Курьер. Книга 1 (СИ) - Покровский Владислав Евгеньевич - Страница 21

Я вздохнул и вынырнул из лифта, бегом направляясь в лаборатории Грэя, как успел посоветовать мне один из плешивых умников, которого я встретил по дороге, рыжий здоровяк находился где-то там…

Грэй, затем Грин… И прыжок в неизвестность. Один лишь Триединый ведает, сколько сейчас между нами лет… Но ты держись там, Побережный! Не подыхай! Пока у папашки твоего не кончился золотой запас, пока Капитошкин у штурвала, не вздумай помирать! Держись, я скоро буду!

Шеле я, ясен пень, напрочь забыл позвонить…

Глава 8

Забавно устроен наш с вами разум: запоминая и храня в мозгу все факты проходящей жизни, при первом же запросе к этим своеобразным "базам данных" он выдаёт на-гора лишь только некоторые обрезки информации, которые принято называть воспоминаниями. Свою жизнь нельзя прожить повторно, если только не окунуться с головой в поток времени и не поплыть против течения, возвращаясь к своим истокам, однако утруждать себя этим почему-то мало кто хочет. Без этого невозможно физически вернуться в прошлое и стать свидетелем или участником события, имевшего место где-то когда-то. Но можно вспомнить что-либо, пусть даже далеко не всё…

Зачем нам эти воспоминания? Зачем нам данные о том, что безвозвратно ушло и что вернуть никак нельзя? Я искренний сторонник теории разума, которая гласит, что в прошлом сокрыты ответы на загадки будущего, однако… зачем нам воспоминания? Ведь мы живём и живём, пролетают года, и вот уже цветущая и бурная юность сменяется рассудительной взрослостью, на смену которой приходит степенная старость. Оглядываясь сейчас назад, я вспоминаю своё первое разбитое окно, свою первую сигарету и первый поцелуй украдкой в школьном коридоре, свои свидания, своих девчонок, которых моя выразительная и яркая внешность привлекала как цветок пчёл; я вспоминаю своё дебютное выступление в Малом академическом театре, свою первую вечеринку по этому поводу; я вспоминаю свой первый полёт в космосе; я вспоминаю улыбку Шелы… Великий Космос, как же много всего я вспоминаю! И иногда до слёз жалею, что всё это ушло безвозвратно. Я помню свою первую встречу с диким тигром, когда я первый раз в жизни посетил зоозону на цветущей Земле, отстал от Проводника и, разумеется, сразу же потерялся, я помню ужас в глазах Смотрителя, который вернулся за мной и увидел меня и тигра гоняющимися за бабочками по поляне. Я помню всё это и многое другое… Но что с того? Оно всё в прошлом, которое уже не вернуть… И каждый раз, вспоминая всё, я смаргиваю с глаз подозрительную влагу. Зачем нужны эти воспоминания? Зачем нам нужен такой разум, который избирательно пускает нас в хранилища мозга? Зачем?..

Может быть затем, что другого попросту нет…

Я висел на стене, уцепившись рукой за оконную раму и покрепче упёршись ногами в грубую штукатурку, и предавался размышлениям. В такой вот позе особо не пофилософствуешь да и бдить приходилось, ждать момента, когда же наконец наш богатенький Буратино соизволит появиться, однако меня такая поза вполне устраивала, принимать другую было лениво, тем более что держаться не составляло особого труда. Пальцы, конечно, начинали ныть, уставать, сказывалась неподвижность в течение довольно долгого времени, однако до того момента, когда я окончательно устану, было как от Юпитера до Китая с Камбоджи.

Ага, вот оно!..

Режущий слух треск, звон, скрип, какофония и дикая мешанина звуков, и вот в куче фонтаном брызнувших обломков появилась летящая спиной вперёд фигура Побережного. Изогнувшись дугой, он внезапно выбросил руку и вцепился в остатки разбитой рамы, замерев в той же позе, что и я, уставился зачем-то вниз, возможно, что-то прикидывая…

Мой взгляд устремился вдаль, поверх крыш и всего остального: я лихорадочно соображал… Практически весь наш отдел курьерской доставки был в восторге от непроходимого хамства и себялюбия Побережного, он почти всегда был героем дня во всех анекдотах, мы не знали, за что его следует ценить и уважать, а он со своей стороны не делал никаких шагов к нам навстречу. Ущучин чуть ли не на коленях упросил меня помочь, ведь на кону большие деньги, крупные инвестиции, однако как мне, интересно, это сделать?! Придётся действовать аккуратно, так чтобы не заметил, иначе воплей и оскорблений не оберёшься. Я печально помотал головой. Ну почему всякий раз, когда я серьёзно начинаю подумывать об увольнении, чтобы не видеть хотя бы того же Побережного и не слышать его вечных издёвок и хамства, всякий раз либо Грэй сверхлюбопытную сплетню подкинет, либо Капитошкин на ухо капнет свежим заказом. Мистика да и только…

О! Заскакал… Я презрительно поджал губы: скакать кузнечиком от стенки к стенке не так уж сложно, все мы через это проходим, когда выполняем тренировки, однако сил забирает больше, чем обычно, чем нужно, да и… позёрство всё это, честно говоря, по моему глубокому убеждению. Ладно, лишние мысли прочь, пора спускаться вслед за этим человеком-пауком.

Я сосредоточился, мысленно представив первые движения, и разжал пальцы, отцепляясь от окна. Подошвы ботинок зашуршали по штукатурке, я, быстро-быстро перебирая руками, скользил одним непрерывным движением вниз, нажатиями ладоней поправляя траекторию. Не так уж это и трудно: скользить по отвесной стене многоэтажного дома на высоте десятого этажа, умудряясь при этом не нарушать хрупкого равновесия. Не так уж и трудно, если опыт, разумеется, есть.

Побережный чуть ниже и в стороне от меня вдруг оттолкнулся от стены в очередной раз и грудью рухнул на подоконник закрытого окна, вцепился в раму и очумело повращал головой — правильно, после таких вот прыг-скоков голова кружится так, будто тебя час вращали в центрифуге. Я замер над ним на высоте пятого этажа, уцепившись рукой за какой-то выступ и прекратив скольжение. Интересно, что он забыл на четвёртом этаже?

Я отвлёкся немного и вздрогнул от неожиданности, когда звук выстрела вдруг прогремел аккурат подо мной. Побережный уже отталкивался от противоположной стены, нацелившись на окно третьего этажа, наглухо заколоченное. Я оторопел — выстрел?! Какого чёрта?! И тут из окна четвёртого этажа вдруг высунулся по пояс субъект в чёрном костюме и уставился вниз, выцеливая Побережного. Лучшего момента и не придумаешь! Я резко оттолкнулся ногами, в чёрную дыру размышления и пустые гадания, началась работа. Субъект в костюме лишь хрюкнул, когда я обеими ногами обрушился ему на позвоночник, и сразу же обмяк, а я уже делал сальто назад, отталкиваясь от его же тела.

Побережный уже разбил доски, закрывавшие окно, я отметил это краем глаза, переворачиваясь в воздухе, и нырнул внутрь. Я немного соскользнул вниз по стене, как вдруг… Ещё один выстрел! Да что же это?! Грэй же заверил меня, что Побережного сунули во временной поток, где не могло оказаться конкурентов! Великий Космос, ещё один! И тут я замечаю, как Побережный вываливается из окна, и его тело как сломанная кукла несётся к земле. Перед моими глазами пронеслось всё, о чём можно было подумать в данную минуту, волосы на голове встали дыбом, внутри всё обмерло от осознания безысходности…

И как всегда в такие моменты, когда я уже хотел застонать от осознания собственного бессилия, мой мозг вдруг захлестнула тяжёлая горячая волна жгучей дикой ярости. Я оскалился и зарычал, ну уж хрен вам провал поручения! Я сильно оттолкнулся ногами и ласточкой влетел в окно, откуда только что мешком вывалился Побережный, заранее группируясь в ожидании удара. Получай! Резкий разворот, перехват руками и подошва моего ботинка с хрустом впечаталась в грудь субъекта в чёрном костюме, в руках у которого был здоровенный пистолет. И тут снаружи раздался шлепок, как будто сырое тесто бросили на стол…

— Тройное замедление! — рявкнул я в пространство, отдавая мысленный приказ, и всё вокруг меня замерло, время замедлило свой бег и ползло теперь еле-еле заметно, его ручеёк обмелел, иссох, и вот уже ни времени, ни всего остального, лишь белые разводы повседневности на полотне реальности… Пора!