Король и спасительница - Выборнова Кристина - Страница 64

— Так он и не врал. А если бы не притворялся, ты бы его уже недели две назад отсюда выставила, а то он этого не понимал.

— А чего ему надо-то было, Нат?

— А ты сама как думаешь? — подруга фыркнула.

— Я просто думала, что я для него… Что он меня…

— Ну конечно, ты для него и он тебя. За километр видно было. Но толку-то в этом? Ты думаешь, что каждый, кто в тебя втюрится, тут же должен стать таким, как ты себе идеал представляла?

— Да какой там идеал, — махнула рукой я. — Хоть бы на людей не плевал и простолюдинами не обзывался… Это я чего, много хочу?

— По отношению к королю-то?! А ты думаешь, мало, что ли? Он уж такой есть.

— Мне не нравится, какой он есть!

— Ну так ты его и выгнала: сиди радуйся… И нечего драться, — опытная Натка ловко увернулась от моих тянущихся рук и отсела подальше. — Что делать, Сонька. Нельзя же только с куском человека дело иметь, все остальное тоже брать приходится…

— Не хочу все остальное! — стукнула я по яблоне.

— Ну так и сиди.

— И сижу.

…На второй день мое состояние изменилось, но отнюдь не в лучшую сторону. Теперь на место злости пришла тоска. Игнорируя бабушку и Натку, я торчала в кухонном углу возле печки практически целый день, только к вечеру, как заблудший таракан, выползла на воздух.

— Что, не звонил он тебе? — тут же поинтересовалась бабушка, которая стирала в саду.

— Да откуда ему там звонить, — сказала я в сердцах и ушла под яблоню. Натка пошла за мной, и мы повторили вчерашний разговор, изредка переставляя слова. После этого мне всю ночь снилось, как я ругаюсь с королем. Но самое страшное было не это, а то, что я проснулась и осознала, что ругаться мне больше не с кем. Неожиданно я осознала еще одну вещь: я теперь Лида и увижу только во сне! Это ведь не Земля, где зашел в интернет и хотя бы на фото поглядел. Мы никогда не увидимся! Совсем никогда!

Тут из меня потек слезный ручей. Бабушка была на кухне, так что громко реветь я не стала, подавила основные потоки и на трясущихся ногах пошла разыскивать Натку. Подруга сидела на лавочке и озабоченно ела котлету. Я молча схватила ее за руку, подняла и потащила за собой. Увидев знакомую яблоню, Натка впала в панику и заорала:

— Нет уж, Сонька, давай лучше возле дома посидим!

— Я не могу возле дома. Я реву, — объяснила я, вытираясь подолом.

— Ну и ладно, поревешь и перестанешь.

— Нат, а получается, что мы ведь никогда…

— Ну а что ты хотела, если ты его сама выгнала? — скороговоркой затараторила подруга и сунула мне под нос половину котлеты. — Что ж он к тебе пойдет, он же у нас высокородный и все такое, типа своего спасителя не смеет ослушаться…

— Да уж, как что хорошее, так он не смеет…

— А ты уверена, что если он припрется обратно, это будет что-то хорошее?

Я откусила котлету и примолкла. Остаток дня мы сидели возле дома и вели тот же разговор, что и под яблоней. Бабушка молча и сочувственно приносила нам еду.

…В какой-то момент я будто бы очнулась ото сна, встряхнулась и посмотрела на часы. Было уже десять, за кустами сирени краснел закат. Потом я огляделась вокруг и увидела лавочку, заставленную пустыми тарелками из-под наших обедов и ужинов и Натку, остервенело чешущую искусанные комарами голые ноги. Поймав мой взгляд, подруга тоже посмотрела на меня и спросила несколько севшим голосом:

— Ну чего? Очухалась, что ли?

— Вроде бы, — отозвалась я неуверенно, попыталась осторожно подумать о короле, и тут на меня снова накатило.

— Нат, — затянула я. — А мы ведь никогда…

— Да почему никогда-то?! — вышла из себя Натка. — Вон на лугу дыра, пропихивайся в нее и вперед, в объятия нашего величества!

— Дыра! — я даже привстала, так как умудрилась совсем забыть про такую возможность. — Нат, а если он ее закрыл? Он же умеет!

Подруга снисходительно на меня глянула.

— Он что, по-твоему, дурак, что ли? На что хочешь спорим, на месте она. Можно прямо сейчас туда пойти, наше величество вытащить и дальше с ним валандаться!

— Почему сразу «валандаться»? — обиделась я. — На самом деле хорошего даже больше было, правда?

— Правда, почему нет.

— А если его так воспитали, так кто же виноват?

— Теперь мы… То есть я хочу сказать — никто.

— Нат! Да у тебя свое мнение-то есть?! — разозлилась я. Подруга опасливо покосилась на меня.

— Ну, мало ли, какое у меня там мнение… Ты еще драться полезешь, я тебя знаю…

— А ну говори! — потребовала я угрожающе.

— Да чего тебе говорить? По-моему, его величество, конечно, не фонтан. Наследственность у него странная, детство тяжелое. Ты с ним если свяжешься, хлебнешь, это факт. Причем этот случай еще цветочками покажется. Но с другой стороны, если на все это плюнуть, то он парень хороший. Да и тебе подходит. И ты ему нравишься, это мягко сказано. В принципе, и людям его можно обучить помогать. Знаешь, как собачку, дрессировкой. Если ты от него не будешь все время требовать кристальной честности и чтобы он превратился в твоего принца, то вы, глядишь, и сживетесь. В общем, что есть, то есть, все равно другого короля взять негде. Думай, Сонька.

Я и правда задумалась. Слезы высохли, мозги переключились в более деловое русло. Я честно попыталась прикинуть, насколько мне нужен Лид и готова ли я терпеть жуткие черты его характера и мировоззрения ради его достоинств?

Трезвого анализа не вышло, все время вспоминалась какая-то фигня: то как он совал руку в кипяток, то как расписывал Ирин браслет, то как мы смотрели на звезды в мире Долгой Ночи, то опять картинки…

— Пошли в дыру, — сказала я, махнув рукой, и решительно встала.

— Э, куда! — Натка ухватила меня за руку. — На ночь глядя? А чего Нине Алексеевне скажем? Ведь неизвестно, насколько мы туда запихнемся. И собраться надо. Еда, одежда. Кто его знает, куда там это оскорбленное величество от дыры убрело. Его еще теперь найди… Короче, давай завтра утром, а то и днем. Если не передумаешь.

— Эх, передумать бы надо, — вздохнула я, впрочем, без особой надежды, и пошла в дом собираться.

Бабушке мы сказали полуправду, сообщив, что отправляемся за Лидом мириться, что дорога неблизкая, и мобильной связи с нами может несколько дней не быть. Бабушка наше решение крайне одобрила и пообещала успокоить родителей. В общем, из нее вышел бы отличный Лидов верноподданный. Помимо всего прочего, увидев, что мы собираемся, она наготовила нам еды и настойчиво совала теплые вещи. Мы, памятуя о том, что в мире короля было лето, пытались отказаться, но по паре брюк и по шерстяной кофте на каждую нам все же перепало. Засыпала я, подпирая спиной лежащий рядом туго набитый рюкзак, но впервые за эти дни относительно спокойно…

Проснулась я рано — часов в восемь, и, поняв, что будить Натку бессмысленно, тихонько пошла на терраску пить чай. На улице было серо, небо заволокло низкими тучами, ветер с шумом гнул кусты сирени. То ли терраску продувало, то ли меня просто колотила дрожь, но я обхватила себя руками за плечи и принялась нервно трясти ногой, раздумывая, как я буду разговаривать с Лидом при встрече. А если он еще не отошел за эти три дня? Ведь его величество, кажется, обиделось…

Чтобы отвлечься от нервных мыслей, я стала допихивать в рюкзак вещи, которые потенциально могли бы нам пригодиться. Когда молнии окончательно перестали застегиваться, я махнула рукой и уселась на бывшую Лидову кровать, не зная, чем еще убить время.

Но тут, к счастью, из сеней послышались шаркающие шаги. Я подумала было, что это бабушка, но это оказалась заспанная донельзя Натка с одним открытым глазом.

— Ты чего рюкзак по полу таскаешь? — укоризненно поинтересовалась она.

— Собираюсь я. Как-то сон не идет.

— Наверное, он весь у меня остался, сон, то есть… — подруга зевнула во весь рот и обреченно посмотрела на меня. — Ну ладно, щас я соберусь…

Наткино «щас» затянулось почти до одиннадцати утра: только к этому времени она пришла в себя и выразила готовность куда-либо двигаться. На улице по-прежнему дуло, но дождя не было. Бабушка выдала нам от плохой погоды так называемые «ветровочки», которые подозрительно походили на старые куртки моего папы, и добавила еще один пакетик с бутербродами.