Два в одном. Оплошности судьбы - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 55

Свад вернул долги, отдал свою долю в накопитель, подхватил тележку и потащил ее к месту, где он мог работать. Так тщательно он еще никогда не работал. Он составил кучу формул. Выбрал из десятка вариантов наиболее эффективные и приступил к первому этапу изменений проекции Чу. Трудности состояли в том, что ему приходилось действовать выброшенными инструментами, которые он починил, но они были приспособлены для тонкой работы не с живыми организмами, а с техникой. Поэтому работа шла очень медленно. Он постоянно останавливался и раз за разом измерял длину волн, подгоняя их амплитуду к расчетному эталону. А параметров нужно было изменить больше тысячи.

Глава 16

Утром после молитвы Артем с хмурым видом убирал тушки убитых крыс. Дело это было для него малоприятным. Собрать убитых магией, смести труху от сожженных и вытащить из ловушек тех жирных тварей, что попали туда ночью. Откуда они брались и куда исчезали, он не мог понять. Тут было только два помещения – сама библиотека и зал с магическими свитками. Но каждую ночь эти твари наполняли библиотеку и с радостью принимались, пища, носиться и жрать корешки книг. Причем количество грызунов, несмотря на геноцид их поголовья, устроенный Артемом, заметно не уменьшалось.

Он опять набрал полное ведро и держал последнюю за хвост, когда в зал вошел высокий статный церковник не в коричневой рясе монахов, а в алой, как у отца Ермолая, и в зеленой шапочке. Тонкое благородное лицо священнослужителя с усиками и бородкой клинышком напомнило Артему Арамиса из трех мушкетеров. Производил он впечатление ухоженного аристократа, довольного жизнью, одетого в хорошо сшитую мантию, подчеркивающую его статную фигуру, и внешне добродушного. Если бы не глаза этого человека, холодные и безжалостные, словно живущие отдельной жизнью. «Глаза убийцы», – подумал Артем, мгновенно составив для себя психологический портрет вошедшего. Маньяк-садист.

Тот оглядел Артема, несколько дольше задержался взглядом на крысе в его руках и мягким тенором спросил:

– Ты кто?

Из-за спины «Арамиса» выглянул невысокий и очень худой монах и тоже уставился на человека.

– Я… Я временный сторож, – неожиданно сам для себя пролепетал Артем. Он почувствовал, как его душу наполняет ужас. Ужас безотчетный и необъяснимый, и источником его нынешнего состояния был этот моложавый франт в щегольской мантии.

– Сторож? Временный? – переспросил вошедший. Голос его звучал равнодушно и даже несколько механически, словно перед ним стоял не живой человек, а предмет неодушевленный, как ведро с крысами. И Артем это очень хорошо почувствовал. Он сразу внутренне собрался, но внешне показал совсем другое. Он очень хорошо умел притворяться, и разыграть дурачка в нынешней обстановке ему было легко, хотя и страшно. Благо его нынешнее тело, в котором он теперь вынужден был существовать, позволяло это делать. Пухлое простоватое лицо с наивным взглядом выдавало в нем человека недалекого и даже глуповатого, что ему и нужно было сейчас.

Артем шмыгнул, вытер нос рукавом рубашки не первой свежести после последней ночи, затолкал крысу в ведро, скрывая свое отвращение, и подтвердил:

– Так и есть, святой отец. – Поклонился и попросил: – Благословите, ваше святейшество.

Лицо инквизитора-садиста оставалось бесстрастным. Его глаза продолжали смотреть равнодушно, и голос не изменил тональности. Вопрос, который задал он, прозвучал отстраненно, оставив без ответа просьбу паренька.

– А где прежний сторож?

– Его, ваше святейшество, крысы сожрали. Вот меня временно и поставили на его место. – Артем утрамбовал крыс, и невозмутимость священнослужителя дала трещину. Мускул на его лице дрогнул, изобразив брезгливость.

– Унесите эту мерзость! – приказал он. – И возвращайтесь.

– Ага, святой отец, – поклонился Артем.

«Бежать! Немедленно бежать», – заметались мысли в голове. Он бочком обошел эту двоицу и скрылся за дверьми. Отошел, громко стуча сапогами, поставил ведро и на цыпочках вернулся, подкравшись, к двери. Она была неплотно закрыта, и он услышал голос здешнего Арамиса:

– Как вернется этот сторож, тащи его в пыточную и выясни, кто его сюда нам подсунул.

У Артема екнуло сердце: неужели добрались до него, – он прикусил нижнюю губу, лихорадочно ища выход из создавшего положения. В щелку было видно, как оба направились по коридору в секретный зал с магическими свитками. Движимый отчаянием, он прошептал в спину уходящим:

– Мобиле перпетуум, – и сплел плетение, не пожалев энергии.

Дверь за двумя церковниками закрылась, и Артем с огромным огорчением подумал, что не получилось. Но затем раздались приглушенные дверью испуганные крики, и следом через несколько томительных секунд два негромких хлопка. А дальше произошло то, чего Артем никак не мог ожидать. Дверь, ведущая в зал, освещенный магическими светильниками, раскрылась, и из нее вывалился обмазанный с ног до головы кровавыми ошметками великий Сунь Вач Джин. Его глаза были вытаращены, и весь его вид выражал полное обалдение.

Артем, пораженный таким неожиданным проявлением заклинания, шагнул вперед, за дверь. Его увидел гремлун и спросил:

– Дылда, ты что это сейчас сотворил?

…Свад вдохновленный новыми, неожиданно открывшимися возможностями, трудился всю ночь. Его не смущало, что он работал под открытым небом, что у него не было рабочего инженерного стола и мастерской, в которой он мог бы сделать свою работу гораздо быстрее. Несмотря на все трудности, он скрупулезно вымерял параметры. Создавал новую проекцию, используя только тележку и старые, восстановленные им же выброшенные отцом и братьями инструменты. У него не было вычислительной линейки, готовых лекал, но у него была умнейшая голова, природный талант и огромное желание изменить свою жизнь. Он не трудился, он наслаждался своими действиями. Он творил. Он созидал. Он колдовал. Мистически понимая длинные результаты расчетов, на которые требовались часы кропотливой работы в одно мгновение. Это проснулся прежний гений Свада, задушенный в прошлом предательством близких. И наперекор злой судьбе, тяжелым обстоятельствам, в которые вновь поставил его отец, он одной лишь силой воли, непреодолимым желанием созидать ТВОРИЛ ЧУДО.

Это действительно было сродни чуду. Никто из гремлунов, кто жил в мире Свада в одно время с ним, не мог бы сделать того, что сейчас делал Сунь Вач Джин.

Ночь сменилась алой зарей, и Свад, потянувшись, отложил в сторону инструменты. Он был доволен. Свою работу он сделал, и теперь у замарашки скоро изменятся ее ноги. «Как у саксаула», – рассмеялся Свад, вспомнив свои слова. Он погрузил инструменты и, напевая старую песенку о любвеобильной гремлунке, популярную в его времени, покатил ее домой. Его душа пела, ему довелось испытать давно забытое ощущение счастья от возможности созидать, ничто не могло омрачить такого восхитительного утра. Он прикатил тележку и втащил ее в свой сарайчик. Установил тележку в угол и повернулся – на его топчане сидели братья.

– Привет, Лон, привет, Крам, – широко улыбнувшись, поприветствовал братьев Свад. – Чем обязан? – Он прошел к топчану и с улыбкой довольства, что не сходила с его лица, посмотрел сверху вниз на сидящих братьев. Те молча встали, и старший из них, Лон, прошел за его спину. Свад, продолжая улыбаться. повернулся следом за ним. – Вы чего так загадочно молчите? – спросил он, и в следующее мгновение боль разорвала его сознание, оно померкло, и он полетел в темноту, кувыркаясь и кружась, пока не упал на пол.

Боль в голове прошла, но падение на холодный пол выбило из него дух. Он несколько раз охнул, полежал и, услышав чьи-то голоса, в недоумении поднял голову. В комнату, освещенную фонарями, входили два человека. Человека? – уставился гремлун. Откуда им взяться в его мире? Затем за ними закрылась дверь, они прошли пару шагов и с удивлением посмотрели на лежащего Свада. А после стали происходить странные вещи. Они надулись, как шары, и стали орать от испуга во все горло. Свад тоже не выдержал такого сурового испытания нервной системы от нереальной картины из прошлого, которое он покинул путем болезненным, с лишением жизни. Он вскочил и с подвыванием побежал прочь из этой страшной комнаты. Пробегая, задел один из шаров, который почему-то был в зеленой тюбетейке, и тот взорвался, отбросив гремлуна обратно. Затем раздался второй взрыв, и обалдевший Свад рванул что есть мочи из этого кошмара. Это сон, это все нереальный сон, убеждал он себя. Гремлун выскочил из комнаты, распахнув дверь, и увидел Артема.