Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 85

Опустив голову, хан почувствовал, как движутся поршни в области затылка. Ближе к концу схватки префектор серьезно повредил его Оковы, и возможность для починки механизмов представится не скоро. Слишком уж неотложными были проблемы истерзанных кораблей и выживших членов экипажа.

Но хан не страдал. Боль была чистой, и он научился закрываться от нее в медитации.

«Возможно, я всегда так умел, — подумал Шибан. — Может, просто недостаточно старался».

От двери каюты донесся звонок.

— Входите, — сказал хан.

Зашла Илия Раваллион, и Шибан, поднявшись, поклонился ей.

— Сы, — произнес он, — никто не сказал мне, что вы уцелели в странствии.

Генерал взглянула на памятные вещи Джучи.

— Каль дамарг закончен? — спросила она.

— Пока что.

Подойдя ближе, Илия села на лавку напротив лат погибшего. В тусклом свете женщина, почти прозрачная от старости и забот, казалась привидением, да и мягкую кожаную обивку она почти не вдавила.

— Хоромы у них были богаче, чем у нас, — заметил Шибан, шагая к этажерке из красного дерева, на которой стояли хрустальные бокалы и графины с вином.

Оглядев убранство каюты мертвого префектора, Раваллион неприязненно скривила губы.

— Этот легион ненавистнее всех, согласен?

— Не буду спорить. Но как ваше здоровье? Как наш новый флагман?

Илия попробовала улыбнуться, но вышло не очень удачно.

— Есугэй говорил со мной с пустотной станции, представляешь? Не знаю, как он сумел, но теперь мне такого не забыть. Кажется, хотел пожелать мне, чтобы я жила дальше. Не могу сказать, что мне самой это очень нужно.

— Раньше я от вас подобного не слышал.

— Да, конечно, но я смертельно устала, до самой глубины души. Однако, быть может, мне еще стоит бороться. Возможно, на Терре найдется лекарство от всех наших хворей.

— Возможно. — Хан налил немного вина в бокал и протянул ей.

— Это не опасно? — неуверенно спросила Раваллион.

— Самое худшее — в голове зашумит, — успокоил ее легионер.

Приняв сосуд, Илия сделала большой глоток. У нее тряслись руки.

— Мне будет его не хватать, Шибан, — вдруг сказала она срывающимся голосом.

— Мне тоже.

— Он по-доброму к тебе относился, ты знал?

Хан улыбнулся:

— Он ко всем так относился.

Но это было не совсем правдой. Именно Таргутай Есугэй забрал Шибана из степи, наставлял его во время Вознесения, с гордостью наблюдал спокойными золотистыми глазами за стремительной карьерой подопечного.

— Вы были правы, — произнес Шрам. — Правы насчет Торгуна. Вас это радует? Мне сказали, что в конце он бился на «Буре мечей». Говорят, вы и здесь приложили руку.

— Такая у меня привычка после Просперо.

— Грустно, что он сражался в одиночку.

Раваллион покачала головой:

— Не грусти. Перед эвакуацией я взглянула на Торгуна — уже тогда он смеялся.

Шибан склонил голову:

— Рад это слышать.

Задрожав еще сильнее, Илия допила остатки вина.

— Но что ждет нас теперь? — Она поставила бокал и невольным, почти детским движением взяла легионера за руку, крепко сжав его латную перчатку. — Я завидую им обоим. Постыдно, правда? Но это так.

Шибан пришел в смятение, не зная точно, как ответить на внезапный жест растерянной женщины. В итоге он накрыл ее руку своей, стараясь как можно аккуратнее двигаться в доспехе.

— Мы выжили, — сказал Белый Шрам. — И еще можем победить.

— Ты веришь в это? — Раваллион посмотрела на него с почти отчаянным выражением на хрупком лице. — Скажи мне честно, веришь?

Хан не мог солгать ни ей, ни себе.

— После всего, что случилось, мы остались собой, — произнес Шибан. — Есугэй назвал бы это победой.

Илия наконец улыбнулась, хотя на глаза ей еще наворачивались слезы.

— Да, — сказала она, не отнимая руку. — Назвал бы.

За высоким иллюминатором длинной дугой мерцающих звезд вытянулась Галактика.

С поста на вершине обзорной башни «Копья небес» были видны израненные корабли, тихо скользящие по широкому простору. На некоторых из них, сторожевиках Пятого легиона, виднелись рубцы от эфирного перехода. Другие звездолеты пребывали в лучшем состоянии, но держались поодаль, поскольку принадлежали Космическим Волкам.

— Как думаешь, они позволят нам совершить последний переход без надзора? — спросил Хан, смотревший в громадное окно.

Джубал, который стоял рядом, пожал плечами:

— Мне кажется, нет. Разве Волчий Король не известил вас о своих намерениях?

— Я не спрашивал. Обрадовался уже тому, что сумел уйти с его корабля без драки.

Владыка охоты усмехнулся:

— Но рано или поздно он отправится на бой с магистром войны.

— Похоже на то, — кивнул Хан.

— Напрасно. Он мог бы вернуться вместе с нами, укрепить оборону.

— Да, но кто в силах переубедить Повелителя Фенриса? Он уже принял решение. — Примарх вздохнул. — Для нас это ничего не изменит. Мы исполним данную клятву.

— Все не удавалось спросить вас, Каган, — поднял глаза Джубал. — Вы посещали то место, Темное Зеркало. Чем оно было?

Джагатай задумался. Вероятно, только Есугэй узнал точный ответ, но машины, увиденные Ханом в нижних колодцах, подсказали ему многое. Несомненно, станция была частью того же проекта, который оторвал его Отца от Крестового похода, того же замысла, по которому вся мишура империи — навигаторы, легионы, варп-двигатели Механикум, даже сами примархи — оказалась бы ненужной. Неудивительно, что планы держали в тайне, но подобная секретность привела к годам подозрительности и недоверия.

Измена свершилась еще до Хоруса, в этом не было сомнений. Возможно, последствия ее только сейчас выходили на свет.

— Ошибкой, — ответил Каган. — Тупиком. Мы остались с тем, что есть, — нашими войнами, клинками, мутантами. И нашими демонами.

С сухой улыбкой Джубал вновь повернулся к звездному пейзажу.

— Так или иначе, эта ошибка открыла нам Путь Небес.

— Больше не говори о нем, — сказал Хан, мучимый воспоминаниями. — Он стал могилой для многих, кто должен был попасть во Дворец.

Примарх вгляделся в пустоту, в сверкающий пояс звезд, что лежал перед ним. Где-то там, возможно, уже видимый глазу, лежал Тронный мир — все-таки достижимый после стольких лет мытарств.

— Нас вновь ждут испытания, — произнес Каган. — Мы еще не видели величайших из них, и мне неизбежно предстоит свести счеты с братьями. Но я на краткое время забуду об этом. Нам нужно оправиться, залечить раны, быть готовыми снова поднять клинки.

По ястребиному профилю Джагатая скользнула улыбка.

— Мы сохранили веру, Джубал, — закончил он. — Мы сразились, мы превозмогли, и теперь наконец летим домой.

Послесловие

Помнится, во введении к моему омнибусу «Мечи Императора» по вселенной Warhammer я говорил, что работать над «Мечом Правосудия» было одно удовольствие, но так случается не всякий раз. Некоторые книги, по разным причинам, бьются с автором на каждой странице.

«Путь Небес», несомненно, был из таких бойцов. Роман сопротивлялся всем попыткам сплести его канву, подбрасывал одну загвоздку за другой, уплывал за сроки сдачи и мучительно тащился к финалу на несколько месяцев дольше, чем планировалось.

Возможно, это общая проблема книг по Ереси Хоруса — слышал, другие авторы Black Library заявляли то же самое о последних своих работах в цикле. Кроме того, всегда непросто писать роман-продолжение. «Шрамы» стали первым большим проектом о Белых Шрамах времен Ереси, поэтому я начинал с (почти) чистого листа. В «Пути Небес» требовалось развить сюжет предыдущей книги, а также моих недавних рассказов: «Верность», «Демонология» и «Братство Луны».

Центральной темой романа стало изменение характеров Легионес Астартес. Ересь оказалась не просто вооруженным конфликтом, но и психологической катастрофой. Все, кто был вовлечен в нее, утратили прежние идеалы, что, по сути, и стало первопричиной безвыходной ситуации в 41-м тысячелетии, где далее верные защитники человечества не вполне здравы рассудком, невежественны и фанатичны. После нескольких лет беспрерывных потрясений Белые Шрамы начали меняться в душе. Шибан, например, превратился в номинального лидера тех, кто отдался фатализму, смешанному со злобной непокорностью врагам. Такой характер идеально подходит «современным» космодесантникам, но весьма чужд самому Шибану из «Братства Бури», его дебютного появления в цикле. Весь легион теперь сражается не только с реальными врагами, но и с разрушительными духовно-психологическими последствиями безжалостной войны на истощение.