Агар (СИ) - Симоненко Юрий - Страница 3

— Это хорошие новости, брат Шедареган. А что там с КДВ?

— Группировка сформирована на восемьдесят четыре процента. Недостающие сегменты уже на орбите, осталось вывести каждый на свое место и настроить. Новые люди приступят к работе уже завтра, так что, ко Дню Великого Очищения готовность будет стопроцентная…

День Великого Очищения праздновался дважды в году — летом и зимой. При этом зимнее Очищение считалось более великим, нежели летнее по той причине, что при совершении зимнего обряда на совершаемое священнодействие смотрели сразу два «Истинных Ангела» — таковыми агарская религия почитала Аркаб и Нуброк — солнца Агара. Летом праздников было два — День Аркаба и День Нуброка, дабы каждый из «Ангелов» мог засвидетельствовать перед Всевышним Очищение народа Агара от греховной скверны. Зимой же Великое Очищение совершалось один раз, но с вдвое большим числом жертв, что удваивало значимость богослужения. Зимнее Великое Очищение было главным церковным и светским праздником планеты.

— Очень хорошо, — удовлетворенно произнес старец. «…Осталось совсем немного…» —добавил он про себя и, совершив священный жест обеими руками, благословил серого первосвященника: — Сила Господа да снизойдет на вас, брат Шедареган, и мудрость Его да пребывает с вами…

III

Связник сидел у небольшого, сложенного из обломков железобетонных стен и кирпичей, очага, устроенного прямо посреди комнаты. Дым от горки красных углей, среди которых то и дело высовывались и снова прятались язычки пламени, то медленно, как бы нехотя, то упрямыми рывками тянулся вверх, к потолку, где была дыра, служившая дымоходом. Снаружи свирепо завывал ветер, швыряясь песком и мелкими льдинками в затянутое черной пластиковой пленкой окно.

Когда-то это был семнадцатиэтажный жилой дом, стоявший на окраине Харфахара — мятежного города мятежной провинции Хаит, именуемой теперь «Проклятыми землями». Харфахар уже давно нельзя было найти на картах, а от здания оставался выросший вокруг трех нижних его этажей холм и огрызок, возвышавшийся над холмом еще на четыре. Помещение, в котором укрывался от бури Связник, было на пятом, если считать с погребенными внутри холма этажами. Иначе на «втором».

Внутри небольшой комнаты было тепло и даже уютно: мягкий свет от очага играл с тенями в темных углах; пленка в окне то надувалась под напором ветра, то опадала, непрестанно напоминая о непогоде снаружи, отчего сразу становилось теплее. Двери в соседние комнаты были забаррикадированы остатками мебели и законопачены старыми тряпками. В одном из углов лежала кучка дров, запас которых Связник пополнял каждый раз, когда останавливался в этом месте.

Связник сидел в старом, удобном кресле из несгораемого пластика, держа в руках большую железную кружку с наваристой похлебкой из сушеных грибов, зелени и пойманной днем крысы. Свежая, жирная крыса была куда лучше солонины, которой он питался последние дни. Неспешно вылавливая из кружки куски мяса пластиковой ложкой, Связник отправлял их в рот, тщательно пережевывал и запивал ароматным бульоном, прислушиваясь к шуму ветра.

В бурю все живое стремится укрыться. В бурю, пустыня бывает особенно опасна. Приди сейчас в это убежище дикий зверь, Связник не стал бы его прогонять прочь.

Проклятые земли…

За последние четыреста лет Серое Братство превратило бывшую провинцию в свой собственный полигон с секретными оружейными заводами, лабораториями по разработке и фабриками по производству новых препаратов, а также лагерями, в которых то и другое испытывалось на заключенных. Недостатка в подопытных никогда не было. Красные братья исправно пополняли тюрьмы и каторги империи новыми заключенными, и самых опасных (врагов государства и отступников от веры) охотно передавали серым для работ в урановых шахтах, проведения над ними медицинских опытов и извлечения донорских органов. Немногим заключенным таких лагерей удавалось бежать.

Сбежавшие бродили по пустыням и горным ущельям, скитались в руинах городов и собирались в «банды», как их именовали святые отцы Церкви. «Банды» собирались в коммуны, коммуны налаживали между собой связи. Со временем, к бывшим каторжникам стали присоединяться жители провинций, бежавшие в Проклятые земли от преследований полиции и ССКБ. Вначале из близлежащих (Имбиз, Арзебар и Архафор), а после, по мере распространения слухов, и из дальних (Кубгор, Агрранг, Мребванг и Фхараб). Так за четыре столетия в Проклятых землях появился новый, непризнанный властью и негласно объявленный вне закона народ, прозванный церковниками «грешниками» и «проклятыми».

Проклятые селились чаще в высокогорных долинах Шагаргобора, откуда, собираясь в отряды, совершали набеги на граничащие с Проклятыми землями провинций Имбиз и Арзебар. Грабили склады с продовольствием, нападали на полицейские участки, убивали священников и уводили с собой пожелавших к ним присоединиться безбожников и женщин.

К женщинам среди проклятых с самого начала сложилось особое отношение. Женщин в лагерях было мало и им редко удавалось бежать, так что в первые десятилетия они были в меньшинстве. Неудивительно, что при таких обстоятельствах в коммунах появилось такое «греховное» явление, как многомужество. Будучи женами многих мужей, женщины проклятых пользовались почетом, уважением и правом выбора — положением, о котором в Империи не могла мечтать ни одна женщина. Неудивительно, что многие безбожные горожанки, узнав о таком, бежали к проклятым. Так складывались новые традиции нового народа.

Так как многие прошедшие через лагеря «бандиты» в прошлом были революционерами, часто из образованных каст, из интеллектуалов, некоторые даже из священнических и чиновничьих семей, то и «банды» их легко налаживали связи с городским подпольем. Несмотря на «контртеррористические» меры Святой Церкви, в пустыню постоянно текли потоки оружия, медикаментов, продовольствия и запрещенной Церковью литературы. В свою очередь горцы всегда платили за поддержку городским товарищам тем, что пополняли их ряды опытными бойцами, прошедшими нелегкую школу выживания в пустыне в частых стычках со спецотрядами Церкви, регулярно посылаемыми на протяжении двух столетий в Проклятые земли для «зачисток».

Ветер ревел, завывал в щелях, швырял разный хлам о стены в соседних помещениях. Иногда Связнику казалось, что за стеной кто-то есть. Возможно, так оно и было (животным тоже надо где-то прятаться). Во всяком случае, никто из своих не стал бы шастать по дому, не брякнув предварительно куском арматуры по стояку отопления внизу у входа.

Зима — время, когда сутки делятся надвое, и темной ночью, если нет ледяного дождя или снегопада, в небе можно ясно видеть одну из двух лун Агара, а днем оба солнца, оранжевое и изжелто-белое, стоят почти рядом. В летнее время Агар проходит между двумя светилами и Аркаб с Нуброком сменяют друг друга на небосводе, сменяя день днем. А вот зимой… Зимой ураганные ветры швыряют в лицо ледяными колючками, а по ночам бывает настолько холодно, что можно запросто превратиться в ледяной памятник самому себе, стоит только присесть и задремать в каком-нибудь закутке, наивно решив согреться без огня.

Связник ждал.

Шестнадцать часов назад черный командир по имени Святой Отец связался с ним через спутник, сказал, что необходимо встретиться и что «дело особое», дав понять, что уточнять не стоит. Связной и не стал. Он итак понял от кого будет задание. Они сговорились о встрече в Харфахаре, куда держал путь Связник, и Святой Отец отключился.

Связник пришел сюда семь часов назад.

Он достал из кармана старые часы и взглянул на покрытый ударопрочным стеклом голубой циферблат, двадцать два деления на котором были окрашены оранжевым, и другие двадцать два белым цветом. Главная стрелка показывала пять часов на белом. Час назад Святой Отец должен был появиться. Опаздывал.