Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 80

Здесь не было Астрономикона, только бесконечный головокружительный лабиринт туннелей, которые извивались сквозь тьму, напитанные чарами более древними и великими, чем любые из знакомых Арвиде. Даже на Просперо в зените его славы не знали подобной магии.

Он вспомнил последние слова Есугэя:

«Им понадобится поводырь».

Навигаторы не провели бы флот по этому пути, ведь их обучали воспринимать свет Императора среди потоков истинного варпа. Напрягая волю, Ревюэль вновь спроецировал сознание далеко вперед. Псайкер изучил сеть каналов, определил, какой из них проходит ближе всего от цели, и озарил дорогу ментальным лучом, за которым мог следовать любой пси-одаренный индивидуум.

Это сработало. Один за другим корабли армады легли на указанный им курс. К тому моменту они уже мчались быстрее мысли, на несколько порядков стремительнее, чем обычно перемещались человеческие космолеты. Их несли вперед стихийные силы, что ярились и пылали в сокрытых туннелях.

Вначале Арвида отслеживал маршрут бессознательно, полагаясь на свое предвидение. Паутина дорог разрасталась перед ним, огромная и сияющая, как золотая вуаль на лице вселенной. Вопреки рассудку, Ревюэлю захотелось подольше задержаться тут — изучить сеть, отследить тысячи ее путей и разгадать все их тайны. В проносящихся мимо размытых пятнах он замечал чудеса, погребенные еще ниже: огромные провалы, уходящие в непроглядный бархатный мрак; великие залы, что блистали подобно жеодам,[33] озаренным звездами; скопления красноватых облаков, которые полыхали изнутри; колоссальные мерцающие сталагмиты, выстроенные кольцами вокруг черных шаров скованных солнц.

Флот уходил все глубже. Арвида ощущал, как его мыслей касаются иные разумы, совершенно не знакомые и чуждые. Их наполняла горечь королей, давно свергнутых и лишенных армий, которые вынуждены наблюдать за буйством захватчиков на землях, некогда оберегаемых ими. Ревюэль чувствовал не только их презрительный гнев, но и бессильную опустошенность. Они были призраками, всего лишь памятью о древних силах, и льнули к туннелям, как завитки дыма к уголькам.

Арвида сосредоточил внутреннюю мощь. Освобожденный от кошмаров изменения плоти, он сумел подняться выше в Исчислениях и воспользоваться методами прозревания, которым обучился в Тизке. Видения помчались на него камнепадом, беспорядочно накатываясь друг на друга. Псайкер узрел тысячу планет, что кружились в пустоте, — разоренные, или осажденные, или объятые пламенем войны. Он увидел на пороге реальности бесчисленные орды демонов, готовые к прыжку через брешь, и с жуткой ясностью осознал, что они сотворят с миром людей.

Потом Ревюэль вспомнил, что предстало его глазам в Темном Зеркале.

Он вспомнил планету чернокнижников, темную башню и ряды магов в рясах, бредущих к ней. Он вспомнил расколотого бога, из прежней сути которого остался неизменным лишь одинокий глаз.

Если это место существовало, Арвида мог направить флот туда. На мгновение его мысли осторожно поползли в нужном направлении, пытаясь определить, простирается ли сеть настолько далеко.

«Им понадобится поводырь».

Даже здесь, у основ мироздания, приходилось сопротивляться искусам.

Придя в себя, Ревюэль собрался с силами и начал соединять раздробленные фрагменты тысячи вариантов будущего в единое целое. Великий лабиринт построили существа, для которых Терра была неведомым захолустьем, обычной пометкой на звездных картах. Туда не вели прямые дороги, флот не мог вернуться в мир живых по легкому пути.

Арвида направлял свой провидческий взор все дальше в дебри возможностей. Отыскав, где заканчивается воронка вихря, он впервые разглядел бурлящее месиво вокруг пункта назначения. Когда Есугэй прокладывал канат из Катулла, ему не ответил голос с другого конца, поэтому все маршруты к сердцу Терры оказались перекрыты, забиты воинствами варпа, которые вырывались из глубочайших недр преисподней. За ярким пламенем, охватившим туннели, терялся свет главного Трона — в адских подземельях неудержимо пылала какая-то тайная война.

Но Ревюэль мог довести флот почти до цели.

В лабиринте имелись выходы в реальный космос за границами Солнечной системы, но впереди фронта наступления Луперкаля. До них было еще далеко, однако армада двигалась на невероятной скорости, беспрерывно возраставшей с начата перехода, от которой растягивались и дрожали корпуса звездолетов. Если Арвида удержит путеводный луч, если сумеет отыскать дорогу, у них еще будет шанс выбраться.

Псайкер смутно почуял демонический смрад. В мире ощущений твари пробивались к нему, визжали, стремясь впиться в душу, но Ревюэль не мог позволить себе нарушить концентрацию — даже ради самозащиты. Если он потерпит неудачу, всему конец.

Назад уносились ярко сияющие колдовские стены. Арвида слышал гневные и болезненные возгласы. Он чувствовал твердую палубу под ногами и видел высоко над собой эмпиреи — грандиозные и ужасные.

«Продержись, — выдохнул Ревюэль. — Еще чуть дольше».

«Продержись».

Демоны прорвались через отказывающее поле Геллера с разинутыми пастями и вытянутыми когтями, сопровождаемые безумным хором проклятых душ.

В ответ грозовые пророки обрушили на них бурю. Передовых созданий эфира разорвало на части, их сплетенная из варпа плоть разлетелась искрами высвобожденной энергии, но за ними с визгом и хохотом ринулись другие.

Джагатай занял позицию возле Арвиды, как и Джубал, и воины кэшика, укрепившие островок перед троном. С других концов мостика вели огонь бойцы орду, рассекая волну демонической плоти множеством болтерных очередей.

Творения эмпиреев с воем спрыгивали на палубу и бросались в атаку, сверкая глазами. Они изливались в реальность десятками, затем сотнями — проникали сквозь толщу корпуса, вылезали из палубы, кидались вниз из-под сводов отсека. Важно ступая на сгибающихся назад ногах, они щелкали руками-клешнями, поразительно искусно размахивали бичами и цепами. При каждом движении их тела окружал подрагивающий ореол ложных цветов, круговорот не-света, чуждого для смертных глаз, и твари ухмылялись ртами-разрезами на лицах.

Болт-снаряды ранили их, но только оружие, неизменное с древности, — клинки, кулаки, копья — убивало их. Белые Шрамы встречали демонов в ближнем бою, целиком используя свои проворство и силу. Тальвары столкнулись с цепами в бешеном вихре выпадов и контрприемов, и вскоре верхние уровни мостика захлестнула упорная рукопашная схватка.

Твари вонзали когти в грудь смертным, поднимали их над палубой и швыряли в ячейки внизу. Сыны Джагатая давали им отпор с равной жестокостью, разрубая тускло светящиеся тела нерожденных, что кружились и скакали вокруг.

Грозовые пророки, прошагав в самую гущу битвы, выкрикнули слова силы на хорчине и призвали новый шквал разрушения. На мостике с треском полыхнули ветвистые пси-молнии, и пораженных ими демонов охватило жадное пламя. Над штурманскими постами и рядами когитаторов пронесся ураганный ветер, который сбил проклятых и ненавистных с копыт и швырнул прочь.

Но их сменили другие твари, еще более могучие и напитанные злобой. На их упругой коже виднелись останки какофонов, частицы фиолетовой брони, словно чешуйки, держались на худощавых телах нерожденных. Растянув глотки, гибриды издали кошмарный оглушительный вопль, от которого у бойцов на мостике вытекли глаза и полопались барабанные перепонки. Они вытянули искореженные руки, сплавленные с фрагментами орудий, и выпустили цунами беспримесного шума, вздыбившее палубное покрытие и разнесшее в пыль колонны.

Ни один смертный не мог выстоять под такими ударами. Экипаж флагмана погибал целыми толпами, панцирная броня и шлемы почти не спасали от сокрушительных атак демонического воинства. Но люди держали строй, вдохновленные присутствием космодесантников.

Легионеры — как прибывшие с «Бури мечей», так и гарнизон «Копья небес» — врубались в ряды врагов, стремясь удержать стратегические позиции. Окруженные вихрем стали, они бились как никогда яростно, изо всех сил стараясь поспеть за неестественно быстрыми противниками. С пальцев задын арга слетали пучки жестокого света, который окутывал тела чудовищ, ослеплял их и заставлял визжать. Меньший из демонов был крупнее любого Белого Шрама, но орду сражалась вместе, парировала, рассекала, набрасывалась на тварей, где бы они ни возникли, и повергала их.