Кречет и Зимородок (СИ) - Бакулина Екатерина - Страница 17

Как ему теперь?

Сорваться, все бросить! взмахнуть крыльями и...

Упрямо смотрел под ноги, в дорожную грязь.

Ужасно хотелось поговорить, хоть с кем-нибудь, рассказать, поделиться, спросить совета. Но только с кем? Кто у него есть? Тетка Каталина? Да как ей скажешь? Она тут же взвоет, потащит его в церковь каяться... Хорошо представлялось лицо старичка Франциска, перепуганное насмерть. Хорошо виделось, как тот отшатнется, попятится, беспрестанно осеняя бесовскую тварь крестным знамением, словно надеясь, что та сгинет вот-вот, словно морок. Или тетка не потащит? Кто знает? Нет, наверно в церковь не потащит, велит прятаться. В подвал. И сидеть там всю жизнь, опасаясь, что придут святые браться и отправят на костер. Мисочки с кашей ему приносить будет. Может и так. Но вот взвоет - это точно.

А друзей у него толком нет, всегда был нелюдим. Брат в поход уехал. Кому расскажешь?

Элиза? Милая, славная Элиза. До ее дома отсюда два дня пути. Она конечно поймет... выслушает и пожалеет...

Все шел...

Яблони у дороги - все в цвету. Беленькие.

* * *

Шаги в коридоре, скрип ключа в замке, глухой лязг.

- Эй! К тебе пришли!

Кое-как Зимородку удалось сесть, все тело болело и звенела голова. Солома под ним хрустнула - хорошая, сухая, свежая солома, не пожалели...

В дверях стояли двое.

- Марта! - Зимородок тихо, сквозь зубы, застонал. - Что ты здесь делаешь?!

Хотел было вскочить, но не вышло, нога подвернулась, едва не упал... гулко лязгнули кандалы. Темные круги поплыли перед глазами. Сел, раздумав вскакивать. Вместо Марты ответил Иеф.

- Мы просто зашли к тебе, Уль. Марту отпустили домой. Все нормально.

Голос неприятно дребезжал. Марта стояла, вцепившись в локоть королевского венатора, на ее бледном, строгом и ужасно собранном лице, нелепо выделяется распухший красный нос... глаза сухие, губы сжаты плотно. Держится, изо всех сил.

- Уль... - слов почти не слышно, но легко догадаться и так.

- Ничего, Марта, все будет хорошо.

Он попытался улыбнуться, правда вышло не очень, даже страшновато пожалуй... Язык ворочался с трудом, челюсть болела и губа разбита - это еще стража у ворот постаралась. Шикарная, должно быть, у него улыбка.

А у Иефа здоровенная, подсохшая уже, ссадина на скуле, и чуть-чуть на лбу.

- Кто это тебя так приложил?

- С лестницы упал, - буркнул тот, - ступенька подломилась. Сколько я им говорил, что починить надо.

Почти правдоподобно вышло, только чуть-чуть фальшиво. Конечно ступенька, что ж еще. Марта вздрогнула, рассеянно глянула на Иефа.

- Мессир венатор храбро дрался, - зачем-то сказала она. - Но их было слишком много.

Иеф раздраженно скривился, ему было неудобно, неловко за свою беспомощность. Не по чину. Такие, как он, должны не кулаками махать, а решать дела иначе. Иначе не вышло. Иеф, конечно, сделал все что мог.

- Прости, Уль...

Зимородок кивнул - он все прекрасно понимает. Он сам, по собственному желанию, влез в это дело, не рассчитывая, что все сразу кинутся ему помогать.

- Уль, неужели это того стоило, а? - в голосе королевского венатора отчетливо шуршала тоска. - Ведь и Якоба ты не спас.

- А что я должен был сделать? Отойти в сторону и смотреть?

- Да лучше было бы отойти! Куда разумней!

Зимородок усмехнулся, поступать разумно - не его сильная сторона. Иеф и сам все прекрасно знает. Разумно не выходило.

С трудом, хватаясь за стены, удалось встать.

- Марта...

Венатор хмуро глянул на него.

- Если хочешь, я вас оставлю ненадолго. Поговорите.

Тихо вышел в коридор.

Марта подошла, медленно, осторожно, словно боясь расплескать накопившие внутри слезы. Дотронулась до руки, тихонько, кончиками пальцев... белые губы... дрожали... Густо замазанный грязью и засохшей кровью, Зимородок выглядел сейчас так, что трогать его было страшно, того и гляди развалится, живого места нет... Марта легонько погладила по плечу... несмело... словно хотелось обнять, но не решалась. Шептала что-то, почти беззвучно.

Он взял ее за плечи, притянул к себе, прижал. Крепко прижал, со всей силы. Она дернулась было, но поддалась. Все тело напряжено, неподвижно, словно каменное, только спина мелко-мелко вздрагивает.

В боку резануло острой болью. Ничего. Все равно. Сейчас это уже не имеет значения. Другое имеет...

Холодный лоб ткнулся в его подбородок.

- Ну что ты, милая...

Целовать ее получилось плохо - губы разбиты, не слушаются, не шевелятся.

- Все будет хорошо... ну что ты...

Зачем говорить ей это? Кто бы знал? Но иначе не выходило. Самому хотелось выть и скулить от страха.

- Все будет хорошо, Марта... Я люблю тебя... очень... Марта...

Она вздрогнула и на вздохе замерла, вдруг громко всхлипнув. Хлынули слезы, прорвавшись наружу. И тело обмякло, став, наконец, настоящим, живым... она обняла, судорожно, прижалась, уткнувшись носом в его шею. Рыдая взахлеб.

- Все хорошо, милая, все хорошо...

Он шептал ей, целовал ее, обнимая, гладя по спине, по волосам...

- Все хорошо...

* * *

- Это еще что?

Иеф смотрел на стоящего пред ним парня с мешком в руках. Парень подловил его прямо на улице и упорно чего-то хотел, суя мешок под нос.

- Тут голова дракона.

- Какого еще дракона? Мне уже одну принесли.

Меньше всего сейчас хотелось с этим разбираться. Иеф едва сдерживался, чтоб не послать парня куда подальше, и без него хватало забот.

- Он убил дракона.

- Приходи в ратушу, там все запишут и оформят.

Иеф повернулся спиной. На улице было многолюдно, на них оборачивались. Все это ужасно злило. Кто убил? Впрочем, какая разница, пусть идет, тащит... там разберутся.

- Подождите! - парень не отставал. - Как Зимородок? Я могу чем-то помочь?

Иеф крутанулся на месте, уставился на парня... Причем тут Зимородок? Парень выглядел скорее испуганным... Может, показалось?

- Что?

- Это Зимородок убил дракона! Вот! - парень настойчиво пихал венатору мешок. - Ему полагается отпущение грехов и все такое...

Иеф выругался про себя. Этого еще не хватало.

- У меня высочайшее предписание, - зашипел он сквозь зубы, - вешать без суда любого, кто пожелает оказать Зимородку помощь. На первом же суку. Ты что-то хотел?

Высочайшее предписание, с печатью Ватикана, лежало у Иефа на столе - колесовать. А всех, кто попытается помешать приведению приговора в исполнение, - карать безжалостно. Как врагов Святой Церкви, действующих по наущению дьявола. Вручая документ, епископ ликовал, весьма недвусмысленно намекая, что если Иеф скажет хоть слово против - его покарают тоже. Здесь четко написано. Но мессир королевский венатор не будет мешать правосудию, даже наоборот, всячески будет оказывать содействие? Ведь так? Иефу страшно хотелось плюнуть епископу в глаз, тот самый, уже пострадавший. Но он сдержался. Толку не будет.

- Вот! Посмотрите!

- Да что ты мне суешь! - нервы все-таки начали сдавать. - Какая, к чертям, разница! Кто там кого убил. После смерти ему простят. А ты - пошел отсюда!

- Но...

- Пошел!

Последнее Иеф гаркнул так громко, что люди вокруг шарахнулись в стороны. Впечатляюще вышло. Вот таким голосом он когда-то орал приказы в бою, перекрывая грохот и лязг. Парень дрогнул, но устоял.

- Но как же...

Иеф плюнул, повернулся и пошел прочь. Парень, кажется, за ним, не уверенно, отставая на несколько шагов.

Ладно, сейчас домой.