Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Подвешенный чулок (ЛП) - Сивек Тара - Страница 18


18
Изменить размер шрифта:

— Не очень хорошая причина заставлять ее чувствовать себя дерьмом все время, — я насмехаюсь.

Он пожимает плечами.

— У тебя есть семья, ты знаешь как это. Мы дразним друг друга и придираемся, но, в конце концов, мы любим друг друга.

Глазами он сверлит меня, как будто он чертовски хорошо знает, что у меня нет семьи, и от этого я себя не комфортно чувствую. Я только киваю головой, делая вид, будто знаю все, что нужно знать о семейной любви.

— Сколько ты зарабатываешь за год?

Я дергаю головой от внезапной смены темы и пытаюсь отогнать мысли о Ноэл, стоящей в своей спальне, на ней нет ничего кроме полоски скотча, пытаюсь вспомнить что, черт возьми, я говорил, когда он задавал этот же вопрос вчера.

— Эм, около трехсот тысяч.

Мне физически больно произносить это, зная, что Ноэл была с тем парнем. В войсках я едва ли зарабатываю чуть больше десятой части от этой суммы.

— Точно, и сколько у тебя клиентов, как у финансового менеджера? — Николас быстро спрашивает.

— Ох, семьдесят четыре.

— А ты разве финансовый менеджер, а не инвестиционный банкир? — он спрашивает вскользь.

Я повторяю мысленно его последний вопрос и понимаю как облажался.

Сукин сын!

— Это практически одно и то же, — я глупо говорю ему, вообще не имея понятия, правда ли это.

Ножки стула Николаса стукаются о кухонный пол, и он бьет ладонями по столу.

— Ну все, с меня хватит этого дерьма. Я знаю, что ты не Логан, — он говорит мне, качая головой.

У меня открывается рот, он выдвигает стул из-за стола, поднимается и идет к холодильнику, берет еще два пива. Открывашкой-магнитом в форме карамельной трости, он молча откупоривает бутылки, возвращается к столу и толкает одну бутылку мне. Садясь обратно на стул, он делает глоток пива и ставит бутылку на стол. Тем временем я все еще сижу с открытым ртом, пиво которое я уже выпил, сворачивается у меня в животе, пока я пытаюсь быстро придумать что-то в защиту себя от того, что он только что сказал.

— Расслабься, чувак, я не собираюсь надирать тебе задницу или бежать и рассказывать родителям, — Николас хихикает.

— Как будто ты надрал бы мне задницу. Я бы размазал тебя по полу, — я говорю тихо, угроза — единственные слова, которые я могу придумать, желая понять, откуда, черт возьми, он знает, что я — не Логан. Неубедительное было оправдание моего небольшого южного акцента, так ведь? Это не моя долбанная вина, почти весь взвод был переполнен техасцами, и я полтора года слушал их болтовню и словечки. И перенял это, черт возьми.

— Не понимаю о чем ты. Если не Логан, кто я тогда? — я спрашиваю, направляя вопрос ему, избавляясь от беспокойства.

— Это я и хочу узнать, потому что я уверен, черт возьми, что ты НЕ Логан Мастерс. Я болтал по ФейсТайму[13] с этим болваном и ты, дружок, не он.

Ох, дерьмо. Ох, срань господня.

— Что? Ноэл знает об этом? Почему, блин, ты не сказал ничего раньше? — я раздраженно спрашиваю.

— Нет, она понятия не имеет. Я звонил ей по ФейсТайму около трех месяцев назад, и она была в душе. Дятел поднял трубку и проболтал мне все уши о том, сколько денег он заработал в этом месяце, — Николас говорит с гримасой. — Серьезно, он пятнадцать минут говорил о своем счете в банке и о средствах для волос, которыми он пользуется. Даже если бы я не видел лицо этого парня ранее, я бы догадался через минуту после того, как ты открыл рот и не болтал бы только о себе.

Я даже не знаю, что на это сказать. Итак, Николас знает, но, в конце концов, это не потому, что я облажался. Он видел тупицу ранее и знал, как он выглядит. Столько сколько смогу заставлю его держать рот на замке до конца Рождества, Ноэл должна быть в порядке и не должна беспокоиться о том, что испортит праздник семье.

— Ты не можешь ничего рассказать, парень. Она не хочет, чтобы ваши родители знали.

— Знали что? Очевидно, что она рассталась с этим поцем и убедила тебя, кем бы ты ни был, притвориться им, так что моя мама не будет надоедать ей с тем, чтобы она остепенилась, — он говорит. — Что, так или иначе, бессмысленно. Наша мама не заткнется, пока Леон не наденет белое платье и не пойдет к алтарю. И даже после этого, она продолжит пилить ее, чтобы была правильной и радовала мужа.

Мой рот остается закрытым, не желая выдавать все секреты Ноэл. Она не хотела, чтобы они знали, что случилось, и я не хочу подрывать ее доверие ко мне.

— Дерьмо. Есть ведь еще что-то? Она ведь не бросила работу? Ооооооу, черт, она бросила, так ведь? Черт, у мамы будет сердечный приступ, — добавляет Николас.

— Я не подтвердил ничего из того, что ты только что сказал, — я скриплю зубами. — Если ты решишь побежать к мамочке с папочкой, просто помни, что я не сказал ни слова.

Николас хватает пиво и делает глоток.

— Это не мой секрет, чтобы рассказывать его, так что не беспокойся. Мой рот на замке.

— Почему ты ничего не сказал раньше? И почему ты не поговорил с Ноэл об этом? Почему со мной? — спрашиваю я.

— Ммм, я просто хотел посмотреть, сколько, вы двое придурков, сможете хранить эту хрень. Это было довольно смешно, — Николас смеется. — Но потом Леон начала выглядеть милой-премилой, всякий раз, когда видела тебя, начала вести себя как «старая» Леон, вместо той, которая слишком хороша для нас. А сейчас я просто хочу убедиться, что ты не облапошишь ее, потому что иначе, я отдам Санте и его восьми крошечным оленям твою задницу. И позволь сказать тебе, они, может, и называются крошечными, но эти рога бьют как сучки.

— Я не собираюсь обманывать ее, — я успокаиваю его.

Трахать ее, это да. Надеюсь, сотню раз, прежде чем мне нужно будет уйти от нее. Но я никогда не сделаю ей больно.

— Она много значит для меня, — я признаю. — Я просто хочу, чтобы она была счастлива, что бы для этого не потребовалось.

— Хорошо, пока наши желания совпадают. Если Леон счастлива — все счастливы. Логан был придурком и совсем ей не подходил. Ты кажешься хорошим человеком…

— Сэм, Сэм Стокинг.

Он закатывается от смеха, указывая мне бутылкой, ожидая, чтобы я чокнулся своей об его.

— Сэм Стокинг и Ноэл Холлидэй, — он задумывается, когда я прислоняюсь горлышком своей бутылки к его. — Знаешь, если ты задумаешь жениться на ней, моя мама настоит на том, чтобы она оставила двойную фамилию Холидэй-Стокинг[14] , от этого Ноэл точно отъедет в сумасшедший город. Веселись, парень!

Ноэл Стокинг, Ноэл Холидэй-Стокинг. Миссис Ноэл Стокинг.

Матерь божья, я превращаюсь в девочку-подростка, в двух секундах от того, что бы писать ее имя в секретном дневнике.

— Должен сказать, я удивлен, что ты продержался так долго, чувак. Эта семейка просто сумасшедшая. Леон достойна хорошего парня и никому не говори, что я сказал это или я пырну тебя ножом, но я верю, что ты хороший парень. Мистер Сэм Стокинг, — Николас говорит с улыбкой. — Просто радуй ее. Она хорошо выглядит здесь, дома. Не нервная, легко улыбается и много смеется. Этот кусок дерьма изменил ее, когда она начала встречаться с ним. Ты знал, что из-за него она не приехала домой на прошлое Рождество?

Я отрицательно качаю головой, чувствуя вину за то, что слышу это от Николаса, а не от Ноэл. Это похоже на вторжение в личное. Как будто я маньяк, пробравшийся в ее дом и роющийся в ее нижнем белье.

Мне интересно, она все еще в том же красном кружеве, которое было на ней ранее? Ее грудь в той тонкой ткани была прекрасна.

— Они тогда только начали встречаться, — Николас продолжает, быстро вытаскивая меня из моих грязных мыслей о его сестре. Он убедил ее остаться в Сиэтле с ним, и убедил в том, что она может приехать домой в любое время. Моих родителей убило то, что она не приехала в том году. Этот засранец изменил ее, и заставил ее чувствовать, что она должна быть кем-то другим, чтобы соответствовать ему с его богатой семьей, и его дружкам с задранными носами. Но с тобой она снова наша Леон. Так что, чтобы ты не делал, продолжай.