Что, если это произойдет? (ЛП) - Харлоу Мелани - Страница 34

голоса.

— Нет, малышка. Я не могу сейчас петь.

— Пожалуйста, Максим! Я не смогу уснуть без нее. Это единственное, что мне

поможет.

Удар в самое сердце.

— Мама не может спеть тебе?

— Нет. Она ее не помнит.

Я застонал, и Дерек посмотрел на меня.

— Пожалуйста, Максим. Я так по тебе скучаю.

Я выдохнул, сдаваясь.

— Хорошо.

Затем я закрыл глаза — как будто это могло спасти меня от позорной смерти — и

начал петь в более быстром темпе, чем обычно.

Лилия остановила меня.

— Помедленнее, Максим! Ты поешь слишком быстро!

Я послушно притормозил и спел правильно, мой голос трескался во всех обычных

местах, заставляя ее хихикать. Когда я дошел до последней строки, я посмотрел на

Дерека, чье забавное выражение заставило меня захотеть спрятать лицо в рубашке.

— Теперь нормально? Сможешь уснуть? — спросил я Лилию

— Да, — ответила она. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, малышка. Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю. Пока.

Я отключил телефон, положил его на стойку и, вздохнув, посмотрел на Дерека. Он

пил кофе, его глаза лукаво сверкнули над краем чашки.

— Что? — сказал я, чувствуя, как разливается тепло по моему лицу. — Она не могла

уснуть. Это детская песня из старого российского телешоу, которую я иногда пою, чтобы

успокоить ее.

— Нет. Это восхитительно. Я не знал, что ты поешь колыбельные.

— Я не пою колыбельные. Только эту.

— Может быть, и мне споешь как-нибудь, — он старался не хихикать, но никак не

мог сдержаться.

Боже, обожаю заставлять его улыбаться.

— Ха-ха. Продолжай смеяться надо мной. Ты пожалеешь, когда я не поделюсь с

тобой своими сырниками, — я повернулся к нему спиной и открыл пакет с мукой.

Мгновение спустя он прижался к моей спине. Обхватив меня за талию, он стал

целовать мою шею.

— Я шучу. Я на самом деле нахожу очень сексуальным, как ты пел своей сестренке

песню, чтобы помочь ей уснуть.

— Ты уверен? — я посмотрел на него через плечо.

— Да, — Он накрыл мои губы своими, мягко, сладко и нежно, это так сильно

отличалось от огненных поцелуев, которыми мы делились прошлой ночью. Мы не

спешили раздеваться, прикасаться друг к другу или переходить следующую горячую

черту. Мы наслаждались поцелуем.

87

Наслаждались друг другом и этим моментом. Это было так прекрасно.

Глава 25

Дерек

Колыбельная песня.

У меня не укладывалось это в голове. Он пел колыбельную своей младшей сестре,

когда она не могла уснуть. Из всего того, что я знал о Максиме, это мне нравилось больше

всего. И он выглядел таким грустным, когда пел на моей кухне. Его пение было почти

таким же ужасным, как и мое.

Но это было так мило. И я не обманывал, когда сказал, что нахожу это сексуальным.

В Максиме было не так много того, что я не находил сексуальным. Даже в моих старых

джинсах — или, может быть, особенно в моих старых джинсах — и его рабочей рубашке

он выглядел потрясающе. Но внутри он тоже был потрясающим. Умный и веселый,

добрый и искренний.

И я доверял ему. Для меня было удивительно, что после такого короткого периода

времени, я настолько доверял Максиму. Мы встретились всего четыре дня назад, и все же

я чувствовал себя с ним более спокойно, чем с кем-либо за долгое время. Я могу быть

собой рядом с ним, таким, каким не могу быть рядом с другими людьми. Ничего не

скрывая. Я испытывал такое облегчение и был невероятно благодарен за это. Если бы он

даже никогда и не заплатил бы мне ни копейки за одежду, аренду или еще за что-либо, что

я сделал для него, мне было бы все равно. Это чувство стоило того, даже если оно и не

продлится вечно.

— Окей, вот попробуй, — он поставил тарелку передо мной, и я застонал в

предвкушении, чувствуя, как наполняется слюной мой рот. На ней было что-то похожее

на четыре пышных оладьи, обжаренных до золотисто-коричневого цвета, посыпанных

сахарной пудрой и политых медом. Большая ложка чего-то белого — сметана, может

быть? — с одной стороны, и поверх всего этого была разбросана малина.

— Это выглядит восхитительно. Что это такое?

— Сырники. Ты сможешь повторить?

Я сделал попытку, которая, как я думал, была довольно хорошей, но Максим все

равно рассмеялся.

— Вот, твое первое русское слово. Я хочу, чтобы к концу дня ты узнал и запомнил

еще четыре, — он поставил свою тарелку и сел на стул напротив меня. Я заметил, как

легко он запомнил, где находится все необходимое для сервировки стола, от бумажных и

льняных салфеток до посуды, и получал нелепый кайф от того, насколько он знаком с

моей кухней.

— Я постараюсь, — пообещал я. Не в состоянии ждать секунду дольше, я взял вилку

и нож и отрезал маленький кусочек, чтобы распробовать весь аромат блюда. Я положил

его в рот и снова застонал.

Максим ухмыльнулся.

— Право хозяина пробовать первым?

Я медленно пережевывал, оценивая хрустящую легкость снаружи и душистую

мягкость внутри. Немного сладкого, немного соленого, идеальный баланс.

— Как сказать по-русски «вкусно»?

— В данном случае, vkusnо.

— Ну, это чертовски vkusnо.

Он рассмеялся.

88

— Я так рад, что тебе понравилось. Тебе придется позволить мне приготовить ужин

для тебя.

— Ты можешь готовить для меня, когда захочешь, — с набитым ртом пробормотал я

— Это настолько вкусно.

Он улыбнулся, его щеки слегка покраснели.

— Спасибо.

После завтрака я помог Максиму убраться на кухне, и мы пошли в мою спальню,

чтобы отдать ему одежду, которую я купил для него. Он стоял возле дверного проема,

когда я подошел к шкафу и достал пакет, предварительно вытащив чек и засунув его в

карман. Он видел ценники, так что, вероятно, это был глупый жест, но, может быть, я

смогу убедить его, что купил их со скидкой. У меня было ощущение, что он начнет

протестовать, что они слишком дорогие.

Когда я вернулся в комнату, он все еще стоял у двери, любопытно оглядываясь

вокруг.

— Здесь, при свете, все выглядит по-другому, — сказал он застенчиво.

— О. Возможно, — я взглянул на кровать, которую заправил сегодня утром после

смены белья. Вид этого заставил мышцы живота сжиматься. Наверно слишком рано

делать это снова? Может у него все болит? Не думай об этом. — Так. Вот, держи, — я

передал ему пакет. — Ты, если хочешь, можешь примерить прямо здесь. У меня на двери

зеркало в полный рост.

— Окей.

— Я оставлю тебя, — сказал я, направляясь к двери. Я не хотел, чтобы у него

возникли мысли, что я пытаюсь заставить его раздеться передо мной — не то, чтобы я

жаловался. Но он схватил меня за руку.

— Ты можешь остаться, — улыбнулся он. — Я не возражаю.

Черт, каждый раз, когда он на меня так смотрел, было ощущение, что он говорит: я

покажу тебе свой, если ты покажешь мне свой, мне хотелось наброситься на него и

кататься с ним голым.

Я прочистил горло и присел на край кровати.

— Окей.

Он снял с себя одежду, и я мог открыто смотреть на его тело. Иисус. Неудивительно,

что я сошел с ума прошлой ночью. На самом деле, мне было грустно видеть, как его ноги

и задница исчезают в новых джинсах, но рад, что они подходят ему.

— Они отлично выглядят на тебе, — сказал я, немного поерзав, чтобы не попасть в

неловкое положение со своей набухающей эрекцией.

— Спасибо, — он пожал плечами в одной из рубашек, которую я выбрал, и

застегнул ее. — Что думаешь?

Думаю, ты идеальный.

— Не слишком большая? Кажется мешковатой на твоей талии. Хотя, не уверен, что

размер поменьше тебе подойдет в плечах.

Он нахмурился.