Два мира. Том 2 (СИ) - "Lutea" - Страница 87

— Звучит странно, но прикольно, — откликнулся Кисаме и, отодвинувшись на скрипящей кровати подальше, прислонился спиной к холодной стене. — Ладно, простите, что оторвал.

Итачи кивнул, давая понять, что не видит в этом ничего страшного, и вновь принялся водить над картой палочкой, теперь уже негромко бормоча заклинание. Кисаме прислушался — латинский язык, даже в том мире мёртвый, был странный, всё ещё непривычный, хотя за последние полгода от напарника мечник немало раз слышал его.

Магия вообще была штука странная. Но полезная, чего греха таить.

К примеру, благодаря расширению сумок можно было таскать с собой куда больше оружия и провизии, чем раньше, при этом не ощущая увеличения веса, — у Итачи такой модификации были подвергнуты чуть ли не все карманы и скрытый в печати на напульснике небольшой деревянный ларец (подарок Сасори, как оказалось), а у Кисаме — внутренний карман плаща и походная сумка. Хитрожопые же ребята эти маги, надо сказать, всё делающие ради собственного комфорта; испытания на физическую выносливость у них явно не в чести.

А ещё магией можно было греться, совершать одномоментные прыжки на огромные расстояния, вскрывать замки, заставлять вещи подлетать к тебе и много чего ещё творить полезного в быту и бою. «Хотя, без неё было как-то лучше, — подумал Кисаме, продолжая наблюдать за манипуляциями напарника. — Как-то проще, понятнее. А что правильнее, так уж точно». Итачи, как он понял, разделял его мнение, поэтому старался применять волшебство только при необходимости, большинство дел продолжая решать «по-старинке» — разводить, к примеру, костры вручную, когда даже самые влажные ветки одним словом можно было заставить вспыхнуть в секунду. По части консервативности Итачи реально мог дать Кисаме фору.

Но иногда наступали моменты, когда без волшебства было не обойтись никак — как этот вот, например. Точнее, обойтись-то было можно, но это означало бы несколько месяцев шатания по всем странам в отчаянных попытках напасть на след предателей. А Яхико требовал от них предоставить Хидана и Какудзу срочно.

Итачи вдруг замер с напряжённо выпрямленной спиной. Кажись, нашёл.

— Ну что?

— Успех, — ответил напарник, вперив взгляд в точку на карте. — Мы верно предполагали, что после перевоза Фу в Коноху они решат вначале заняться последним джинчурики Скрытого Камня. Сейчас они в половине дня пути к югу от Ивы.

— А мы — в полутора днях, — Кисаме задумчиво поскрёб щёку, поросшую жёсткой щетиной. Пора бы побриться. — Как будем догонять: пешком или трансгрессией?

— Нам желательно перехватить их раньше, чем они доберутся до Ивы.

— Ясно, значит, трансгрессией.

Итачи никак не прокомментировал и принялся собирать свой магический инвентарь. Кисаме кисло поглядел в окно, в промозглую серость осеннего утра. При том, что в жизни он испытал на себе много чего (но мало приятного), трансгрессия однозначно входила в список самых отстойных вещей.

Четверть часа спустя напарники вышли из гостиницы и встали на размытую ночным дождём дорогу, оставляя за собой город гражданских, где шиноби всегда были чужаками. Хотя, Итачи как-то, по просьбе Кисаме, рассказывал о столице владений, в которых они были, — о Лондоне, огромном городе с миллионами жителей, покрывавшем целые километры. Вообразить такое было, откровенно говоря, сложно, да Кисаме и не особо пытался — его вполне устраивал мир, в котором он прожил всю жизнь; послушать истории напарника или вдохновенные рассказы Дейдары ему было интересно, но не более.

Когда город остался позади, а других путников на обозримой части дороги не стало, Кисаме и Итачи свернули за деревья, где напарник крепко сжал запястье Кисаме и крутанулся на месте — их обоих стремительно потянуло через пространство, сдавив, словно под прессом. Несколько мгновений спустя они оказались в совершенно другой местности, на вершине скалы. Вокруг простирались только скалы, каменистые плато и ещё раз скалы. «Понятно, чего Дейдара называет свою родину самым унылым местом на свете», — мысленно хмыкнул Кисаме. Ему и самому Страна Камня не слишком нравилась — здесь мало воды, которую можно использовать для техник, а в пещерах, которыми кишели гряды невысоких гор, нередко затаивались нукенины или даже шиноби Ивы, этих самых нукенинов выслеживавшие. В общем, отовсюду можно было ожидать подляны.

— Вот они, — Итачи, остановившийся на краю площадки, пристально смотрел на располагавшуюся дальше скалу повыше. Кисаме пригляделся — в камне была выбита тропа, по которой неспешно двигались двое в плащах Акацуки.

Предельно быстро и осторожно напарники последовали за предателями, бывшими когда-то их товарищами. Их и без того почти неслышные шаги окончательно глушились воем ветра, носившегося между скал.

Вроде бы, ничего необычного, просто преследование цели — одно из десятков, если не сотен, но Кисаме своим обострённым, почти звериным чутьём ощущал, что что-то не так. И Самехада явно разделяла его мнение: она завозилась и тихо заворчала. Что-то точно было не в порядке.

— Итачи-сан…

— Знаю, — коротко ответил напарник, и в следующую секунду они метнулись в разные стороны — на то место, где они миг назад были, обрушился камнепад такой мощи, что начисто снёс участок дороги длиной метров в пятьдесят. Со своей позиции за пределами зоны обвала Кисаме быстро поискал взглядом Итачи — тот выжидательно замер на утёсе чуть выше, сосредоточенный, уже активировавший Шаринган.

«Наверх».

Кисаме прыгнул следом за напарником и оказался на широкой площадке, сходной с той, куда они трансгрессировали чуть ранее. Вот только вместо Хидана и Какудзу против них стояли четверо шиноби, блиставшие символами Ивы на протекторах. Зашибись.

— Мы пришли не вредить вам, — переговоры Итачи как всегда взял на себя. — Мы преследуем двух преступников…

— Мило, преступники преследуют преступников, — куноичи, стоявшая впереди прочих, скривилась.

— …которые прошли этим путём несколькими минутами ранее, — спокойно закончил Итачи. — Они представляют опасность для Ивы, поэтому с вашей стороны было бы мудро позволить нам ликвидировать их.

— Не беспокойтесь, ими тоже занялись, — куноичи подняла на уровень груди зажатый в руке кунай. — Но и вам уйти не позволим.

«У нас нет на них времени, Итачи-сан».

«Поэтому придётся сделать всё быстро».

Что «всё», Кисаме уточнять не стал — и так отлично понял напарника. В тот же момент двое шиноби метнули в него кунаи со взрывными печатями, от которых Кисаме легко отмахнулся Самехадой — клинки отлетели за пределы площадки и взорвались над пропастью. Отскочивший вбок Итачи уже успел выхватить из очередного магического хранилища свою катану и принять на неё удар клинка куноичи. За исход боя Учихи переживать не было смысла, поэтому Кисаме буквально разрубил Самехадой пополам обрушенную на него огненную технику — меч удовлетворённо заворчал, поглощая чакру, — и сам перешёл в атаку, намереваясь поскорей вырубить этих придурков.

Но придурки оказались проворными: один отскочил, а второй изо рта изверг вначале нечто бесформенное, быстро принявшее форму каменного голема. В него Самехада и ударилась… и застряла — каменные выросты стали стремительно обволакивать меч. Пришлось приложить силу, чтобы вырвать его, и Кисаме отступил, но тут же земля задрожала, разделилась на отдельные плиты и вздыбилась — по этим поднявшимся уровням пришлось перепрыгивать. Из камней под ногами в доли секунды выросли шипы, и Кисаме, которого гравитация уже тянула обратно к земле, ударил себе под ноги Самехадой, разнося камень в пыль и расчищая площадку для опоры.

Оттолкнувшись от расчищенного места, он соскочил с возвышения, созданного техникой, и мечом заблокировал руку голема. Не давая противнику времени, Кисаме одним мощным ударом кулака разбил каменные пальцы, сжавшие стальные чешуи, — сам, конечно, порезался, но Самехада передала чакру, и он залечил раны прежде, чем голем попытался дотянуться до него другой рукой. С другой стороны в него уже летела струя пламени, поэтому Кисаме, недолго думая, заключил сам себя в водяную сферу — вода погасила силу удара голема, а огонь, не особо сильный, не смог испарить её.