Дочь дракона (СИ) - Хант Диана - Страница 46

Прекратив терзать мои губы, Кеншин позволил глотнуть воздуха, а сам принялся покрывать жадными, торопливыми поцелуями шею. При этом одной рукой он обнимал меня, удерживая голову на весу, другой избавлял от спальника.

— Какая ты красивая, — шептал он. — Волшебно, божественно, до умопомрачения красивая, принцесса Таши. Ты — совершенство, рядом с тобой любой потеряет голову, любой… Я… я был сдержан, но больше не могу… Не могу.

— Кеншин, — протестующе простонала я и помотала головой из стороны в сторону. — Не надо.

Глава 19

Меня рывком вытянули из спальника и бережно уложили поверх.

— Ты — совершенство, Таши, ты — богиня, что сошла с небес, меня оправдал бы даже святой!

Кеншин тяжело дышал, бормоча это, и не прекращал ласкать меня руками и губами.

Ловкие пальцы расстегнули молнию байки, в следующий момент оказались под майкой и заскользили по обнаженной коже. Горячая ладонь дракона наполнилась, а пальцы слегка сжались. Это заставило меня охнуть и выгнуться навстречу.

Где-то на задворках сохранившегося разума я понимала, что это неправильно, что я должна остановиться, прекратить это сейчас же, но в тоже время знала, что не в силах этого сделать.

Прикосновения Кеншина были такими желанными, горячими, они манили в неведомую бездну наслаждения, влекли в самую пропасть, и все, что я могла, это слабо мотать головой, шептать «нет» и при этом… отвечать на поцелуи.

На секунду меня прижали к земле, я выдохнула, в следующий миг давить перестали, но не успела я вдохнуть полной грудью, как ощутила горячие пальцы под кружевными трусиками.

— Кеншин, нет, — бормотала я, силясь достать его руку оттуда, где ей вовсе находиться не следовало, но ничего не выходило. Вот вроде у парня две руки (днем, помню, было), а ощущение, что к ночи отрастил еще четыре, как у древнего божества!

Пальцы под тонким кружевом делали что-то настолько невероятное, что я застонала в голос. Тотчас к моим губам прижались чужие и начали жадно пить мой стон.

Что-то внутри кричало от возмущения, понуждало прекратить, опомниться, остановиться. Но манящий багрово-золотой туман окутывал со всех сторон, наполнял тело легкостью, заставлял какие-то неведомые струны души петь от восторга, просить еще и еще.

Меня целовали, ласкали, трогали и гладили с таким жаром и неприкрытым желанием, что оставалось только довериться этому мощному, неведанному прежде, потоку.

— Я не причиню тебе вреда, принцесса Таши, — выдохнул на ухо Кеншин. — Я только…

В следующий момент что-то взревело, а мир перевернулся.

В прямом смысле.

Какое-то время я была в воздухе, потом грохнулась наземь, не успев сгруппироваться, больно приложилась плечом. Боль оглушила, а потом отрезвила.

С диким криком сцепились оба дракона, катаясь по земле.

Осыпая друг друга проклятиями, раскатились в стороны, чтобы в следующий миг сойтись в прыжке.

— Ты чуть было не оставил ее без дракона! Подлец! — вопил Исам,

— Ей не нужен дракон! — грохотал голос Кеншина. — У женщины все равно не может быть дракона!

— Подлец! Я убью тебя! — обещал Исам.

Дракон взлетал над землей, белоснежные змеи волос парили в воздухе, освещаемые неоновым светом. Дракон разил противника руками, ногами, лицо застыло маской свирепой ярости.

— Это я убью тебя! — пообещал Кеншин, извернувшись, уходя из-под очередного удара.

— А потом изгоню ее дракона! — пообещал он.

Я отползала назад, пока не уперлась спиной в дерево. Затаив дыхание, наблюдала за схваткой. Сейчас не было и капли того рисования, что драконы явили в холле нашей квартиры, там, в другом мире. Они наносили друг другу сокрушительные удары, каждый из которых мог свалить дерево. Они взлетали в воздух и их руки и ноги растворялись в пространстве, с такой скоростью они атаковали друг друга.

Я не понимала ни слова из того, что они кричали друг другу. Так бывает во время оглушения: ты понимаешь, что смысл в словах есть, но не можешь уловить его. Отчаянно мотая головой, чтобы прийти в себя, я, затаив дыхание, следила за поединком и понимала только одно.

Драконы бились насмерть.

Пространство над ухом зазвенело и я обернулась, готовая увидеть фею. Но ее не было, должно быть, мне послышалось. Но в голове посветлело, жар постепенно спадал. При этом было чувство, словно резко спала температура во время болезни, и потому мышцы налились слабостью.

Как завороженная, я продолжала наблюдать за происходящим.

Вот Исам перевернулся в воздухе, и, встав на ноги, спружинил коленями, сохраняя равновесие. Широкий браслет от кисти и почти до локтя, перетек ему в руку и в следующий миг над головой присевшего Кеншина рассекло воздух лезвие меча.

Темноволосый дракон ушел от очередного выпада, перекатился на земле, а когда, распрямившись, взмыл в воздух, в руках сжимал два длинных клинка.

Несколько касаний — и меч Исама превратился в копье. Уворот — и когда смертоносный наконечник должен был достать темноволосого дракона, копье заскрежетало о вовремя подставленный щит.

Теперь драконы бились молча. Со стороны мне было отчетливо видно, что силы равны. Но яростный напор Исама, его решимость довести дело до конца, сделали свое дело. Кеншин отступал.

Вот его нога подвернулась, и падая, он чудом не напоролся на лезвие меча. Вот, в прыжке, Исам все-таки достал его, распоров джинсы. Следующий удар, когда лезвие меча плашмя ударило Кеншина по плечу, я завизжала, закрывая глаза.

Я уже видела, на что способны драконы в бою, и, поняла, что не поверни Исам меч в последний момент, сейчас на землю упала бы чья-то конечность.

Кеншин вынужден был отступить. Оказавшись на противоположном краю поляны, у самых деревьев, он поднял вверх руки с короткими копьями, что должно быть, означает признание поражения. Я угадала.

В тот же миг Исам прекратил атаковать.

— Уходи, — бросил он Кеншину.

Мне не было видно лица Исама, но голос его звучал так угрожающе, что даже я вздрогнула.

Кеншин бросил на меня какой-то горький и полный сожаления взгляд и скрылся между деревьев.

Какое-то время Исам стоял молча, не оборачивался.

Я отчего-то все еще боялась вдохнуть полной грудью, сидела, уперевшись спиной в дерево, затаившись, словно мышь.

В воздухе висело напряжение. Кроме того, что драконы бились всерьез, ощущалось что-то еще. То ли какая-то беда, то ли потеря.

— Беда обошла тебя стороной, — пискнули над ухом.

Я обернулась, но вместо феи увидела лишь удаляющийся голубой сполох. Она, несомненно, только что была здесь, но отчего-то решила не задерживаться и скрылась в ночи.

Провожая взглядом фею, я не заметила, как подошел Исам.

В следующий момент меня рывком подняли в воздух, прижимая к твердой мускулистой груди и посмотрели в глаза с нежностью.

— Испугалась? — спросил Исам.

А я, вместо того, чтобы ответить нет, потупилась.

И снова было dejavu, и снова меня обжигало чужим теплом, но это, столь же волнительное, было каким-то уютным, и безопасным, что ли…

Бережно, словно хрустальную, меня усадили у костра, а затем принесли спальник и укутали плечи.

— Чтобы не замерзла, — сказал Исам.

Стараясь не смотреть мне в глаза, он вжикнул молнией толстовки, скрывая от себя вид в мое, скажем, декольте.

Я все никак не приходила в себя и непривычно робела.

Хотелось спросить, что случилось, почему Исам прогнал Кеншина, почему… Чуть не убил, не покалечил его, ведь ничего особенного не произошло… Почти. Но в то же время не покидало ощущение, что только что чуть было не случилось непоправимое, а еще казалось, что Исамом руководила не просто мужская ревность.

Холодный и отстраненный днем, блондин смотрел с нежностью и теплом, и при этом вид у него был какой-то виноватый.

Надо думать, у меня вид тоже был виноватый, особенно, если вспомнить, в каком виде Исам застал нас с Кеншимом не так давно. Я ожидала что он объяснится, но дракон молчал. Вместо этого он достал припасы и вскипятил в котелке воду. Заварив в термосе чай из каких-то невероятно ароматных трав, он протянул мне дымящуюся кружку, которую я приняла двумя руками, а сам приступил к трапезе.