Воин-Тигр (ЛП) - Гиббинс Дэвид - Страница 83

- Так что именно нам искать? - поинтересовался Костас у Джека.

- А как насчет подробностей? Может, есть какя-нибудь карта?

- Он сказал мне все, что необходимо: предмет наших поисков в центральной пещере. В детстве он забирался туда, но больше там никто не бывает. По слухам, шахты облюбовали призраки.

- М-да, замечательно. - Костас помолчал. - А не присвоил ли он камень себе? Мог бы по крайней мере дать нам более точные указания, не ползать же по всей шахте…

- Он сказал все, что мне необходимо знать, - повторил Джек. - Я ему доверяю.

- Так по-твоему, там есть что-то еще…

Катя понизила голос:

- Дело не только в этом. Для нас важнее Шан Юн. Он думает, что мы вышли на след похищенного камня и поможем ему вернуть сокровище. Вот чего хочет от нас снайпер. С тех самых пор, как Джон Ховард прочитал в Лондоне свою лекцию, члены Братства мнили, будто камень спрятан в лесной гробнице. А теперь в их и наших руках оказались одни и те же зацепки. Даже если они и не выбили нужных руках оказались одни и те же зацепки. Даже если они и не выбили нужных сведений из моего дяди, уже одного слова sappheiros для них более чем достаточно. И сегодня все закончится. Либо воин-тигр убьет нас, либо мы его. Если мы окажемся удачливей, позиции Шан Юна пошатнутся. Его власть над Братством основана на грубой силе и страхе. Когда не станет его прихвостня, члены Братства пойдут против него, уничтожат заразу изнутри. И тогда бессмертная сущность Шихуанди, Первого императора, вновь обретет надежных защитников!

- А если мы просто выйдем из игры? - полюбопытствовал Костас.

- Тогда неизбежно последует новое столкновение, а наши шансы сильно упадут. Если Шан Юн уверует в свою победы, незыблемость его мира станет для него аксиомой. Для него небесный камень - состояние души. Вот чего боялся мой дядя больше всего. Воссоздав облик императорской гробницы, сотворив в своем воображении искусственные небеса, Шан Юн приблизился к мысли, что камень уже воссиял на законном месте над его головой, что желанный дар бессмертия уже снизошел на него. Если мы прекратим поиски, бредовая идея может овладеть им без остатка. Нужно, чтобы он не забывал об отсутствии камня, чтобы какая-то часть его разума сознавала иллюзорность подобных дум. Нужно держать эту дверку открытой. Если безумец замкнется в своих галлюцинациях, мир захлебнется ужасом. Тогда и в самом деле избежать любой ценой. На кону стоит нечто большее, чем похищенная драгоценность.

В глазах Джека появился стальной блеск. Он бросил быстрый взгляд на Катю, потом на расселину, поправил винтовку и посмотрел на часы:

- До наступления сумерек три часа. Идем.

Час спустя Джек и Костас привалились спинами к усыпанному щебнем склону близ вершины гряды. Чтобы попасть сюда, им пришлось пробираться по коварной тропке через гребни и откосы, образованные хрупкой породой. Здесь высота составляла не меньше тысячи двухсот футов. Чтобы выровнять давление в ушах, Джек начал выдыхать через нос. На протяжении всего подъема их не оставляла мысль, что за ними наблюдают, возможно - сквозь перекрестье прицела. Вскоре станет ясно, верна ли их главная предпосылка: пока они сохраняют видимость поисков, им нечего бояться. От штолен, о которых говорил Рахид, их отделяло каких-то сто метров. Соскользнув в очередной овражек, они оказались под прикрытием каменной насыпи, заслонившей от них противоположный склон ущелья. Джек припал к земле и стал подбираться к краю, волоча оружие за собой. Во впадине полутораста метрами ниже, на голом гравии, залег Прадеш с винтовкой наготове. И далеко внизу, почти на дне ущелья, ходили от одной шахты к другой Катя и Алтаматы.

- Стреляя по фантомам, что таятся за скалой, - пробормотал Джек.

- Что-что?

- Строчка из стихотворения, написанного одни британским солдатом, участником первой англо-афганской войны.

Костас неулюже устроился на животе рядом с Джеком и привстал на локтях. Беднягу мучила одышка, изо рта его вырывались пары и облачками клубились в холодном воздухе.

- Нужно было захватить с собой лазерный дальномер.

- Прикидывть расстояние до цели меня учили канадские рейнджеры. В тундре любая мишень четко выделяется на белом фоне. Мерилом у них служит стандартный геодезический квадрат площадью в сотню акров. На каждую сторону приходится семьсот без малого метров. В Канаде на этой величине основана система земельных наделов, так что люди к ней привычны с детства. Рейнджеры уверяли, что для триста третьего калибра это предельная дистанция - если, конечно, не пользоваться оптикой. На большем расстоянии неподвижную человеческую фигуру практически невозможно рассмотреть, особенно на фоне такого каменистого ландшафта.

- Если только у тебя не орлиное зрение, как у нашего противника.

Джек сверился с высотомером, встроенным в его часы.

- Перед вылетом из Бишкека я скачал топографическую карту ущелья. От гребня хребта до дна ущелья около пятисот метров. Лейтенант Вуд не ошибся, говоря о полутора тысячах футов. Сейчас мы примерно в ста метрах ниже гребня, а уклон здесь как минимум сорок четыре градуса.

- Равнобедренный треугольник, - пробормотал Костас. - Получается, до дна ущелья шестьсот метров. Вот только наш снайпер мог засесть в любой точке напротив нас, а еще ведь нужно учитывать горизонтальную дальность стрельбы.

- Поставь себя на его место, - проронил Джек. - Давай предположим, что он прибыл сюда заранее и может выбрать любую позицию, какую захочет. Ему ведь нужно, чтобы открывался вид на все шахты, верно? Еще неизвестно, куда направятся жертвы. Наши три шахты находятся дальше всех от противоположного склона. Если верить Рахиду, то их едва-едва видно с верхней тропинки - продолжения той, по которой пришли мы. Там к его услугам минимальное расстояние до самой отдаленной из потенциальных целей - то есть до точки, где сейчас находимся мы. Далее, стрелок, непременно выберет позицию, равноудаленную от крайних точек, в которых могут оказаться жертвы, по горизонтали. Таким образом, с наибольшей вероятностью он затаился вон в той расщелине на противоположном склоне. Немного пониже ее тянется тропинка.

- Не забывай, Катя отзывалась о нем как о настоящем профессионале. Мы тут толкуем о семистах ярдах, а вдруг ему по плечу все девятьсот и даже тысяча сто?

Джек кивнул.

- Еще ему приходится учитывать вероятность ответного огня. Хотя у нас есть винтовки, вряд ли он заподозрит в нас бывалых стрелков. Помнишь, что рассказывал Рахид о меткости молодых талибов? К таким-то противникам он и успел привыкнуть, пока его бросало из одной "горячей точки" в другую. Сопливые мальчишки-террористы, палящие от пуза из "калашниковых". Ему никогда не угрожала опасность. Когда имеешь дело со снайпером, всегда важно выявить его слабое место. И вот его ахиллесова пята: он считает, что ущелье под его полным контролем, хотя это не так.

- В это ведь еще нужно поверить, Джек.

- Такова психология снайпера. Необходимо быть абсолютно уверенным в себе. В этом и сила стрелка, и его слабость. Уверенность порождает самоуверенность.

Костас спустился обратно в овражек.

- Лишь бы ты не начал дрейфить. У меня уже стучат зубы, и я не уверен, что это от холода. Загляну-ка вон в ту шахту за оврагом. Только сначала схожу к Прадешу. Надо познакомить его с твоей теорией.

- Отлично. Чем больше мы передвигаемся, тем больше у нас времени в запасе.

- И сколько же?

- Не очень много. Ему придется атаковать до наступления темноты. Кроме того, мы не готовы провести здесь ночь, и он не мог этого не заметить. Достаточно малейшего намека, что наши поиски увенчались успехом.

- Как думаешь, он понимает, что его засекли?

- Он следил за Катей. Ведь не станет же она скрывать от нас такие вещи? Потом, он видел, как мы разделились. Мог и догадаться, с какой целью.

- Если я все-таки сунусь в верхние шахты, то хотелось бы, чтоб ты меня прикрыл.

- Заметано.