Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 78

Глава двадцать пятая

Раньше закованный в сталь воин был слабее. Его удары прибавили в мощи и расчетливости, теперь их направлял более чистый гнев.

Но этого было мало, поскольку Карио сражался в ином стиле — он стремился к отстраненному совершенству фехтования, не зависящему от капризов боевой ярости. Мечник видел иронию галактического масштаба в том, что на смену такому кредо, некогда общему для всех воинов его легиона, пришла разнузданная погоня за излишествами. Впрочем, крушение Великого крестового похода родило немало горьких шуток.

Два клинка столкнулись вновь — сабля и глефа, одна стремительная, как падающая сосулька, другая размашистая, будто кистень, сорвавшийся с рукояти. Волна сражения несла обоих вверх по лестнице, и Раваш не противился ей.

— Теперь мы охотимся на вас, — невозмутимо произнес Карио. — Ваш флагман горит.

Шибан обрушил на него еще один удар — свирепый, усиленный злостью.

— Лучше сгореть, чем предать веру.

— «Вера»! — Болт-снаряды врезались в арочный проход над ними, ведущий к высокому мостику. — Забавно, что ты восхваляешь ее. Веру собирались искоренить.

Белые Шрамы рвались к вершине лестницы, где с золотых перил свисали знамена Придворных Клинков. На зеркальном полу сражались сотни легионеров: одни увязли в ближнем бою, другие спешили занять позиции для стрельбы. Обе стороны не желали отступать и бились изо всех генетически улучшенных сил и умений. Латные перчатки с хрустом врезались в кости, мечи рассекали керамит, снаряды с треском разрывали плоть.

— Не мы, — хмыкнул Шибан, уходя от косого взмаха, направленного в кабели шлема.

— Ах да, вы же были особенным легионом. — Позади них вздымались врата, отполированные, со многими колоннами. Над входом сверкала громадная неоскверненная аквила, которая сурово взирала на резню. За дверями виднелся сам мостик. — Если не считать остальных семнадцати.

Карио, до сих пор охваченный внутренней борьбой, описывал саблей мерцающие восьмерки, сдерживал разгневанного врага и не мешал ему тратить силы. Шрам, правда, пока не выказывал признаков усталости и продолжал натиск, а его братья теснили защитников под сень начищенного орла.

— Посмотри, что вы с собой сделали, — презрительно бросил Тахсир. — Посмотри, как ты себя изуродовал.

— Эти раны у меня от Шрамов. — Ощутив, как пробуждается его духовный искуситель, Раваш испытал приступ тревоги. «Еще рано». — И не все мы так поступаем.

— Твой господин заключил сделку. — Глефа метнулась далеко вперед, окруженная невыносимо ярким ореолом расщепляющего поля. Со Шрамом что-то произошло; он бился совсем иначе, куда радостнее, чем на судне «Мемноса». — Тебя ждет такая же судьба.

Битва переместилась на сам мостик, и плотность болтерного огня еще возросла; разрывные снаряды врезались в бронестекло иллюминаторов или зубчатые рычаги управления. Карио отступал вместе с братьями, Дети Императора строились в плотные фаланги, отходя к большому трону в верхней части мостика.

— Никто не защищен, — ответил Карио, целиком поглощенный выживанием в бою. Глубоко внутри него снова открылась пара глаз. — Хворь настигла и тебя.

— Так было. — Держа глефу двуручным хватом, Шибан обрушил ее на префектора. Сабля согнулась почти до предела прочности. — Но сейчас, перед концом, я вспомнил, как мы жили раньше.

Фиолетово-белые волны жестокой рукопашной схватки уже бушевали на тронной платформе. Легионеры Пятого продолжали наступление, невзирая на шквалы болтерного огня и мастерство неприятельских мечников.

Раваш чувствовал, что сам трон уже рядом. В суматохе упорного боя на мостике он лишь краем глаза подмечал яростные вспышки варп-света в пустоте и языки пламени, которые вздымались над краем громадного вихря.

Но он понимал, что это значит: «Сюзерен» летел внутрь. Корабль мчался туда, неуправляемо, слепо, без шансов отвернуть.

В недрах его существа улыбнулась рогатая тварь, показав черные зубы.

— Нет… — вслух произнес Карио.

Неистовым боковым ударом он отбросил лязгнувшую глефу в сторону, быстро отвел руку и направил саблю в горло Шибана. Хан парировал, но с большим трудом и впервые отшатнулся после атаки.

— Твои усилия напрасны, — злобно произнес Раваш. — Твои боги убиты, твои идолы разрушены. Более могучие силы теперь правят миром.

Сабля все быстрее и быстрее танцевала у него в руке, неудержимая, ведомая превосходным самоконтролем и несравненным талантом. Шибан вынужденно отступал, пытаясь дать отпор внезапно ускорившему темп мечнику.

— Ты сражаешься за гиблое дело, — бросил префектор и услышал, как напрягается его собственный голос, дополненный отзвуками чужого. — Я говорил тебе: в невежестве нет отваги.

Шрам, с хрипом ловивший воздух, не ответил. Он рубил и размахивал гуань дао, но уже перешел к обороне.

— А сильный всегда найдет путь, — прошипел Карио, оттеснив врага еще на два шага и неотступно преследуя его. — Мы управляем тварями, которых используем. Они наши подданные. Они наши рабы.

Прямым выпадом чарнобальской сабли Раваш попал в середину рукояти глефы и расколол ее. С треском высвобожденной энергии половинки оружия, вращаясь, разлетелись в стороны. Шибан не удержал равновесия и опрокинулся на ступени тронной площадки. Распластавшись на спине, он неловко потянулся за другим клинком.

Взмыв над полом, Карио вертикально направил саблю в главное сердце противника.

В тот же миг сущность внутри него радостно взревела, выпрямилась, и префектор ясно увидел ее мысленным взором. Тело создания светилось, кожа его была сухой и глянцевитой, как у змеи, и оно смеялось — точно так же, как смеялись твари в разломе.

Мечник приземлился, встал над Белым Шрамом, готовясь опустить клинок. Тут же палубу сотрясла ударная волна от мощного взрыва в пустоте. За иллюминаторами вспыхнул свет, яркий и жгучий.

На долю секунды Раваш поднял глаза.

«Терзатель» погиб, разорванный на куски детонацией перегруженных реакторов. Его выхолощенный остов кувыркался в разверстую пасть варп-бреши, но из растерзанной огнем груди крейсера вылетали твари, убившие его. Целый легион созданий, визжащих от наслаждения, мчался по сплетению эфира и реального космоса. Их возглавляла гигантская рогатая демоница с длинным мечом, которая подобно ангелу разрушения вознеслась над пламенем и реками крови — невероятно огромная, немыслимо прекрасная.

Существо внутри Карио отозвалось им. Префектор ощутил, как разогревается его кровь и учащается пульс. По телу потекли струйки пота, закипавшие на вздувшемся «черном панцире». Кожа на висках и кости под нею зашевелились. Наручи и поножи приподнялись, распираемые изнутри смертными мышцами, что превращались в свитую из варпа плоть.

И Раваш впервые хотел этого.

Впервые он узрел воинство эмпиреев на свободе и понял, что спасения нет, что оставшееся у него время давно уже медленно истекало — и теперь оно закончилось.

Выхватив из-за пояса длинный кинжал, Шибан неуклюже поднялся на ноги. Карио мог бы одним ударом выбить у него оружие. Мог бы вонзить саблю ему в живот и выпустить кишки. Вместо этого префектор опустил клинок, открывшись для выпада.

Пользуясь моментом, хан прыгнул вперед и глубоко вонзил лезвие в грудь Равашу. Тот почувствовал сильную боль, но не от телесной раны. Создание внутри начало извиваться, охваченное внезапным страхом и гневом.

Префектор упал на колени, напряженно пытаясь сдержать высвобожденную мощь. Шибан навис над ним, готовясь к новому выпаду, но вдруг остановил занесенный кинжал.

Карио почти утратил дар речи. Он знал, что скоро потеряет власть над телом. Тварь вырастала в нем, заражала кровь, брала под контроль руки и ноги. Ее шепоты уже превратились в команды.

Всех своих врагов префектор сражал, будучи самим собой — смертным воином в цветах и броне легиона, неизменных со времен Кемоса. На всем пути, от великой Перековки и истребления приверженцев Терры до марша к Тронному миру, он оставался прежним Равашем Карио, Придворным Клинком, самым идеальным воином самого идеального легиона, верным лишь своему стремлению к совершенству.