Тайна горы Муг - Моисеева Клара Моисеевна - Страница 33

— И ты сумел? Ты так учен?

— Махой научил меня многим премудростям, связанным с торговыми делами, но тогда я думал, что все это не понадобится. Зачем бедному коконовару знать про дела торговые! А вот пригодилось и это. Всякое знание благо!

— Поистине! — воскликнул Навимах. — Мудрость человеческая безбрежна, как море! Человеку все надо знать, и всякое знание ему в жизни пригодится.

— И вот, — продолжал Аспанзат, — когда я написал письма клиентам Тургака, а они пришлись ему по душе, Тургак и говорит мне: «Ты оказал мне большею услугу, Аспанзат, — ты быстро и разумно составил эти письма. От них мне будет большая польза. Пусть и тебе будет прибыль от меня». И он велел привести этого осла.

— Вот и хорошо! — обрадовался Навимах. — Отведем осла Артавану. Это будет в счет моего долга. А потом соберем коконы и отдадим ему остальное.

— А когда мы купим верблюдов? — спросил Аспанзат.

— Хоть завтра, — предложил Навимах. — Без верблюдов тебе нельзя и показываться. Акузер увидит тебя и сразу начнет укорять и угрожать.

— Он не стал лучше? — спросил юноша и улыбнулся.

— Я не успел тебе рассказать, ведь кривоглазый первым в нашей округе принял ислам и теперь молится чужому богу Его можно увидеть на крыше дома. Он хочет, чтобы все честные люди видели, какой он подлый изменник.

— У него не хватает денег для джизьи? — рассмеялся Аспанзат. — У бедного медника есть чем заплатить эту подать, а у Акузера полны мешки дирхемов, и жалко уплатить джизью, чтобы остаться верным великому Мазде?

— Разве такое ничтожество может понять величие Заратуштры!

— Махой не раз говорил мне, — задумчиво сказал Аспанзат: — богатство для услады жизни, но жизнь не для того, чтобы копить богатство. А глупый Акузер тратит свою жизнь, чтобы накопить богатство. И достанется оно врагам.

— Помилуй, что ты говоришь! — усмехнулся Навимах. — Арабы — его друзья! Вот он и старается для них.

На следующий день Навимах поспешил на базар. Кошелек с деньгами лежал у него на груди, и Навимаху казалось, что эти монеты согревают ему сердце. Что бы он делал, если бы купцы не помогли Аспанзату. Даже подумать страшно. Акузер тут же учинил бы над ним суд, представил бы судье тот проклятый пергамент. И на другой же день он мог бы лишиться сына. Бедный юноша даже не знает, что ему угрожало. И слава Анахите, что он избежал этого несчастья. И так много бед! Уйти в горы. Куда? Что ждет их там? Хорошо, если афшин сумеет вывести своих людей тайно. А если наместник в Самарканде пришлет воинов, что ждет их тогда?

Навимах долго ходил по базару, прежде чем решился прицениться к верблюдам. Вначале он прислушивался, приглядывался, какие запрашивают цепы, кто сколько дает. Ему показалось, что табунщики запрашивают слишком дорого. Навимаху очень хотелось выгадать хоть немного из той суммы, что была у него в кошельке. Но как он ни старался, а получалось, что надо отдать все содержимое кошелька.

Навимах снова потолкался среди табунщиков и решил на этот раз не покупать верблюдов. Он собрался было домой, как вдруг его окликнул гончар.

— Эй, Навимах! Вот как богат мой сосед, верблюда покупаешь?

— Никому не желаю такого несчастья, какое постигло меня! — воскликнул Навимах. — Если ты видел Аспанзата, то тебе известно, что караван, идущий в землю Румийскую, был дочиста ограблен. Чтобы вернуть верблюдов Акузеру, я занял денег у всех моих родственников. Вот какое у меня несчастье!

— Уже вернулся Аспанзат? — удивился гончар. — А я его еще не видел. Что же с ним случилось, кто ограбил караван?.. Кто? — громко допытывался гончар.

Навимах не сразу ответил. Его недоверие к соседу было слишком велико. Он давно уже приметил, что гончар не всегда честен и не всегда говорит с доброй целью. Когда речь заходила об арабах, гончар был особенно коварен. Навимах подумал и сказал:

— Я не спросил сына, какие разбойники ограбили караван. В пустыне всякие встречаются. Он и сам, наверно, не знает.

— Как может он не знать, кто на него напал! — удивился гончар.

И люди, которые услышали этот разговор, тоже удивились.

Навимах поспешил поскорее уйти.

Гончар никак не мог успокоиться.

«Где же это видано, — думал он, — чтобы бедный человек собственными руками платил подати за молитвы? Этого не сделает бедный человек. Если Навимах платит джизью за всю свою семью, значит, у него кое-что припрятано. А это надобно узнать».

Навифарм один из первых принял ислам. Он не только освободился от податей, но даже получал кое-что за какие-то услуги. Об этом он без стыда рассказывал. Он только не рассказал о том, что у него появились новые обязанности — следить за соседями. Тех, на кого он доносил, облагали новыми налогами.

От Навифарма теперь во многом зависело благополучие людей ремесла. Он должен был сообщать о доходах этих людей. Иные догадывались о том, что гончар может их оклеветать, и потому они сами предлагали ему небольшую мзду, чтобы он оставил их в покое.

На следующий день Аспанзат поспешил к старому Махою.

— Орел вернулся в свое гнездо! — воскликнул радостно старик — Сами боги привели тебя домой в эти грудные дни!

— Этому помогли разбойники, — ответил с горькой усмешкой Аспанзат. — Они ограбили наш караван, мы едва спаслись.

— Бедный мой Аспанзат, ты худ, будто тебя глодали шакалы.

— А грабители, что повстречались нам, не лучше шакалов! — И Аспанзат рассказал старому учителю о своем путешествии и обо всем, что приключилось с ним в тяжком пути.

— Поистине путь ваш был труден, — согласился Махой. — Но ты не жалей о нем, ты многое узнал в жизни. Та мудрость, которую человек познает во время путешествия в чужие земли, — великая мудрость, потому что она исходит от разных людей. Вот ты узнал горечь разбойничьего грабежа, но также и радость благородного поступка. К тому же твоя встреча с тем странником весьма примечательна. Вспомни, какие ты услыхал мудрые слова о вере и правде!.. Не огорчайся, сын мой, — продолжал Махой, — ты оскудел имуществом, зато разбогател умом. А надо тебе сказать, что богатство разумом лучше, чем богатство добром. Ведь разумом можно добыть богатство, а богатством разума не накопишь! Невежда живо обнищает, а разум ни вор не сможет унести, ни вода, ни даже огонь не может его загубить.

— Я благословляю небо за то, что снова вижу тебя, мой учитель! Что бы со мною ни случилось в пути, я всегда помнил твои добрые наставления и мудрые советы. Я не только слушал людей, которые встретились на моем пути, я старался и записать разумные мысли. Мне хотелось показать свое умение. Посмотри, вот что я записал во время путешествия… — И Аспанзат развернул перед Махоем несколько кусков кожи.

— Вот этим ты меня обрадовал! — Старик бережно взял из рук Аспанзата кусочки кожи. — Теперь я вижу, что мои труды не пропали — они дали хорошие ростки. Я вижу, ты писал с большим усердием, а ведь тебе трудно было урвать часок. Сколько бед перенес в пути! Если бы мы могли оставаться в Панче, то я бы сделал тебя своим помощником в одном добром деле.

— В каком деле, учитель? Я хочу быть твоим помощником в любом деле! Я знаю, что дело то будет благородное.

— Видишь, сынок, сколько у меня заготовлено кож! А вот здесь, — он показал на деревянный сундук, — уже лежат мои записи, это летопись наших дней. Слова, сказанные тебе благородным странником, — хорошие слова. И меня мучит опасение, что в эти тяжкие для нас годы забудется все лучшее, что есть у согдов. Не зная того странника, я делаю такое же дело, какое он задумал. Я слишком стар и болен, чтобы многое успеть, но если ты будешь мне помогать, то наша работа пойдет быстрее. К тому же многое надо переписать из разных книг. Это можно поручить тебе. А все, что сохранила моя неверная память, я запишу своей рукой. Но я забываю, что наши дни пребывания в Панче — считанные дни. Сейчас другие заботы.

— Разве уж так неизбежно нам покинуть Панч?

— Неизбежно, сынок! Я расскажу тебе обо всем, что ты должен сделать для своих соотечественников. А если, милостью неба, мы обретем кров над головой, то немедля засядем за работу, и ты будешь моим верным помощником.