя Рахман, не тратя времени на слова, он вообще ни разу не дал ни одного совета с тех самых пор, как вступил на борт скипа.

Рахман вообще почти никогда не говорил. Он ничего не говорил все эти годы с тех пор, как я вытащила со дна Дета его и Мэри ребенка, после того как он сам вынырнул с пустыми руками.

Тогда он уже точно знал, что ребенок так и так мертв, даже если пока еще жив. Мама знала это, и он тоже знал; он стоял и не вымолвил ни слова благодарности. И теперь он ничего не говорит. Неужели знает что-то, о чем я не имею никакого представления?