Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Перунов Антон - Проект Х (СИ) Проект Х (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Проект Х (СИ) - Перунов Антон - Страница 18


18
Изменить размер шрифта:

  - Упал, зашибся. Ногу побил. Слав помог, дотащил.

  - Слава Богу, дедушка. Давай я тебя потяну?

  На этом я решил вмешаться в разговор.

  - Не знаю, кто ты, малец, но деда тебе не дотянуть. Так что пожди малёха, я отдышусь, да побредем еще, далеко до дому-то?

  - Близко совсем, дядька Слав, - без малейшего напряжения или скованности, но вместе с тем уважительно и степенно ответил парень.

  - Лады, тогда дай мне еще десяток минут и двинем. Ердей, ты как, не против двинуть?

  В ответ молчание. Ну и не надо. Снова закрываю глаза и отключаюсь. Может от кетаса, но в голове кружат странные образы, накатывая волнами. То девушка, увиденная на хуторе, ее синие глаза, то лесная дорога, петляющая среди холмов, то почему-то Митрий, с опущенной головой, стоящий посреди просторной избы, последним из видений стала оскаленная морда гиены. От такой картины дремать разом расхотелось, и я поднялся, отряхиваясь. Сказать, что сил прибавилось, было бы откровенным самообманом, но и той смертной слабости не было, значит, можно идти. А то помстится такое - рдеющие глаза хищников в ночной тьме леса совсем рядом.

  - Эй, малой, давай вперед, свети своей лампой, а я следом с дедом потащусь.

  В ответ тишина, но яркое пятно света без промедления двинулось вперед, а я - впрягшись в волокушу - следом.

  Сколько шли - сказать не берусь, но и, правда, не долго. Сгрузили охотника и осторожно затащили в дом. Пройдя темные сенцы, оказались в тесноватой избе, точно посередине которой стояла беленая печь, на нее и уложили Ердея. Паренек, почему-то шепотом узнав, хочу ли я есть и, получив в ответ твердое нет, сразу указал на нары, куда я и повалился не раздеваясь. Только затылок коснулся подушки, сознание отключилось.

  Проснулся я от внезапной боли, жестоко скрутившей тело. Словно все мышцы разом одеревенели, причиняя чудовищные нестерпимые страдания. Я попытался заорать, но сведенные судорогой челюсти не дали выйти крику, получилось лишь невнятное мычание. Но и того хватило, чья-то легкая рука легла на лоб и спустя несколько мучительных секунд стало легче. Сначала голова, потом шея, плечи, грудь и руки, и последними ноги. Судорога уступила место сильному жару в натруженных мышцах. Я попытался подняться, но тело взвыло, видно мышцы я перегрузил вчера до упора.

  - Не вставайте, дядька Слав. Я вам отвара принесу, дедушка сказал - как проснетесь напоить, а потом в баню, всю немочь паром горячим и выгоните. - Говорил парень уверенно и спокойно, словно заранее все знал. Ишь ты, грамотные... Лекаря.

  В ответ я беспомощно моргнул глазами, соглашаясь принять что угодно, лишь бы отпустило, и без сил откидываясь обратно на ложе. В меру теплый напиток оказался неожиданно приятным на вкус. Юный лекарь заставил выпить всю кружку до дна и, настояв, чтобы я не двигался и еще полежал, отошел в сторону. Спустя несколько томительных минут боль начала отступать и я решительно уселся на кровати. Хватит всяких сопляков слушаться - я великий победитель гиен и бандитов - а он мелочь худосочная. Теперь самое время оглядеться и понять, куда я на этот раз угодил.

  Сам я на нарах, сколоченных из толстых досок, сижу, сверху еще одна лежанка и такая же пара, напротив, стоит. Застелены шкурами. Между ними стол длинный. Перед ним - окно, в которое бьет яркий, солнечный свет. В красном углу икона - складень, В средней части Спас, а на боковых досках - Богородица и Святой Николай Чудотворец, епископ Мирликийский. Ниже лампада висит на цепочках, красивая такая. Видно, правда дед христианин. Я медленно поднялся и, перекрестившись, поклонился Господу. Спаси и помилуй! В ногах все же слабость, пришлось снова сесть. Продолжим. Печь, похожая на ту, что была в избушке промысловой, только размером побольше, стояла ровно посередине хаты. Помню, что вход через короткие сенцы шел справа. А по левой стене, как раз, где я и сижу, нечто вроде кухни. Стол, полки с посудой, что-то вроде плиты рядом с устьем печи. Толково. Электрической лампы, радио и вообще признаков цивилизации нет совсем. Понятно. Вставать больше пока не хотелось, дождусь парня, там сразу в баню, а уж потом и жить можно будет.

  Почему-то вспомнилась мама, перед отъездом заботливо советовавшая поберечь ноги. Вот, родная, знала бы ты, как придется твоему сыну по лесам бегать - ни за чтобы не отпустила из дому. В горле поднялся ком, черт, только разнюниться теперь и не хватает! Елки, как же хочется домой! Неужели нет пути? Раз сюда угораздило попасть, значит и обратно можно! Ведь где вход, там и выход! Лучше думать о том, как вырваться домой, чем впадать в тоску. Надо бы старика расспросить, уверен, должен он что-то знать.

  - Дядька Ердей, ты не спишь? - Вопрос в пустоту, точнее, в беленую стенку печи.

  - Нет, Слав, нет еще.

  - Знаешь, Ердей, а ведь я чужой в ваших краях, совсем чужой.

  - Знаю, Слав.

  - Откуда? - Я даже опешил слегка. - То есть... - В замешательстве я даже потерял нить разговора.

  - Подожди, но я не просто чужой, я из другого мира, понимаешь? - Опять молчание. - Чего ты молчишь?! Я домой хочу! Может, знаешь, как мне вернуться, а? - На миг захлестнула такая глупо-наивная волна надежды, что вот прямо сейчас старик скажет - да, и завтра, ну край - через день, я буду на своей родной Земле.

  - Нет, Слав, того не ведаю.

  - Куда мне идти, что делать? Я ведь один совсем, ни кола, ни двора, даже смены белья и той нет. - И откуда столько горечи в голосе прорезалось? Зачем я вообще ему это говорю? Жалуюсь... Стыдно должно быть, но почему-то стало даже чуточку легче.

  - Не спеши. Мне помог, ты - гость в доме. Теперь устал. Лежи, ешь, потом говорить будем.

  - Скажи хоть, далеко ли люди? Город, село? Может, ты других землян встречал? Вот иконы у тебя наши.

  - Встречал. - И разом, как отключили, замолчал. Вот и поговорили, содержательно.

  Погостить предложил и то хлеб. И, правда, отлежусь, осмотрюсь, а там решим. Но дед не прост. И на этот раз я в молчанку играть не буду - вытяну все, что смогу. А то ведь как слепой, никуда не годится. Почему они все такие молчуны или мне просто везет как утопленнику? Чего таят, скрывают? Не по-русски, ей богу. Попади ко мне человек, не стал бы ему мозги греть, помог бы толком. С другой стороны, кто я им? Вообще никто. И Ердею, мало ли, дотащил до дома, не велика услуга, так он наверно думает. Вот и помогай людям! С другой стороны, ты ведь не потому его на себе волок, чтобы плату получить, тогда сразу, на месте надо было договариваться. Потому и ждать ничего не буду, не таковский!

  Дверь негромко хлопнула, и появился малец - паренек лет тринадцати, стройный, даже тонкий, сероглазый и почти иконописно красивый. Дела. Да, качественный здесь народ, вот, и Ердей - колоритный дед, девушка та, синеглазая, даже Митрий - просто на загляденье. Я не художник, но душа - не камень.

  - Баня готова. - И протянул мне длинный рушник и настоящее исподнее, верно, дедово.

  Длинные, на завязках нижние штаны из белого льна и такая же рубаха на тесемках. Папа рассказывал, что раньше такие носили в армии заодно с портянками, сапогами и гимнастерками с воротником-стоечкой, когда он служил. Прихватив бельишко, и медленно ковыляя, выбрался вслед за юным проводником на двор. Лепота. Солнышко, деревья вокруг, тишина и благодать. Тепло. Паренек указал рукой на низкое, белеющее свежим срубом зданьице, над короткой черной трубой которого вился серый дымок. Добре. Махнув на прощание рукой, прошлепал до двери. В предбаннике с удовольствием разделся. С некоторой опаской и сомнением развязал повязку на предплечье, ожидая увидеть воспаление (привык за эти дни к неприятностям, валящимся на голову с избытком). Но вместо того обнаружил лишь бледную розовую полоску тонкого шрама. Интересно, это кетас так помог или иное что? Ладно, не о том сейчас, исцелилась рука и прекрасно! Собравшись с духом, шагнул в жар.

   Парился долго, лежа на верхней полке и лишь когда становилось вовсе невмоготу, сползая вниз. Доведя себя до полуобморочного состояния, принялся нещадно нахлестывать себя парой отличных веничков. Лупил до тех пор, пока большую часть листьев не сорвал, так что под конец уже почитай розгами себя бил. Но и это в радость. Какое-то остервенение напало на меня, и я с веселой злостью в две руки охаживал себя по бокам, плечам, спине и ногам, возвращаясь к жизни и не забывая регулярно выливать на раскаленные камни очередной ковшик воды, поддавая пару. Вымыв голову некой жидкой штукой, отдаленно напоминающей мыло, облился парой ведер холодной воды. Аж дыхание пресеклось на миг. От же сила в воде какая! Елки палки.