Чужая душа - потёмки (СИ) - Романовская Ольга - Страница 88

Первого учебного дня ожидала с трепетом.

Как и намеревалась, пришла во всём новом и утянула подругу на третью парту. Та сразу смекнула, что я что-то замышляю, и выдвинула ультиматум: расскажи, или обижусь.

— Обожди, Светана, — прошептала я, напряжённо поглядывая на дверь. — После лекций.

Светана хмыкнула и нарисовала в тетради сердечко со знаком вопроса. Вспыхнув, поспешила его вырвать и выбросить — и в это время вошёл магистр Лазавей.

Побледнела и покраснела одновременно, укрывшись за тетрадью. Как девочка? Как девочка, только наш последний разговор без стыда не вспомнишь.

Почувствовала его взгляд и расправила плечи, заставив себя оторваться от пустого конспекта. С минуту смотрел — то ли оценивал, то ли думал, что со мной делать.

Решившись глянуть на Лазавея, заметила у него в руках ящичек вроде столярного. Магистр поставил его на стол, поздоровался, представился и сообщил, что нам предстоит изучать — теорию сущностей.

— Агния Выжга! — Я аж подпрыгнула от неожиданности. — Семестр только начался, а вы уже где-то витаете. Посторонние мысли — за дверью, а теперь думайте об учёбе. Не соблаговолите ли встать и помочь мне?

Голос Лазавея не понравился: раздражённый, холодный. Надежда на то, что сцену на празднике забыли, рухнула.

Встала и засеменила к преподавательскому столу.

— Каблуки советую носить поменьше: на практике с такими делать нечего. И обороняться тоже не от кого, — заметил магистр, не оценив стараний во имя красоты. Заодно напомнил, как я его этими каблуками била. М-да, плохо дело, но женщины — народ упрямый.

— Если хотите, чтобы я носила низкий каблук, буду, — елейным голоском протянула я. — Туфли снять?

— Балаган заканчивайте. Что в Школе иных о сущностях говорили?

Ничего. Вернее, 'чего', но я не помнила. Те крохи материала благополучно вылетели из головы, но признаваться в этом не собиралась:

— То, что они существуют. Мы другим занимались.

— Ясно, — разочаровано протянул Лазавей. — А я-то думал, вы вместо меня вводную лекцию проведёте. Ладно, побудете помощницей. Аккуратно откройте ящик и по очереди выньте оттуда все предметы. Сначала покажите их аудитории издали, потом обнесите ряды и оставьте по одному на парте.

— Только, чур, в карман не класть и шаловливые ручки не распускать! — предупредил магистр студентов.

С интересом щёлкнула двумя замками и открыла крышку. Внутри обитого тканью сундучка оказались колбочки, коробочки, баночки и мешочки. Одни легче, другие тяжелее. Взяла первый попавшийся и чуть не уронила — горячо!

— Осторожнее! — подстраховал мою руку Лазавей. — Это огонь, чистая субстанция огня, одна из сущностей.

Вгляделась в багровую колбу, силясь уловить внутри трепетание языков пламени. Кажется, что-то есть. Колба то краснеет, то темнеет и неравномерно нагревается.

Магистр терпеливо дожидался, пока я налюбуюсь на первую сущность, затем попросил показать всем.

Один за другим вытаскивала и демонстрировала предметы, дивясь, сколько же разных сущностей на свете, и заранее предвкушая все трудности, которые придется переживать на третьем курсе. Как вычленить чистое вещество, скажем, из грозового воздуха, понятия не имела. Или как добыть образец межмирного хаоса?

Поблагодарив за помощь, Лазавей разрешил сесть на место и сам собрал наглядные пособия.

Дальше неторопливой рекой потекла теория. Скучная, как всякий вводный материал, и запутанная. Меня она интересовала мало, но поневоле старалась не упустить и слова.

Волосы сегодня я распустила, и они эффектно ниспадали на плечи и спину. Не сами, конечно, а под моим чутким руководством. Неудобно? Но Лазавей стоит жертв.

Наконец лекция закончилась, а я отважилась на решительный шаг.

Тактика завоевания Магнуса себя оправдала, так что тут надлежит применить нечто похожее, с поправкой на статус и характер магистра.

— Магистр Лазавей, можно вопрос? — торопливо закинула тетрадь с угольным карандашом в сумку и поспешила к преподавателю.

— Да, конечно. Слушаю.

— Какой учебник вы посоветуете, чтобы сдать предмет?

Лазавей коротко рассмеялся:

— Хороший вопрос от помощницы библиотекаря! Уж не вам ли, госпожа Выжга, знать, какие книги есть в хранилище.

— Но я же их не читала.

— А хотите? Честно. Думаю, что нет, поэтому хватит стандартного учебника и хорошего конспекта.

— Мне будет мало, — со вздохом печально протянула я.

— Из-за того инцидента? — приподнял брови магистр. — Зверствовать не стану. Как понимаю, это всё — он кивнул на моё платье, — попытка попросить прощения. Хорошо, что вы осознаёте свою вину.

— Да, — я низко опустила голову, — я виновата, но вы меня спровоцировали.

— Агния, — прервал меня Лазавей, — давайте не будем, а то всплывёт еще что-то нехорошее.

— И что же? — вырвалось в сердцах. — Всего лишь ваши домыслы.

Развернувшись, буквально вылетела из аудитории и поспешила укрыться в туалете. Определённо, нужно что-то делать, а то в глазах магистра который раз выгляжу полной идиоткой.

Перерыв был небольшим, поэтому вдоволь повыть на судьбу и горемычную себя не удалось. Ополоснув лицо водой, вылезла на божиц свет и тут же юркнула обратно за дверь.

Что за напасть, какая нелёгкая принесла сюда Осунту? И ждать, пока она выйдет, в туалете не будешь.

— Госпожа Выжга, вам там плохо? — Тшольке просунула голову в дверь и зыркнула на меня. — По какому поводу истерика? Залетели, что ли?

Злость подступила к горлу, и я прошипела в ответ:

— Может, ваши студентки и ведут неразборчивую личную жизнь, но это их проблемы, не мои. Оставьте, пожалуйста, меня в покое!

— С удовольствием, если б не Эдвин… не магистр Лазавей. Что ты там у него натворила?

А, вот оно как! Магистр беспокоился и попросил Тшольке выяснить, что да как. А ведь это маленькая, но победа.

Улыбка скользнула по лицу. Позволила себе свысока глянуть на Осунту: за неё, небось, не тревожатся. И раз ей поручают утешать студенток, то не любят. Какой мужчина пошлёт любимую женщину успокаивать другую?

— Ничего. Разве у вас в эти дни такого не бывает? Ах да, у боевых магов нервная система другая, — на кураже перешла грань, открыто надсмехаясь над Тшольке. — Хотя у Маргариты, Маргариты Ксержик-Тайо, всё на месте.

— Язык прикуси, малявка, — помрачнела Осунта. — Жаль, что тебя нежить в Ишбаре не убила!

Едва не ответила, что мне тоже жаль, что её в Омороне не забыли, но промолчала, бочком протиснулась мимо магички и поспешила на следующую лекцию. Её мы со Светаной благополучно прослушали, обмениваясь записками.

Подруга решила, что очаровать мужчину проще, если выглядеть краше соперницы, и если эту самую соперницу опозорить. За это я была обеими руками и, как наиболее сведущая в магии из нас двоих, взяла самую ответственную часть плана на себя.

Военная кампания заняла два листа и была расписана по мелочам, но могла закончиться для исполнителей грандиозным скандалом с вызовом к ректору и паковкой вещей.

Затея, безусловно, идиотская, придумала её Светана, когда я в сердцах написала, что космы бы Тшольке повыдёргивала. Изначально подруга и вовсе предлагала порезать платья соперницы, но от этой идеи отказались. В общем, пошла я на поводу у молодого поколения: Светана-то на год и три месяца младше, двадцать один летом исполнится. А мне двадцать два в апреле. В этот раз-то отпразднуем, а то в прошлом году не до того было.

Детская выходка? А и пёс с ним! Осунта тоже в туалете себя некрасиво вела, не как подобает преподавателю. Зато сколько удовольствия от мести получу!

Светана обязалась достать у Каируса, нашего гнома-завхоза, что-то липкое. Идеально — дёготь, которым издавна расписывали ворота ведьм — чем не намёк, да и сути Осунты соответствует, но сойдет и любая другая вязкая или красящая субстанция.

Изначально мне предстояло испачкать расчёску магистра Тшольке. Только как до сумки добраться? Поэтому я засомневалась: стоит ли игра свеч. Да и больно глупо. Может, лучше всё-таки вымазать дёгтем порог дома или окно Осунты? Это не просто выходка, а целое послание.