Кроша. Книга вторая (СИ) - Кистяева Марина - Страница 44

Он смотрел на безумно сексуальное тело теперь уже жены, что только-только начало изменяться, на потяжелевшие груди, на чуть округлившийся животик, уже замечая, как она его прикрывает руками в извечном движении всех беременных женщин, и его рвало на части. Он жаждал ее остервенело, дико, до ломоты в яичках. Один взгляд, одно воспоминание о ней - и все, у него вставал. Тимур даже подтрунивал над собой, говоря, что у него скоро будет смермотоксикоз. На других женщин не смотрел. Не хотел.

Есть жена. Другие - табу.

Тимур понимал - ничто не мешает ему трахнуть одну из старых знакомых. Или обзавестись новой. Только зачем?

У него дома есть роскошная маленькая девочка, к которой он отчего-то опасался прикасаться. А если повредит? А если сделает больно? А если...

Лучше перетерпит. Как там говорят врачи, когда заканчивается опасный период? В шестнадцать-двадцать недель? Значит, осталось немного.

Ничего страшного.

Хотя, нет, тут он привирает. Для него этот период будет нелегким. Тимур, которому требовался секс практически ежедневно, сам себе назначил испытание. Но видя, как выворачивает Леру несколько раз на дню, как она старательно делает вид, что все хорошо, что ей не больно, как она минимизирует капризы, понимал - его решение абсолютно верное.

Чего он не ожидал и с чем не думал сталкиваться - так с недовольством Леры. И по поводу чего?? Отсутствию секса.

Тамим, не посвященный в его «диету», подтрунивал. Мол, беременная жена становится особенно ласковой. И у некоторых даже обостряется чувствительность. Им становится «надо» едва ли не чаще, чем мужчинам.

Тимур скептически выслушивал названного брата. Пусть говорит, а он послушает, ему не трудно.

Трудно возвращаться домой, ложиться спать в одну постель с Лерой и не притрагиваться к ней. Когда аромат ее духов и кожи медленно, но от того еще более настойчиво окутывал его, забирался под кожу, в легкие, пропитывал кровь, заставляя в памяти воскрешать одну ночь за другой. Вспоминать Леру, стоящей на коленях с выпяченной попкой. Или делающей ему минет. Или с раскинутыми ногами, когда он приближался к ее «розочке», чтобы вылизать, испить ее соки, заставить содрогнуться в оргазме.

Ее тело, облаченное в белоснежное неглиже, дразнило его. Выступало наисильнейшим оргазмом.

Тимур мог попросить Леру спать в смежной комнате, мотивируя свою просьбу беременностью или даже ничего не объясняя. Но как, черт возьми, он отпустит жену на другую кровать и лишит себя ее тепла?

Она прижималась к нему. Каждую ночь. Засыпала и во сне искала его тело.

Осознание того, что она инстинктивно нуждается в нем, срывало крышу. Выворачивало душу наизнанку. Заставляло сжимать зубы с такой силой, что они аж скрежетали.

Млять... Это было невыносимо. Это было восхитительно.

Перевернуть бы ее на спину и взять сонную. Разбудить резкими толчками. Увидеть, как в полусонных глазах зарождается желание. Как она выгибается под ним и аккуратно, порой едва ли не робко, подается вперед, к нему навстречу.

Но Тимур не мог. А если все-таки сделает ей больно...

Она же маленькая. И носит двойню. И такая миниатюрная, несмотря на то, что груди крупные и... Снова груди. Все мысли Тимура так или иначе скатывались к телу Валерии.

- Это хорошо, что ты ей не изменяешь, - заметил Тамим накануне.

- Ты за мной следишь? - усмехнулся Тимур.

- Наблюдаю.

- Тогда объяснись.

Тамим, закинув ногу на ногу, откинулся на спинку кресла. Разговор происходил в кабинете Тимура.

- Хорошая она у тебя. Нравится мне. Эй-эй, не свирепей! Вижу, как оскаливаешься. Не надо. Твоя жена - неприкосновенна. Если бы я ставил цель поиметь ее - перекупил бы. И не качай головой. Три месяца назад ты не был в нее влюблен и при сильном моем хотении...

Тимура как током прошибло. Он сидел за столом, руки на подлокотниках кресла, и сам не заметил, как с силой сжал их. Лишь чуть корпусом подался вперед, точно хищник, замерший перед прыжком.

- Ты что-то путаешь, брат.

Тамим с ехидной улыбкой покачал головой.

- Не, не путаю. Уж кто-кто, а я тебя знаю. Ты женился на ней. И не говори, что из-за детей. Мы с легкостью могли отобрать обоих малышей. Повторюсь - с легкостью. Даже, почти не напрягаясь. Увез бы ты ее ко мне на девятом месяце, она бы там и родила. А дальше - дело техники. Но нет. Ты выбрал другой путь. Правильный. За что я тебя уважаю еще сильнее, брат. Мы еще не знаем, кто у тебя родится - мальчики или девочки, а может, и разнополые дети. Но то, что рядом будет мать - положительный момент.

Тимур молча слушал Тамима. Тот был философом, и порой, под вечер, любил поговорить за жизнь. Это у них с Турции повелось. Разговоры зачастую их и спасали от безумия.

- Твои размышления интересны.

- Да я только радуюсь за тебя, Тимур. И воздаю Хвалу Аллаху, что у тебя все складывается благополучно. Ты желал сильную достойную спутницу, не развратницу, не охотницу за твоим состоянием, а настоящую женщину - она у тебя есть. Береги ее. А то придут и отберут. Твоя Лера - неграненый бриллиант, и от тебя зависит, засверкает он или потускнеет.

И вот теперь этот «бриллиант», что самым непосредственным образом весь вечер крутила перед ним очаровательной попой и умиленно улыбалась какому-то молокососу, нагло заявляет, что он, оказывается, не хочет ее. Не трахает, видите ли.

Он!

Ее!

Тимур, что последние годы тщательно тренировал свою выдержку и не позволял эмоциям взять вверх, сорвался.

Не заботясь об аккуратности и послав, куда подальше деликатность, издавая приглушенные стоны, больше походившие на рыки голодного зверя, коим он сейчас себя и чувствовал, Тимур обрушился на свою девочку.

Ах, бриллиант...

Ах, не дотраханый...

Если бы ему кто сказал, что Валерия сделает ему предъяву на тему сексуальной неудовлетворенности, он открыто поглумился бы над тем недотепой. Да она еще чуть больше месяца назад краснела, стоило ему попросить развести ножки пошире и показать себя!

Он впился в ее губы безжалостно. Знал, что делает больно. Что не ласково. Что доставляет ей дискомфорт. Что надо немного притормозить...

И мысленно был опрокинут на лопатки, когда почувствовал, как Лера с не меньшей страстью откликнулась на его прикосновения. Более того! Она укусила его. Не до крови, но ощутимо. Показав тем самым, что не шутила, когда заявила, что он ее посадил на «голодный паек».

Дальше - хуже. Или ярче. Жарче.

Прижимая к себе все еще хрупкое тело жены, Тимур подхватил ее под ягодицы, вздернув кверху. Лера, продолжая отвечать на его сокрушительный, жалящий, обжигающий поцелуй, обхватила его за шею и сама постаралась как можно плотнее прижаться к нему.

Тело Тимура завибрировало от внутреннего напряжения. Перед глазами возникла кровавая пелена. Он слишком долго ждал. Он слишком сильно соскучился.

Сил терпеть не было. Хотелось получить все и сразу. Стоило вдохнуть запах Леры, как голова закружилась, а в висках застучало. Он с силой сжал чертово шерстяное платье, комкая его и задирая.

- Опаньки.

Насмешливый голос новоиспеченного шурина охладил пыл Тимура, но недостаточно, чтобы отказаться в последствие от продолжения. Зато Тимур сразу же почувствовал, как замерла на его руках Лера, испуганно и смущенно охнув, и уткнувшись ему в шею.

- Удивили, ничего не скажешь.

У Геннадия, как и любого другого молодого парня, напрочь отсутствовала какая-либо субординация. Тимур посмотрел в сторону дверного проема и увидел, как шурин ухмыляется. Что его удивило - в глазах парня исчезла злоба, настороженность, недоверие, которое неизменно присутствовало, когда они общались.

- Немного расслабились. Имеем право. Мы - молодожены, - ответил Тимур, аккуратно опуская Леру на пол.

- Ладно уж вам. И ты, мелкая, не крайней. Стоишь пунцовая, как рак. Вы тут можете продолжать, а я укатываю. Черт, даже забыл, что хотел взять на кухне.

Сказал и был таков.

Лера хотела сделать шаг назад, но Тимур не собирался ее никуда отпускать.