Король и спасительница - Выборнова Кристина - Страница 73

Когда что-то доверещал последний докладчик, худой мужчина с тонким голосом, король кивнул, и началось, суля по всему, обсуждение плана дальнейших действий. Варсоты, особенно молодые, скоро вошли в раж и принялись чуть ли не орать, взмахивая руками. Другие им возражали не менее взволнованно. Лид то кивал, то качал головой, то тоже махал рукой, судя по всему, просто с целью заткнуть слишком ретиво орущих сограждан. На меня внимания никто не обращал, мне было скучно и душно, а голова пухла от усилий хоть что-то понять.

Через полчаса крики затухли, а противосьединовые заговорщики, снабжаемые какими-то напутствиями со стороны Лида, принялись выползать на вольный воздух. Я, жадно отдышиваясь, тоже поднялась на ноги. И тут сидящий рядом со мной старик ткнул в меня пальцем и поинтересовался у Лида, то я такая. Присутствующий тут же Геф насторожился и вытянул шею, так же, как и несколько одновозрастных с ним подростков-заговорщиков.

— Это Соня, — представил меня Лид с нейтральным лицом. — Она из другого мира.

Другой мир тутошних жителей не удивил, они закивали, хотя и поглядели на меня с любопытством.

— Ты тоже был в этом мире, Рет? — поинтересовался старик. Лид почти без недовольства отозвался:

— Да, я был там довольно долго. Соня когда-то спасла меня.

Дед смерил меня уважительным взглядом. Я скромно потупилась.

— От чего спасла? — выкрикнул бесцеремонный Геф. Король этот выкрик просто проигнорировал, повернулся ко мне и сказал, переходя на русский:

— Идем, Соня. Темно-о.

— Ты хотел сказать «поздно»? — догадалась я. Лид с улыбкой кивнул и, подталкивая в плечо, вывел меня из комнаты.

Когда мы поднялись наверх, обнаружилось, что Натка уже спит, свернувшись на своей циновке и укутавшись тряпками. За окном было совсем темно, под потолком тускло горел синеватый магический светильник. Король, двигаясь на цыпочках, молча разжег печку и подтащил к нему вплотную свою циновку, предупредив меня шепотом:

— Соня, ты дальше-е, иначе жарко.

— Ничего, потерплю, отодвинусь, если что, — отмахнулась я, тоже подтягивая свою циновку вдоль стены так, чтобы она оказалась параллельной королевской. Вслед за этим мы дружно скинули верхнюю одежду и ботинки, оставшись в брюках и рубашках, и улеглись он на правый, а я на левый бок, глядя друг на друга с расстояния разделявших нас полутора метров. Некоторое время мы пытались заснуть, но то и дело снова открывали глаза и, наконец, опять заговорили шепотом, на смеси языков.

— Лид, что тут делается-то? — спросила я. — Все так плохо?

— Не очень хорошо, — тут же охотно отозвался король. — Здесь есть колдуны. Они за Сьедина. Это хуже, чем было та-ам, в его мире…

— А почему это они за Сьедина?! — возмутилась я. — С ума сошли, что ли?

— Обычные простолюдины, — сказал Лид, но не презрительно, а, скорее, даже печально. — Слава, богатство хотят. И страх, страх.

— Что страх?

— Сьедин. Не-ет тут высокородных сильных колдунов, кроме него.

— И тебя.

— Да. Но они не знают про меня, и хорошо.

— Понятно. Короче, они от страха перед Сьедином и из каких-то выгод согласились служить ему.

Лид кивнул лежа, отчего его непривычно короткие волосы на миг встали дыбом надо лбом.

— Обычное дело, — сказал он по-варсотски. — Так было, и когда я правил.

— Так, может, пусть он и правит? — вдруг пришло мне в голову. — Он же, сам говоришь, из твоего рода. Будет тут опять монархия, только и всего. Разве тебе есть до этого дело?

— Дело?

— Разве тебя это волнует?

— Да-а, — изумил меня Лид и уложил голову на локоть. — Сьедин не правит так… Он… месть, мстит. И… у него нет… Границ. Плохой король, — заключил он по-варсотски.

— Может, он, конечно, и, как ты говоришь, ратсанатла ицаса, плохой король, но и народ тут, судя по тому, что ты рассказал, не очень-то. Он вроде и не против Сьедина… Да вообще, зачем ты вдруг так в это вмешиваешься? Неужели тебе жалко каких-то простолюдинов?

— Не жалко, — признался Лид честно, но вроде бы неохотно, и снова, лежа, сделал загребущий жест одной рукой, добавив:

— Моя-a страна. Должен.

— Да чего ты им должен-то, если они тебя сами свергли и заколдовали? Ты все равно давно не их король.

— Неа-а-а, — протянул Лид по-русски. — Соня, я всегда король. Только я сам могу решить, что нет. А если не решил, я должен пробовать делать лучше… Моя страна.

Я прямо залюбовалась им и заслушалась его прекрасной и величавой речью, которую не портило даже то, что во время нее он лежал на боку и косил на меня одним глазом, поэтому ничего не ответила, пока он меня не окликнул:

— Соня-а? Ты спишь?

— Ой, извини, Лид… Нет, не сплю. Ну ладно, я поняла, у тебя здорово развито чувство долга по отношению к своей стране. А как у вас успехи в свержении Сьедина?

— Еще до-о-олго-о-о, — уверил меня король и вдруг добавил, улыбаясь:

— Тебе еще мно-ого будет скучно быть на наших разговорах.

— Мне не было скучно, — покраснела я от королевской проницательности. — Но я ничего не понимала, вы очень быстро говорите.

— Учи-и, — просто отозвался на это Лид.

— Сама знаю, — вздохнула я и, закрыв глаза, отвернулась от жара, который испускала печь. Король не стал со мной больше говорить, и вскоре я заснула.

Первые полторы недели нашего проживания в стане заговорщиков мы с Наткой запомнили плохо: приходилось бесконечно учить язык, поэтому мы мало обращали внимание на окружающую обстановку. Лид каждое утро куда-то отлучался, как и большинство остальных его людей, но обязательно оставлял кого-нибудь присмотреть за нами. Чаще всего это был все тот же Геф или пожилая полная женщина не-колдунья, Иматса. Ближе к вечеру обычно к дому начинали подтягиваться со своих таинственных заданий заговорщики, усталые и довольно грязные. К нашему удивлению, Лид тоже являлся примерно в таком же виде и чаще всего приносил с собой какую-нибудь еду. Дальше, после торопливого обеда, мы до самой темноты занимались языком, а потом король обычно удалялся на очередное сборище, где подводились итоги и строились планы действий. Я, наученная горьким опытом, уже не пыталась сопровождать короля туда и просто сидела в комнате, болтая с Наткой и иногда Гефом который очень нами интересовался. Благодаря ему мы приобрели опыт в разговорном варсотском, однако заодно набрались слов и интонаций, от которых Лид неизменно морщился, хотя нас почему-то не поправлял.

Вечером десятого дня король, как всегда, отбыл на собрание, а мы с Наткой и Гефом сидели наверху, болтая о том-о сем. Вдоволь порасспрашивав нас о нашем мире, подросток сменил тему на более ему интересную, судя по загоревшимся глазам.

— Соня, ты давно знаешь Рета? — спросил он у меня.

— Немного больше вас…

— А расскажи, почему он так говорит?

— Как?

— Смешно, — сообщил Геф и в доказательство заржал, показав большие желтоватые зубы. Натка проворчала:

— Ага, смешнее некуда…

— А почему смешно? — обиделась за короля я. — Он говорит нормально.

— Неа, смешно. Сейчас уже не так смешно, а вначале — очень. У меня был дедушка дедушки, который говорил чуть-чуть похоже…

— А, понятно, — вырвалось у меня, и тут Натка тоже закатилась.

— Представляю, — выдавила она по-русски. — Приходит наше величество к Гефу и говорит ему: «Соблаговоли, отрок, принести яства ко мне в светлицу, а после изыди, не мешай думам моим»…

— Да ладно тебе, Нат.

— А что, не похоже, думаешь? Спорим, это для них звучит именно так!

— Рет очень странный, — вмешался в нашу беседу Геф, которому надоело слушать незнакомый язык. — Но умный, — добавил он с почтением. Я разулыбалась, будто похвалили меня. Натка хмыкнула и поинтересовалась на ломаном варсотском:

— Геф, а что вам этот умный Рет придумал? Как свергать Сьедина будем?

— А-а, — Геф зажмурился от досады и даже стянул с себя свою верную кепку. — У нас много планов было. И я предлагал, и Корант, и Вар, и Кут… Рет сказал, что это все ерунда. Что не получится. А как получится? Мы хотели попробовать, а он не разрешает…