Кроша. Книга вторая (СИ) - Кистяева Марина - Страница 30

И тот мужчина, что разбудил в ней вулкан нешуточных страстей, не стал томить. Несколько порывистых движений, и Лера, кусая уже свои губы до крови, почувствовала, как ее тело наполняется, как пустота внутри нее - физическая и моральная, растворяется.

Леру держали крепко за бедра, оставляя на нежной коже следы.

Движения Тимура были жесткими.

Так самец берет самку.

Так мужчина утверждает права на свою женщину.

Не чувствуя по собой ног, не замечая, как прогибается в спине и царапает мраморную поверхность столешницы, Лера подавалась назад, чтобы вновь и вновь столкнуться с телом Тимура. Почувствовать его силу, ярость его движений, что выворачивали ее душу наизнанку и дарили телу невероятные по своей яркости ощущения. Услышать пошлые, еще сильнее возбуждающие шлепки двух соединяющихся тел.

Обоюдный оргазм не заставил себя долго ждать. Два стона слились в один.

Фейерверк. Пожар. Капитуляция.

Лера уперлась животом в столешницу.

Силы разом покинули.

Тимур, осторожно потянув ее за талию, прижал спиной к своей груди.

- Тихо, тихо, девочка...

***

Через два дня Тимур самолично вручил Лере новый договор.

Брачный контракт.

Который она подписала.

глава 14

Глава 14

Два месяца спустя...

- Тимур, уйди...

- Нет!

- Тимур, пожалуйста...

- Нет, я сказал.

Блевать в присутствии кого-то - перспективка та еще.

Лера, жмурясь и чувствуя, как тошнота снова подкатывает к горлу, схватилась обеими руками за края унитаза.

Господи, ну, может, хватит...

Мысленно обозвав себя богохульницей, и пообещав, что впредь постарается воздержаться от подобного, Лера сглотнула. Потом еще раз.

Кажется, тошнота уходит.

Девушка, протяжно выдохнув, стала медленно оседать на пол.

Не успела.

Крепкие руки мужа осторожно подхватили ее за талию, потом и вовсе подняли и прижали к твердой мускулистой груди, источающей терпкий мускатный аромат.

Муж... Сардынов... С ума сойти.

Лера зажмурилась и спряталась у него на груди. Плевать она хотела на то, как выглядит со стороны, и что может подумать «барин» о ее поведении. Когда тебя выворачивает постоянно наизнанку, и свет меркнет от желудочных спазмов, тут уже не до щепетильности. В какой-то момент тебе становится совершенно все равно, кто и что о тебе думает. В голове лишь одно - поскорее бы все закончилось.

Перефразируя известную фразу - токсикоз подобрался незаметно. Лера, конечно, знала, что существует конфликт эмбриона и матери, отсюда и постоянная тошнота, рвота. Но, девоньки, милые, не в такой же степени!

Ее тошнило постоянно. От запахов. От вида пищи. От мыслей даже, что надо встать и покушать.

А потом снова обниматься с «белым другом».

Три недели. Три долгих бесконечных недели. Изо дня в день. Из часа в час.

И только ночь приносила облегчение. Упасть на подушку, закрыть глаза, и раствориться в тихих звуках засыпающего дня.

А еще...

Черт!

А еще чувствовать, что рядом с тобой находится большое мужское тело, чей обладатель внимательно следит за тобой.

Так внимательно, что снова начинает тошнить. Но уже от тревоги.

Потому что прислушивается, присматривается. Бдит, будь он неладен.

Вот скажите, какой нормальный мужик будет ходить за вами в ванную и присутствовать при жуткой сцене, когда тебя выворачивает наизнанку? А потом убирать взмокшие прядки с лица и протягивать салфетку. И смотреть - спокойно, без брезгливости.

- Живот сводит? Желудок болит? Во рту сухость? Воды с лимоном принести?

И это Тимур.

Сардынов, мать его ети!

Если бы вокруг нее так бегал любой другой мужчина, Лера была бы бесконечно счастлива.

А так... Ничего не изменилось - горечь ситуации никуда не делась.

Тимур с ней на руках, вернулся в спальню и аккуратно положил на разобранную постель. Лера, почувствовав приятную прохладу белоснежных простыней, блаженно выдохнула. Все-таки есть счастье в этой жизни, пусть небольшое и примитивное.

Тимур остался стоять у кровати, нависая над нею огромной недвижимой глыбой.

Взгляд - пристальный, металлический.

Без тепла.

Вот как, скажите, такое может быть? Лера абсолютно его не понимала. Сколько ни пыталась. А последние дни она пыталась это сделать. Ничего не получалось.

Никогда еще в восприятии Валерии Сардынов не был настолько противоречивым. С одной стороны, он с ней носился, как с писаной торбой. Постоянно спрашивал о ее самочувствие, если видел, что она бледнеет - отправлял в кровать. Решал все ее вопросы по университету. Ездил с ней к Орешко. Поднял на ноги всю клинику, едва не довел Антонину Васильевну до истерики, когда Лера у них упала в обморок от сильного головокружения. Тщательно следил, чтобы она выполняла все, абсолютно все предписания врача. Был рядом, когда Лере становилось плохо.

Одним словом, вел себя, как безумно влюбленный мужчина, малость паникующий оттого, что у его девушки идет перестройка организма, в виду интересного положения.

Это сводило с ума. Честно.

И с другой стороны, он оставался таким же холодным и неприступным «барином» со стальным блеском в глазах. Неулыбчивым. Неразговорчивым. Не подпускал Леру близко к себе. Сейчас она не про физическую сторону их отношений. Тут Лера себя ругала. И тоже все списывала на разбушевавшиеся гормоны. Что ей надо от Сардынова? Он и так делает куда больше, чем большинство мужчин, когда у них жены или невесты оказываются беременными. Черт возьми, он даже как-то умывал ее, когда Леру рвало минут десять на пустой желудок, и ноги подкашивались так, что она была не в состоянии дойти до умывальника. Сидела на полу, прислонившись к стене с закрытыми глазами. Тимур зашел в ванную, потому что девушка слишком долго не выходила. Собственно, с этого случая он и начал свое «хождение» вместе с ней, что каждый раз сильно нервировало и смущало Леру.

Он мог говорить какие-то нежности. Банальные до жути. И до такой же жути раздражающие Леру.

Потому что она-то понимала - все иллюзия.

Обман.

Всюду.

Иногда в голову приходила крамольная мысль - а если специально поизводить Тимура? Закатить «беременную песню» - хочу клубники с сырным соусом в два часа ночи? Разбудить его и с самыми несчастными глазами выдать просьбу.

Лера откидывала подобные мысли сразу же прочь. Она не сомневалась - Тимур выполнит ее просьбу. Причем самолично.

И что потом будет испытывать она? Вот, в чем вопрос.

Поэтому не хотелось окончательно добивать свою нервную систему.

Ей и так приходилось не сладко.

Вот и сейчас Тимур полуобнаженный, в одних домашних серых штанах, босой, стоял у кровати и спрашивал ее:

- Тебе что-то надо?

Может, подушкой в него кинуть? А? Чтобы снести с его лица это спокойное, отчасти высокомерное выражение! Чтобы хоть какие-то нормальные человеческие эмоции у него появились!

- Ничего, - Лера не лукавила.

- Точно?

- Если только яблоко.

- Сейчас принесу.

Ну да, сам...

Черт!

Когда широкоплечая спина Сардынова исчезла с горизонта, Лера закрыла глаза, не позволяя появиться слезам. Что-то она совсем слабачкой становилась. Чуть что - сразу слезы на глазах наворачивались, и ничего с этим поделать не могла. Гормоны. Организм бунтует.

Или эта жизнь бунтует против постоянного ее подстраивания?

Несмотря на то, что условия изменились, Лера не могла расслабиться.

Никак.

Она хорошо помнила то утро.

Она кое-как проснулась в постели Тимура и лежала с открытыми глазами, смотря в потолок. Ночь выдалась бессонной. Сначала секс-марафон с Сардыновым, который снова своими прикосновениями вывернул ее тело и душу наизнанку, заставив поверить, что физиологическая сущность может жить отдельно от духовной. Да-да, Лера утром размышляла о том самом пресловутом женском феномене, знакомый едва ли не каждой девочке, что хотя бы однажды прочитала любой роман из цветастой серии «Шарм». Она его ненавидит всей душой и одновременно сгорает в страсти от мимолетного прикосновения.