Мечебоец (СИ) - Шарапов Кирилл - Страница 6

Слав меж тем задумался. Скандинавов он видел один раз, когда жгли его родную весь. Один из них, бредивший о какой-то Валгалле, оставил ему на память шрам на лице. Стены крепости действительно высоки, ратники здесь вроде тоже добрые, но отбросить урман от стен не смогут – слишком мало их. А осаду крепость выдержит, они уже давно в курсе о нападении и изготовились – завезли смолу, камни и провизию. Так что, здесь достаточно безопасно. В это время кто-то подсел к нему за стол. Слав поднял глаза и встретился с живыми и подвижными глазами Богдана.

– Извини, путник, что сразу не сказал о том, что на нас враги идут, – заговорил старый ратник. – Просто тогда ты мог заупрямиться и налететь на них, а здесь вроде пока безопасно. Разреши представится – сотник Богдан, заведую воинским двором.

– Зови меня Славом, и я просто путник, еду из ниоткуда в никуда, ищу свою дорогу.

– Хорошо, что ты на меня не сердишься, – улыбнулся всеми своими морщинами и шрамами Богдан. – Я вижу у тебя на поясе меч, владеть умеешь?

– Умею, – немного обидевшись на слова сотника, сказал Слав. – Во всяком случае никто из тех, с кем я скрещивал его, не скажет обратного. Скорее всего, вообще ничего не скажет.

– Это хорошо, – заявил сотник. – Может, пойдешь к нам в дружину? Князь платит щедро, а у нас сейчас каждый меч на щиту. И я, конечно, могу ошибиться, но этот шрам через все лицо у тебя не от меча и не от топора, голову на отрез даю, что секирой урманской тебя приласкали.

– Может, и так, – ответил Слав, вспомнив заваленную трупами улицу родной веси и полудохлого урманена с секирой в руках. – Но в вашу свару я вряд ли полезу. Что мне до князя, который здесь правит? Денег у меня пока достаточно, и очень сильно сомневаюсь, что мой враг окажется по другую сторону ваших стен.

– Как знать, как знать, – сказал Богдан, поднимаясь. – Если надумаешь, приходи на воинский двор.

Постепенно постоялый двор пустел, дружинники ушли с Богданом, мастеровые выпили по кружке дрянного пива и тоже направились к выходу. Слав, доев ужин, пошел к лестнице, ведущей в его комнату, когда в спину его догнал звук гонга – враг подошел к стенам крепости. Народ, который еще оставался в зале, вывалил на улицу. Слав проводил их глазами и поднялся наверх.

Глава вторая Брат.

Спал он в ту ночь крепко и проснулся около десяти утра. Потянувшись, он сел на кровати. В городе было тихо: ни звуков битвы, ни свиста стрел, ни звона мечей. Значит, стены по-прежнему принадлежат дружинникам князя, и крепость держится. Спустившись вниз, Слав направился к хозяину и заплатил еще за один день, велел подать молока, хлеба и каши. Через минуту хозяин принес заказ и удалился к себе за стойку.

— Как продвигается осада? – спросил Слав трактирщика, допивая молоко.

— Да никак, – отозвался тот. — Ночью был приступ, но какой-то вялый и его без труда отбили, теперь они собирают катапульты и готовятся к обстрелу крепости.

– Я так и думал, – сказал сам себе Слав и сходил за кольчугой, захваченной у Хитреца. – Есть в городе оружейник? — спросил он трактирщика, направляясь к дверям.

— А как же не быть? В трех домах от меня живет, – ответил трактирщик. — Иди вверх по улице, не промахнешься, у него на воротах щит висит.

Пройдя в указанном направлении, Слав действительно обнаружил ворота, украшенные миндалевидным щитом. Отворив калитку, он вошел в просторный двор, где дымила кузня, откуда раздавались удары молота.

-- Хозяин, – позвал Слав, останавливаясь в дверях кузни.

– Чего тебе? – отозвался здоровенный мужик, прекращая работать огромным молотом.

Слав развернул и встряхнул кольчугу.

– Можешь подогнать под меня?

– Могу, – отозвался кузнец. – Только сначала скажи, откуда она у тебя?

– Взял в бою, – честно ответил Слав. – Убил разбойника, а потом у него в мешке нашлась эта великолепная броня. Я смотрю, она тебе знакома?

– Конечно, знакома, – зло сказал кузнец, взвешивая в руке свой огромный молот, словно собираясь метнуть его в Слава. – Я ее сделал для своего сына, который ушел с обозом купца два месяца назад. Обоз разграбили в трех днях пути на север, всех убили. А теперь ты пришел ко мне с этой кольчугой, – в глазах мастера появились безумные огоньки, которые разгорались все сильнее и сильнее. – Убийца моего сына просит подогнать кольчугу под него… Да я тебя… – и его огромный молот вылетел из его ладони и понесся в Слава со скоростью камня, выпущенного из катапульты.

Слав резко пригнулся, пропуская стальную болванку у себя над головой. Он понимал, что с оружейником сейчас разговаривать бесполезно, убьет, а потом будет спрашивать, кто да откуда. Тем более, что следом за молотом в Слава была запущена заготовка для меча, а за ней и большие щипцы. Выпрыгнув из кузни во двор, Слав бросился бежать. Ворота на улицу он просто с разбегу перемахнул, даже не заметив их. За спиной раздавались вопли кузнеца, что-то типа – держите убийцу.

Взбежав на крыльцо постоялого двора и отдышавшись, Слав шагнул в зал и направился наверх к своей комнате. Едва он переступил порог, достал чарку, наполнив ее ледяным квасом, и залпом выпил. В дверь постучали. Слав перевернул ее донышком в верх, и она опустела. Сунув ее обратно в мешок, он открыл дверь. На пороге стояли пять дружинников во главе с десятником и хозяин постоялого двора.

– Ты тот, кто приходил к оружейнику?! – скорее утверждая, чем спрашивая, сказал десятник.

– Да, я заходил к нему, – отозвался седой парень.

– Тогда отдай меч и следуй за нами.

– Я подчинюсь, но после того, как вы скажите, в чем меня обвиняют?

– Оружейник Олель, – сказал десятник, – обвинил тебя в убийстве его сына и в грабеже.

Слав кивнул и протянул десятнику ножны с мечом, а затем указал на брошенную на лавку кольчугу.

– Вот ее возьмите, она принадлежало сыну кузнеца.

Десятник кивнул и, забрав сверток, пошел к выходу. Слав тронулся за ним. Дружинники пристроились по бокам и за спиной, взяв подозреваемого в убийстве в коробочку. Так, под конвоем, его довели к княжескому терему, что стоял посередине крепости, окруженный еще одним кольцом стен. Во дворе было множество народу, Слав даже углядел трактирщика, который неведомыми путями оказался здесь быстрее него и его конвоя. На высоком балконе стоял князь в сопровождении пяти бояр и воеводы, которому полагалось быть не здесь, а на стенах. Рядом с князем на резном стуле сидела миленькая русоволосая девушка зим семнадцати. Слева под балконом прислонился к столбу Олель окруженный возмущенной толпой горожан. Слава подвели и поставили справа от балкона.

Увидев того, кого он обвинял в убийстве сына, Олель взревел:

– Княже, я требую суда над убийцей и грабителем, пришедшим ко мне в дом с кольчугой моего сына и попросив подогнать ее под него.

Князь повернулся к Славу.

– Как звать? – строго спросил он.

– Слав, – честно отозвался парень.

– Что скажешь в свое оправдание?

– Княже, это ратный плен, я не снимал его с трупа. Три дня назад я ночевал в трактире в веси, что в двух днях пути отсюда. Им владеет почтенный Скил, бывший ратник Рюрика, он был свидетелем того боя. Два грабителя угрожали ему и его сыну. Я убил их, взял кошели и лошадь, к которой был приторочен мешок. В нем я нашел одежду и кольчугу. Эти парни были из шайки Демида, которую дружинники разгромили во время последней облавы. На прощание в благодарность Скил отдал мне лук, подаренный ему за службу самим Рюриком. Сейчас он в моей комнате на постоялом дворе.

– Кто может подтвердить твои слова из здесь присутствующих? – спросил князь, оглядывая с балкона толпу.

– Никто, княже, – ответил за людей Слав.

– Так, – протянул Борей, – и ты хочешь, чтобы я тебе поверил, не услышав ни одного слова в твою защиту?

– Так же никто не может сказать обо мне ничего плохого, ведь единственным доказательством моей вины являются слова оружейника Олеля, который узнал кольчугу сына. Но пути таких вещей неведомы создателям.