Рыцарь XX века
(Повесть о поэте Абд ар-Рахмане аль-Хамиси из долины Нила) - Моисеева Клара Моисеевна - Страница 4

Вскоре пришел отец. Он принес сыну новую курточку, ранец и тетрадки. Сказал, что завтра отвезет его в Куттаб[1]. Он будет жить у родственницы. Фатима хорошая женщина.

«Пусть будет соседняя деревня, — подумал мальчик, — мама найдет меня и увезет домой. Я буду спать в своей комнате, а после школы буду играть на маленьком клавесине. Мама любит слушать мою игру».

Ранним утром они поспешили к поезду. Бабушка приготовила ему еду на шесть дней. Положила в мешок хлеб, козий сыр и вареные яйца.

— По утрам Фатима будет давать тебе кружку молока, — сказала бабушка, — перед занятием надо поесть.

Уходя, Абд ар-Рахман почувствовал, что лицо его мокро от слез. Он вспомнил, как заботливо мама одевала его по утрам, умывала, тщательно причесывала и кормила вкусным завтраком. А как радостно было возвращение из школы. Мама ждала его с обедом. Потом они читали сказки, стихи. В последний раз она читала ему молитву Эхнатона. Он запомнил ее:

«Как мне хотелось увидеть землю, которую вспахали боги! — подумал сейчас Абд ар-Рахман. — А теперь я уже не увижу. Без мамы я ничего не увижу».

Мальчик весь ушел в воспоминания и не заметил, как они приехали. Он безучастно прошагал по дороге, ведущей от станции к небольшой деревне. Отец привел его к дому, где ему была приготовлена крошечная комната с подслеповатым окошком и тюфяком на полу. У окна стоял кривоногий столик, была табуретка и керосиновая лампа. Отец попросил у хозяина молоток и два гвоздя. Прибил гвозди на стене, повесил курточку и мешок с едой.

— Будь старательным, помни, я плачу за твое учение, я хочу, чтобы мой сын умел читать Коран. Меня не учили грамоте, и я слушаю сладостные суры Корана только в мечети.

Абдель Малик аль-Хамиси пробормотал это скороговоркой, не глядя на сына и не зная, что еще сказать ему в напутствие. Он боялся, что мальчик снова заплачет, но Абд ар-Рахман не плакал. Только глаза его, большие и выразительные, были полны печали.

— Когда я научусь писать и читать, — сказал он, — я буду сочинять стихи. Я люблю стихи, люблю сказки и басни. Я даже помню басню Лафонтена. Почему только Коран?

Сказав это, мальчик посмотрел на отца и увидел на лице его изумление. Он опустил глаза и подумал, что напрасно выдал отцу свою мечту. Ведь мама говорила, что Абдель Малик не любит стихов, не понимает их. Не надо было ему говорить о стихах. Как плохо без мамы! Увидит ли он ее? Когда? Вот сейчас он придумал стихи о своей печали. Как хотелось бы прочесть их маме.

Отец вдруг почувствовал обиду и раздражение. Его сын — еще ребенок, а рассуждает точно так же, как его мать. От Аиши он ушел, но с сыном не расстанется. Аллах велик и милостив, он поможет вразумить мальчишку.

— Учись, — сказал он. — Я буду платить. Я хочу, чтобы мой сын был грамотным. Мне плохо без грамоты.

Оставшись один, мальчик закрылся в своей каморке и стал дожидаться, когда ему постучат в стенку, чтобы он шел на занятия. Он покинул дом бабушки на рассвете. Отец торопился приехать пораньше, чтобы поспеть к занятиям. Когда раздался стук в стенку, маленький аль-Хамиси взял ранец и пошел к глинобитному домику, где учил читать Коран старый богослов.

В деревне гордились своим учителем, считали его мудрым и образованным человеком. Ведь он умел прочесть любое письмо, присланное родственником жителю деревни. Он мог прочесть на память наиболее ходкие суры Корана. Он был терпелив и не бранил детей за мелкие провинности. Бедные феллахи считали, что иметь такого учителя большое счастье. Они не знали, что этот учитель за всю жизнь не прочел и строчки в какой-либо книге. Кроме Корана, для него не существовало никаких знаний.

Вокруг стола, изрезанного перочинным ножиком и залитого чернилами нескольких поколений учеников, стояли скамьи. Потные, небрежно одетые дети сидели тесно прижавшись друг к другу. Учитель подошел к крайнему мальчугану, который старательно выводил знаки арабского алфавита, подтолкнул его, велел подвинуться и усадил Абд ар-Рахмана.

— Напиши буквы алфавита по порядку, — велел он, не глядя на аль-Хамиси и рассматривая письмо шустрого мальчугана.

Начался первый урок.

Потом Абд ар-Рахману было предложено рассказать о величии Аллаха. Мальчик растерялся. В школе Порт-Саида начинали с чтения азбуки с картинками. Он не знал, что ответить. Он молчал. Тогда учитель приказал ему повторять слова из Корана.

«Я свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха, и что Мухаммед — пророк Его».

— Повтори двадцать раз, — приказал учитель. — Запомни это навсегда!

В маленькой, полутемной комнате было грязно и шумно. Каждый что-то повторял, стараясь произносить строки священной книги возможно громче, нараспев. Старый богослов приказал читать суры Корана, покачиваясь из стороны в сторону. Это было странно и непривычно. Абд ар-Рахман повторял свои строки тихо, не покачиваясь, и изредка поглядывая на богослова. Он ждал, подойдет ли богослов и даст ли ему пинка. Кто-то говорил, что непослушание в Куттаб подвергается наказанию. Но время шло, а богослов ни разу никого не побил.

«Я свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха…» — повторял уже в пятый раз Абд ар-Рахман.

«Если я так говорю, — подумал он, — значит, я верю в Аллаха, а что значит верю? И какой он из себя, Аллах? Может быть, спросить об этом учителя?»

Мальчик подумал, но не решился спросить.

Возвращаясь домой, Абд ар-Рахман вспомнил школу в Порт-Саиде, куда мама водила его. Там было так весело, так интересно. Заучивали песенки, читали сказки, запоминали стихи. А дома мама читала ему арабские сказки. Он любил слушать сказки про мудрых бедуинов, про хитрых купцов и злых волшебников.

«Зачем он увез меня в деревню? — думал мальчик об отце. — Я его боюсь, я люблю маму. Как мне плохо. Хочется плакать, а мама говорила, что мужчине стыдно плакать».

Каждое утро, просыпаясь от пения петуха, Абд ар-Рахман ждал стука в стенку. Мальчик покорно шел в Куттаб, но с первой же минуты ждал, когда наконец закончится урок. Он хорошо запоминал суры Корана, но ему не нравилось читать нараспев, покачиваясь. Каждый день занятия начинались с заучивания новых строк. Богослов читал вслух, а мальчики вторили, подражая учителю.

В школе Порт-Саида Абд ар-Рахман довольно быстро читал небольшие предложения в азбуке. Он запомнил все буквы алфавита, но ему было трудно читать суры Корана. В Куттаб все казалось трудным. Ему не хотелось повторять вслед за учителем непонятные фразы, но все повторяли, и он вместе с другими мальчиками научился читать на память целые страницы из священной книги.

Больше всего Абд ар-Рахману нравилось переписывать заученное. У него не было своей книги, и потому он не мог дома переписать то, что не удалось сделать во время занятий у богослова. Мальчики толкали друг друга, каждый пытался завладеть томом Корана, чтобы переписать без ошибок. Иной раз он успевал записать две или три строки. Но дома он их тщательно переписывал в чистую тетрадку, стараясь не ошибиться и сделать свою работу красиво. Маленький сын Аиши мечтал написать маме письмо, рассказать ей о том, как ему плохо в этой деревне у неприветливых родственников. Как не хочется ходить в Куттаб. О многом хотелось написать маме. Но для этого надо научиться хорошо писать. Мальчик старался. Он даже заслужил похвалу старого богослова: